Ячейка 402 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дагович cтр.№ 35

За обедом последовала длинная беседа с регистратором – привлекательным молодым человеком. Унизительные вопросы. Нет, не вопросы унижали, но ответы, которые приходилось давать. Какое у неё образование, где она работала, что умеет помимо, какие хобби, была ли замужем. После каждого ответа регистратор поджимал губы и отворачивался к монитору: что-то выискивал. Наконец он поздравил Анну с приездом и на три месяца определил гладильщицей.

– Работа несложная, приступать можешь прямо сейчас.

Света уже растворилась в людском рое, регистратор сам отвёл Анну в комнату 713, гладильную. «Зачем спрашивают про старую жизнь, разве здесь как раз не от того прячутся, что всё в старой жизни не так?» – злилась на ходу. Пять женщин стояли возле гладильных… скорее столов, чем досок, утюжили уже намозолившую глаза униформу. Она была шестой. Запах, ударивший в нос, заставил вздрогнуть: перед глазами встала прачечная, куда пятнадцать лет назад мама еженедельно сдавала бельё. Стиральный порошок и горячая чистая ткань.

Работа оказалась нудной, но умиротворяющей. Соседка по столу время от времени пыталась наладить контакт. Безуспешно. Три часа пролетели быстрее, чем Анна ожидала, зазвенел звонок – конец их смены.

– Эй, ты утюг забыла выключить! – закричала вслед общительная коллега.

– Ой, да…

– Куда ты так летишь?

– Послушай, где здесь выход? Такой, куда машины подъезжают?

– Но все идут ужинать. Чудная ты. Стриженая – новенькая или больная?

– Новенькая.

Побрела с остальными в столовую. В здании наверняка имелся не один выход. Как вернуться к нужному? Эти коридоры, этажи… Анна предполагала поступить с ужином так же, как поступила с обедом, но, не заметив, съела все блины с повидлом, выпила всё какао. После ужина многие разошлись – отдыхать, развлекаться. Анна оказалась в одиночестве. Свободна. Она побежала по коридорам, крашенным в блекло-голубой или серый, путаясь в направлении, сталкиваясь с проходящими мимо. Лифт не нашла, наткнулась на пустую лестницу, долго бежала вниз по ступенькам, не считала светлые пролёты, наконец оказалась у узкой двери наружу. Это был другой выход.

Моросил мелкий дождь. Если обойти здание, по-любому окажешься у нужного места. Анна шла вдоль серой кирпичной стены, которая всё не кончалась и не кончалась. Многочисленные углы оказывались не решающими. Строение не было квадратным. Оно было очень большим. Сквозь дождь просматривались другие, такие же кирпичные. И только самое дальнее казалось кубом из дрожащей воды. Всюду асфальт. Две одинокие фигуры в плащах в отдалении. Нескольким деревьям не справиться с тоскливой пустотой. Она боялась отходить от стены, чтобы не ошибиться зданием.

Наконец Анна пришла к тому месту, где её забрала Света, но «Фольксвагена» там не было. Решив, что это просто похожая парковка, пошла дальше, ещё торопливей. Через какое-то время вернулась к узкой двери. Голая кожа головы мёрзла под мелкими каплями. Значит, Шарван загнал машину в гараж. Да, разумно задержаться в Колонии на пару дней перед дальним возвращением – нормально питаться, нормально мыться. Обходила во второй раз… Вернулась на место своего прибытия и, рассматривая грязный след разворота на асфальте, продолжала рассуждать, что Шарван отдыхает где-то в внутри.

След шин, исчезающий в точках дождя, уводил на дорогу. Туда, откуда они приехали. Вне пределов видимости скользил по мокрой трассе крошечный «Фольксваген».

Нехорошо получилось.

Еле нашла свою спальню. Спальных залов было несколько – мужские, женские. Один пустой, заросший паутиной. Хоть номер своей ячейки запомнила, и то хорошо! Первые четыре яруса были плотно заселены, пятый – частично, верхние – почти пустовали, всего несколько ячеек казались обжитыми. Любители экстрима.

Анна поднялась. Застелила простынкой матрас, вдела подушку в наволочку и одеяло в пододеяльник. Аккуратно развесила свои убогие «личные вещи». Кроме этих штанов и рубашки, лифчика и трусов, вещей у неё не было. Кстати, местное нижнее бельё удобнее: хлопковое, а не синтетически-кружевное, в котором она вышла из Лилиной квартиры. Лилино, а не её.

Подняла прозрачную страховочную сетку. Поискала, но не нашла никакой шторки, которая могла бы её закрыть от остальных. Как же здесь переодеваться? Ах, да, на входе в спальню – «Ж», как на женском туалете, то есть здесь только женщины. Она переоделась в казённую пижаму, ватиновую, почему-то в детских домиках. Закрыла глаза и представила: мелкий дождь на лобовое стекло, шорох колёс, ритм дворников. Ритм… Где сейчас? Уснула быстрее, чем подумала о сне, и проснулась от стука. Стучали в перегородку со стороны головы. Снизу поднимался разнородный шум – голоса, шаги, смех, щелчки.

– Вставай, – сказали из-за перегородки. – Звонок к подъёму был, не слышала?

Укутавшись в одеяло, Анна попыталась заглянуть в соседнюю ячейку, из которой доносился голос. Но она не решилась высунуться достаточно далеко и увидела только сплошной ряд белёсых сеток. Быстро натянула казённые штаны и рубашку, спустилась вниз.

Женщины, разных форм и размеров, возрастов и запахов, перекликались, но на неё не обращали внимания; обходили её, куда-то спешили. Пошла за ними. Правильно – прежде всего в туалет, в очередь к хлопающим дверцам кабинок. Туалет огромный, это просто какой-то лабиринт с унитазами (снилось?). Десять секунд закрытого одиночества, обиженно надутых губ в кабинке. Щелчок ручки, очередь к умывальникам. Дура – не взяла с собой мыла и зубной щётки. Бог с ними, так – ополоснуть лицо холодной водой. На часах – без десяти семь, пора на завтрак. Уже легко нашла своё место в столовой. Вячеслав, полный техник напротив, и Яна, совсем девочка справа, пожелали ей доброго утра. Анна ответила на приветствие и удивилась: до чего они все одинаковые в одинаковой одежде – мужчины, женщины, старые, молодые.

Дорога обратно всегда легче и быстрее. Шарван ещё раз прокрутил в голове короткий разговор с братом шефа, прикидывая, как удачнее внести его в отчёт. Братом-близнецом. Иногда Шарвану казалось, что Леонид Иванович подшучивает над ним и сам встречает его в Колонии, представляясь не собой. Но в кабинете слишком грязно, Леонид Иванович никогда бы не допустил, не говоря уже о манере общения. Разговор складывался хорошо, почти до конца, когда собеседник ни с того ни с сего рассердился:

– Сам придумал или кто подсказал? Мне теперь вокруг каждого нового кругами бегать? Переодевать, переобувать, пеленать? Что ещё?

Ответил:

– Не сам. Леонид Иванович.

Шеф никому не позволил бы лгать себе в глаза.

Первый полный день в Колонии прошёл гладко: несколько знакомств в разных ситуациях: еда, работа, отдых. Внутри грудной клетки Анна словно раздвоилась: одна её половина, как гусеница, завернулась в кокон, закрылась, закупорилась и уснула. Но была тяжёлой, а приходилось носить её всё время с собой. Давила то на переносицу, то на затылок. Вторая половина – лёгко катилась по гладким минутам и часам, выскальзывала на поверхность лица уместными улыбками и сдержанным любопытством, генерировала слова бескрайних разговоров, тщательно утюжила рубашки, знакомилась, успевала прятать красноватые глаза при неосторожном взгляде собеседника, не срывалась с крутых поворотов настроения.