Ячейка 402 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дагович cтр.№ 17

– Что? – Анна щурилась, солнце путалось в ресницах.

– Ты всё читаешь? – Лиля вернулась в пределы балкона и потянулась.

– Когда ты начинаешь нести околесицу, моё сознание само по себе отключается.

– Не обижай меня. Лучше пойдём куда-нибудь на природу, в поля, в лес. Лето… Не хочу строчить весь день.

Лиля зевнула.

– И нас сцапают…

– А, не сцапают.

– Твои слова – не хочешь, чтобы тебе размозжили голову об асфальт.

– Но я же шутила!

– О чём?

– Обо всём, обо всём… – Лиля расхохоталась, падая на неустойчивый шезлонг и закидывая руки за голову. – А ты во всё верила? Серьёзно? Кто может нас тронуть, мы же неуязвимы для них!

Анна пожала плечами – за последние пару недель она научилась видеть угрозу в тех, кто всегда ждёт снаружи. Но кто её научил, как не Лиля?

Лиля ушла в туалет, Анна какое-то время оставалась одна на балконе. Выглянула на улицу – перегибаться, как Лиля, не стала. Мягкое лето; солнце; облака выстроились рядами на ярко-голубом. Дома и деревья смешно торчат наверх, к небу; окна открыты, по-прежнему никого и ничего человеческого. Нет-нет, один есть. На детской качели сидит, покачивается – дежурит один. Уполномоченный. Нужно переодеться.

– Лиля! – крикнула громко.

– Да! – отозвалась из туалета.

– С чего ты взяла, что они нас не тронут, зачем они тогда ходят за нами?

– Им всё равно… – вышла, хлопнув дверцей. – Боже, а живот-то ты где так себе расцарапала?!

– Что всё равно?

– Ты не понимаешь? Здесь ты или…

Лиля взяла её за руку (почему пальцы-то такие ледяные?) и подвела к трюмо в прихожей.

– Теперь понимаешь? – Какая-то западня, тайная жестокость скрывалась в голосе.

– Нет. Подожди. Это ошибка. Это так кажется из-за…

Лиля молчала. Её лицо не выражало ничего в отражении. Две фигуры примерно одного роста. Одинаково упавшие волосы, и если Анна всегда была недовольна своей бледностью, из-за которой лицо казалось плоским, то Лиля была белокожей, без румянца.

– …из-за того, что эти три зеркала… Я не для того, чтоб тебя заменять… Ты не для того…

Два отражения зеркале, шесть отражений – если быть точными. Только потому, что в глазах после яркого света двоится, расстройство зрения, или отравление, или оптическая игра.

В трёх зеркалах отражалась женщина. Каждая черта её лица была знакома, срослась с сознанием, как срастается с сознанием своё имя и изображение. Очевидно: только один человек отражался в трёх зеркалах – фас, левый и правый профиль. Одна.

* * *

– Какая гадость, что это? Фу!

– Что-что! Нашатырь! – раздражённо ответила Лиля. – Ты как заорёшь только что! И потеряла сознание! Я до сих пор не могу прийти в себя, я вообще не поняла, что с тобой. Это у тебя часто?

– Никогда раньше не было.

– Знаешь как? Прямо рухнула на месте. Может, у тебя месячные должны начаться? Или… слушай, а ты со своим возлюбленным Сергеем… это… случайно не? Рвало тебя что-то недавно. А? Может, не должны начаться?

– Нет. Я же сказала тебе – он послал меня, за месяц не доедешь… – равнодушно ответила Анна. Она лежала на полу, на спине, и не желала вставать. Но сама сказала: – Мы куда-то пойти собирались? В поля?

– Я боюсь с тобой идти, вдруг тебе опять плохо станет…

– Мне хорошо. Может, кого-нибудь встретим. Из людей.

– Сомневаюсь.

Анна молча пошла в Лилину спальню – выбирать себе одежду. Подошли зеленоватые шорты на завязках (всё же она была полнее Лили) и длинная футболка. «Мне совсем не страшно, совершенно. Мы быстрее их».

На улицах было грязно, словно после веселья. Разлитое пиво, пятна мороженого, упаковки всех мастей, куски резины от воздушных шаров и презервативы. Сверху нежно присыпано конфетти.

– Какие же свиньи! – возмутилась Анна.

– Кто?

Зато солнце светило сильно и мягко, обостряя цвета домов и деревьев. От их дома, лежавшего на одной из прилегающих к центру улиц, на самом деле было не очень далеко до полей, потому что центр, от которого город два столетия расползался доброкачественной опухолью, географическим центром не был. Всё же они потратили не менее часа на дорогу. Анна ни разу не оглянулась.

Издали казалось, что поля покрыты прозрачным зелёным пухом. Но Анна и Лиля подходили к ним ближе по желтоватой утоптанной дорожке, размахивая на ходу руками, и замечали, что растения уже набирают силу, стоят высоко, но не желтеют, не желают. Вдали, у горизонта, угадывалась год за годом подбиравшаяся к полям свалка, её дым.

Жара становилась тяжелей. Они разделись, легли в пшеницу, на сложенную одежду. Загорать. Дышали горячим воздухом, глядя в небо. Небо постепенно мутнело.

– Если сейчас духи нас увидят… – говорила Лиля, – даже дух не устоит…

– Ты о чём?.. – Анна всей кожей чувствовала, что духи рядом. Лежать ей было хорошо, и тепло её лелеяло, но она боялась приподняться над землёй.

– Будет дождь.

– Думаю, к вечеру будет.

Было слышно, как гремит в отдалении. Что-то рушится в домах? Но – не думать. Так хорошо.

«Лиля шьёт. А у меня нет настроения. Я только что дочитала роман этого Кафки, правда, конца в нём так и не было, и у меня болят глаза. Писать легче: можно прищуриться или совсем их закрыть и не смотреть на буквы.

Дождь всё не прекращается. Мы выпили горячего чаю, измазались кремом от солнечных ожогов. Вчера переусердствовали с солнцем.

Кажется, я привыкла к пустоте и безлюдью, но всё равно пора что-то с этим решать. Раньше меня приводила в панику мысль, что у меня не будет детей, семьи. После того случая с Серёжей. Я имею в виду в гостях. Когда он заснул после секса, и я бросила взгляд на его лицо, я всё поняла: насколько мы были пьяны, насколько он не осознавал, с кем он и зачем, насколько это закономерно и насколько несправедливо. И началась моя любовь. Теперь, когда всё утряслось, я могу спокойно писать об этом. Думаю, у таких, как я, вообще не должно быть детей – зачем множить в мире бесцельность?

Мы живём вдвоём. В любом случае я благодарна Лиле. Три последних года я жила как без света, как искусанная блохами дурная собака, а с нею я успокоилась. Но теперь… Пора как-то заканчивать. Как мне объяснить ей, что этот период жизни окончен? Я уверена – стоит уйти от неё, и всё станет на свои места, нормальным, как раньше. Буду жить как все, исчезнут духи, буду ценить то, что есть, – жизнь среди людей. Тётю Тасю, коллег, знакомых, безопасность, деньги – те, что есть.

Хотя: кто знает, сколько времени я провела здесь. Вчера ли мы сгорели на солнце или это было сегодня? Или год назад? Меня пугает, что я постоянно путаюсь во времени.