Старые повести о любви - читать онлайн книгу. Автор: Дина Рубина cтр.№ 14

* * *

Секретарша – глазастая, с милым носиком и округлым подбородком – этакая Ярославна, стриженная под пятиклассника, княжила на государстве телефонных аппаратов. Она манипулировала цветными трубками с потрясающей ловкостью и этим напоминала уличного регулировщика с большим стажем.

Я спросил у нее, кинематографически кивнув подбородком на дверь кабинета:

– У себя?

Секретарша почесала карандашом в мальчишеском чубчике и спросила буднично:

– А вы кто?

– Я по поводу устройства на работу. Юрисконсультом.

– А, – сказала она, – сейчас... – Поднялась и ослепила меня разрезом на джинсовой юбке. «А что, – подумал я, – может, и вправду остаться здесь работать?»

Она выглянула из кабинета и так же буднично сказала:

– Заходите.

И я вошел в вольер ко льву. Лев восседал за нескончаемым, как посадочная полоса, столом, положив лапы перед собой, как египетский сфинкс. У него была большая, массивная морда с жесткой всклокоченной гривой, по обе стороны мясистой переносицы самостоятельно и проворно жили глазки – себе на уме.

Я поздоровался и назвался. Он, не поднимаясь, качнулся мне навстречу и сказал:

– Так. Алек-сандр Ни-ки-фо-ро-вич... – он тщательно проговаривал все буквы моего нестандартного отчества, казалось даже, он добавлял где-то в середине два-три лишних слога и любовался, как это славно получается. Наматывал мое имя-отчество, как ленточку серпантина, на палец. – Значит, Александр... Никифорович... Не слишком ли вы молоды для нас?

– А что? Вообще-то у меня диплом с отличием... – почему-то робко возразил я, как будто и в самом деле стремился во что бы то ни стало устроиться под его львиной лапой.

– Да? Ну, добро, добро... Здесь вот какая штука, Александр Никифорович... Вы где работаете?

– Я работаю следователем отделения милиции Кировского района, – ответил я, стараясь глядеть на него пристально, тем самым внушая уважение к своей кандидатуре. Он хмыкнул, запустил тяжелую лапу в жесткую гриву и поскреб там.

– Ну и как? – спросил он. – Всех переловил?

– Кого? – тупо спросил я, продолжая сверлить льва взглядом дрессировщика.

– Да, ну ладно... – спохватился он, – у нас, Александр Никифорович, видите ли, семь надомников в разных концах города, но это меня совершенно не устраивает. Нужен юрист, который бы выполнял работу за этих бездельников. Не скрываю, депо хлопотное. Возможно, где-то, в чем-то придется выполнять и функции снабженца. Предупреждаю: будут частые поездки в Москву. Очень частые. Очень. Скажем, вызываю я вас завтра и говорю: «Александр Никифорович, нужны трубы!», и вы летите за трубами. Потом вызываю послезавтра и говорю: «Александр Никифорович, нужен кабель!», и вы летите выбивать кабель.

– Понятно, – сказал я.

– Квартиры – предупреждаю сразу – не будет. А то вы все думаете, раз метро, так сразу и квартира.

– У меня есть площадь, – сказал я.

– Ну и прекрасно... – почему-то расстроено проговорил он, но вспомнил что-то и радостно встрепенулся: – Кабинета я вам не дам, взять неоткуда. Будете сидеть в комнате с четырьмя столами, каждый со своим норовом. А вскоре надеюсь выбить расширение штатов и тогда найду вам хорошего начальника.

– Спасибо, – сказал я.

Тут в дверь заглянул паренек, щуплый и утомленный, и лев обрадовался:

– Во! Это заместитель главного инженера Леонид Осипович. Знакомьтесь. Леонид Осипович введет вас в курс дела.

Леонид Осипович затравленно сунул мне вялую руку, как будто это была не рука, а некий неловкий конвертик, и попросил сигарету. Мы вышли покурить, и я спросил у него:

– Слушай, честно – работенка скандальная?

– Ужасно, – вздохнув, признался он. – Нервотрепка, предпусковой год. А сейчас кольцевую линию будем строить, каждый год станцию сдавать. Вот и считай, что этих предпусковых годков вперед лет на пятнадцать наберется... А ты загнешься, парень. Они ж воруют, гады! Воруют – только отвернись! – и добавил тоскливо: – У нас же мрамор, понял? На могилы.

– На какие могилы? – спросил я голосом, каким старался говорить на допросах.

– Ну, на памятники... Ужас, сколько тащат! И перепродают. – Он взглянул на часы, ахнул, ткнул окурок в пепельницу на столе секретарши и, не попрощавшись, выбежал.

А я вернулся в вольер ко льву.

Когда я вошел, он сидел, полуотвернувшись, и говорил секретарше:

– Никаких благ ему не обещайте, а то будет драть с нас, – обернулся и, поняв, что я слышал, изобразил участливое выражение лица, вследствие чего мясистые массы задвигались во всех направлениях – параллельных и противоположных.

– А, Александр Никифорович! Ну как, поговорили? – ласково спросил он, и глазки его зашныряли туда-сюда, соображая что-то свое. Но я не дал им ничего сообразить, потому что разозлился.

– Да, – сказал я. – Мне очень нравится у вас, но боюсь, что я вам не подхожу.

– Почему же? – озабоченно спросил лев. – Мы в вас заинтересованы.

– Знаете, специфика работы юрисконсульта...

– Разберетесь! – он хлопнул по столу.

– Возможно, но, все-таки, слишком частые поездки...

– Не такие уж и частые!

Мне стало весело. «Ах ты, мой хороший...» – подумал я, любовно оглядывая его гриву, и сказал:

– И потом, знаете, я человек взрослый, у меня обстоятельства могут измениться. В смысле семейных дел...

– Ну, Александр Никифорович... – забормотал он, гоняя глазки из угла в угол. – Что же, квартира – это дело наживное. Обмозгуем, конечно...

– Я подумаю, – пообещал я.

Он проводил меня до дверей и на прощание потрепал по плечу тяжелой своей лапой.

– Лилия Константиновна, проводите, – велел он секретарше. Она деловито кивнула головой мальчика-хорошиста и пошла впереди меня, как будто я не нашел бы двери. Она была удивительно бесстрастна. Ни капли интереса в чистеньких серых глазах. Я попытался представить, что бы сейчас произошло, если б я ущипнул ее. Нет, в самом деле, я совершенно не представлял ее реакции.

– До свидания, – она мазнула по мне безразличным взглядом. «Ущипнуть и поглядеть – что будет» – подумал я и сказал накрахмаленным голосом:

– До свидания.

* * *

Я вернулся как раз в обеденный перерыв. Гришка Шуст со своей Лизой не дождались меня и ушли обедать в столовую трикотажной фабрики. Это рядом, и кормят приличней, чем у нас, комплексными обедами. А я из-за двух совершенно зря перехваченных в пути чебуреков есть не хотел, сидел в кабинете и листал дело Юрия Сорокина, потому что после обеда собирался к нему в тюрьму, на допрос.

Я открыл ящик стола и обнаружил там утренние лимоны. Они выкатились из кулька и свободно раскатывались по пустому ящику. Отрадный глазу желтый плод, подумал я, прохладный и шершавый, полезай в портфель. А из портфеля вытащил наконец целлофановый пакетик с деньгами – вещественное доказательство по делу о спекуляции, которое я зачем-то таскаю с собой вот уже два дня. В сундук его, в сундук! Я пересчитал пачку: трешки, рубли и мятый тряпичный четвертак – итого сто девяносто шесть рублей. Открыл небольшой кованый сундук в углу – он у нас вместо сейфа – для «вещдоков», и положил пачку. Возможно, сундук и сам был когда-то вещественным доказательством в каком-нибудь давно забытом деле, а потом вот, пригодился.