Ханна - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Ласки cтр.№ 21

— Как вы думаете, к лицу мне будет это платье на картине, мистер Уилер?

— Оно всюду будет вам к лицу, Лайла, — дипломатично ответил он.

— О, мистер Уилер намерен писать ваш портрет, милая? — спросила пожилая дама с обвисшим подбородком.

— Да, — сказала Лайла, отвернувшись от художника. Ханна и мистер Уилер одновременно взглянули друг на друга. Их глаза встретились на секунду, от силы на две. Девочка не покраснела. Она отнюдь не почувствовала смущения или неудобства. Напротив, это был момент удивительного единения — словно Ханна с мистером Уилером перенеслись из столовой в другое место, туда, где обоим хорошо.

— И наш с Этти тоже. Мы будем на портрете все втроём, — пояснила Кларисса.

Мистер Уилер быстро оторвал глаза от Ханны.

— Совершенно верно, поэтому мы должны обсудить это с вашими сёстрами. Когда речь идёт о такой картине, крайне важно, чтобы цвета были сбалансированы.

— Почему? — спросила Лайла. Она произнесла одно-единственное слово, но оно было исполнено дерзости. Иссохшая дама моргнула, и её бледно-серые глаза как будто слегка выкатились. Профессор Керрзон принялся самозабвенно пилить ножом свой бифштекс. Ещё одна дама заинтересовалась орнаментом, вытравленным на бокалах для воды.

— Лайла. — Миссис Хоули повернулась к старшей дочери. Голос её дрожал. — Мистер Уилер — один из выдающихся художников наших дней.

Лайла слегка опустила подбородок и очень медленно повернула голову в сторону матери, а затем голосом настолько же уверенным, насколько не твёрдым был голос миссис Хоули, негромко сказала:

— Тогда он, как первый среди американских художников, должен знать, почему.

Разговоры мгновенно утихли. Юная девушка бросила на званом обеде вызов не просто художнику, а всем негласным правилам приличия. Тон, которым она обратилась к матери, — ровный, но сочащийся презрением, — не оставлял в этом сомнений.

Ханна и Дейз встревоженно переглянулись. В глазах миссис Хоули, казалось, блеснул огонёк отчаяния.

Мистер Уилер деликатно кашлянул:

— Лайла, я, как художник, обязан избрать для картины такую палитру, которая поведает истину о тех, кто изображён на портрете, отразит глубинные течения их натуры. В то же время я должен добиться баланса в оттенках, невзирая на ваши и ваших сестёр индивидуальные качества.

Лайла вздохнула, а затем заговорила кокетливым тоном, едва не щебеча.

— Что ж, я надеюсь, в результате всех этих балансов и оттенков портрет мне польстит.

— Я никому не льщу. Я просто открываю истину, — тихо сказал мистер Уилер и перевёл взгляд на Ханну.

— Что же это, Эдвина, теперь так принято? В Париже этому научились? — спросил пожилой джентльмен со взъерошенными волосами.

Эдвина Хоули улыбнулась:

— Мне никогда не нравилось, что после обеда мужчины остаются курить сигары, а женщины уходят в другое помещение. В конце концов, сейчас 1899 год — конец девятнадцатого столетия. Поверьте, в следующем веке от этого курьёзного обычая ничего не останется! Ни следа! — Она весело рассмеялась. — Пойдёмте же в музыкальную комнату. Мы подадим там кофе и крепкие напитки и заодно насладимся музыкой.

Когда всех гостей обнесли напитками, Эдвина Хоули поднялась.

— А теперь — музыка. Я уговорила тётушку Алису сыграть нам на арфе. — Она посмотрела в сторону пожилой дамы с обвисшей кожей.

Каждое утро в доме номер восемнадцать Ханна улучала минутку, чтобы постоять перед арфой в музыкальной комнате, воображая, какие звуки можно извлечь из этого инструмента. Даже в неподвижных струнах девочка, казалось, улавливала отголоски плавной мелодии. Наконец-то ей предстояло услышать эту музыку по-настоящему. Ханна притихла. Пожилая дама села на табуретку и слегка наклонила изящный инструмент, чтобы он опирался ей на плечо. И вот в мягком мерцании свечей дрогнули первые аккорды.

«Вода! Это музыка воды. Не неба, не райских садов, не ангелов, а воды!» Звуки арфы струились по комнате. Но это была не просто вода — в музыкальном течении была и жизнь, и краски. Ханна наблюдала за тем, как длинные пальцы гостьи извлекают музыку из струн. Она понимала, что тётушка Алиса играет хорошо, но неужели никак нельзя получить ещё более тонкий и нежный звук? Если бы только она давала струнам подрожать в воздухе на мгновение дольше! Сама того не сознавая, Ханна стала двигать руками вдоль краёв фартука. Плавные оттенки мелодии зачаровали её.

Только двое смотрели не на арфистку. Стэнниш Уитман Уилер снова увидел то, что почудилось ему, когда он в первый раз встретил Ханну в этой самой комнате. Он не мог оторвать глаз от девочки, как будто от неё самой исходила прекрасная музыка. Художник вспомнил, как играл свет на волосах Ханны, когда он увидел её в тот день. «Неужели она?..» — в который раз спросил он себя. Это было невозможно. И всё же…

— Что творится с Лайлой? — шепнула Дейз, повернувшись к Флорри. — Гляди, как она уставилась на мистера Уилера. — Флорри посмотрела на Лайлу и тихонько ахнула. На лице Лайлы Хоули застыло странное выражение, обращённое к Стэннишу Уитману Уилеру, который не сводил восхищённого взгляда с Ханны.

— И что же считает истиной мистер Уилер?

Лайла Хоули зарылась носом в пушистую шерсть Яшмы, любуясь своим отражением в большом овальном зеркале. На ней было только нижнее бельё, и она спустила бретели лифа, чтобы обнажить плечи.

— Разве истина не в этих плечах, мистер Уилер? — спросила она у зеркала, поворачиваясь к нему то одним, то другим боком. В комнате горела только одна свеча, и в её мерцающем свете Лайла принялась заигрывать со своим отражением. Она делала кокетливые жесты, подмигивала ему, бросала лукавые взгляды через плечо, вытягивала губки для воображаемого поцелуя.

— Таким плечам не требуется лесть художника, верно? Они безупречны. А тот «граф-не-граф», как его называла mama, что делал нам визиты в Париже, говорил, что у меня кожа, как у греческой богини. Хотя если подумать, он же не видел ни одной греческой богини. Ведь они просто выдумка. Да и зачем мне нужен этот старый граф? У него волосы из ушей растут! Зачем он мне, правда, Яшма?

Девушка подняла кошку к самому лицу, и они обе взглянули в зеркало. Лайла видела своё отражение в сверкающих глазах Яшмы, похожих на драгоценные камни, а кошка — своё в глазах хозяйки.

— Конечно, он нам вовсе не нужен. Нам нужен сама знаешь кто! — Девушка негромко хихикнула, а кошка замурлыкала. — Он говорит об истине, но что такое истина? Эта дурацкая новенькая судомойка — истина? Я не знаю. — Лайла вздохнула. — Всё-таки она меня нервирует. Другое дело Дотти — ей можно было доверять. Такая тихоня, такая послушная. Помнишь, как миссис Партридж потеряла свою бриллиантовую брошь, а мы её нашли? Ну, пожалуй, нашла её на самом деле Дотти, а мы решили оставить себе, и я взяла с неё слово, что она никому не расскажет. И она молчала. Дотти хорошо умела хранить секреты. И теперь у нас есть брошка. Ах, я сейчас достану её из тайника. Давай наряжаться, Яшма!