Путевка в «Кресты» - читать онлайн книгу. Автор: Борис Седов cтр.№ 31

И откинувшись на подушку, начал высчитывать, сколько еще ждать до отбоя.

* * *

Нет, это произошло не в душе, как предполагай Миха, а в сестринской, опрятной и чистенькой, как медицинский стерилизатор.

Оля зашла за мной уже после отбоя, и два вертухая, дежурившие на отделении, проводили нас недобрыми взглядами, но не сказали ни слова, когда мы, рука за руку, пересекали коридор.

— Итак, чем займемся? — несколько развязно спросил я, стоило нам оказаться в светлой просторной сестринской. Я окинул комнату стремительным взглядом и сразу непроизвольно отметил, что возле окна, убранного густыми решетками, стоит длинный диван. — Оль, будем гонять чай? — Пока она возилась с непослушным замком, запирая дверь изнутри, я прижался к ней сзади, положил обе ладони на тонкую талию и осторожно коснулся губами ее ушка, еле пробившись сквозь густой заслон из черных волос. От них пахло хорошим шампунем. Или это у нее такие духи? — Правда, мне кажется, мы пришли сюда не за этим?

— И откуда ты догадался? — немного смущенно хихикнула она и, наконец разобравшись с непослушным замком, обернулась и сразу крепко прильнула ко мне всем своим тоненьким телом. — Поцелуй меня. А?

Два раза просить меня о подобном было не надо. Я наклонился, потерся щекой о ее лицо — как хорошо, что сегодня побрился! Потом отодвинул в сторону тяжелую прядь волос и поласкал аккуратное ушко с маленькой золотой сережкой. Жарко дыхнул в мягкую гладкую щечку, поросшую чуть заметным светлым пушком…

Когда я нашел ее пухлые губы; когда ее горячий язык глубоко проник ко мне в рот, то первым, что я ощутил — была легкая, почти незаметная боль в месте еще не до конца зажившего шва. Но сразу ее вытеснило обалденное ощущение слабости в паху. А Оля уже застонала — негромко, так, чтобы не было слышно за дверью, — и ее начала бить мелкая дрожь. Ольга плотно — так плотно, насколько у нее хватало силенок, — прижалась лобком ко мне и начала судорожно дергать бедрами. Такое впечатление, что она стремилась мне кое-что раздавить. Всмятку!

— Оля. Оленька, милая… — Я осторожно отстранил ее от себя. Совсем чуть-чуть — так, чтобы, не дай Бог, ничего не подумала. — Оленька, успокойся. Успокойся, любимая. На минутку. На одну только минутку…

Она широко распахнула глаза и вперила в меня пустой — даже в какой-то мере безумный — взор.

— Вот и отличненько. Извини… но ты на меня так с ходу набросилась, что я аж испугался. Аж растерялся.

Она улыбнулась.

— Эх ты, герой! А я-то дурёха… Ты разве не хочешь меня?

— Очень… Очень хочу! — Я опять крепко прижал Олю к себе и жадно помял ладонями ее круглую попку. У Оли начало сбиваться дыхание.

— Продолжай. — с трудом пробормотала она.

— Разве такое?.. Мы не знаем друг друга. Я уголовник, а ты… Разве бывает такое?.. — удивленно прошептал я.

На этот раз она отстранилась от меня сама. Крепко вцепившись ладошками в мою больничную курточку, стройным станом изогнулась назад и широко улыбнулась. А потом вздохнула.

— Эх, уголовник… Ты, наверное, Бог весть что думаешь про меня. Что я такая-рассякая, нимфоманка, распутница, стремлюсь затянуть на себя любого мало-мальски нормального мужика.

— Оля!..

— Так вот, мой милым герой. Если тебе так нужно, чтобы я достаточно знала тебя… так поверь хотя бы мне на слово — знаю. Ведь это порой приходит сразу, с первого взгляда. Чтобы мне верить, тебе не хватило разве тех смен, когда я постоянно, в любую мало-мальски свободную минутку старалась посидеть рядом с тобой? Ловила каждый момент, переругалась из-за этого с завом. С огромным трудом договорилась с охраной. И вот мы здесь. И у нас только сорок минут. Потом вернется Мария Степановна. У нас только сорок минут. Костя, милый… Даже уже не сорок. Уже тридцать пять. — И она снова плотно вжалась в меня. И опять застонала. Но вдруг на секунду опомнилась и нашла в себе силы прошептать: — Любимый, если я вдруг заору, не дай мне этого делать. Пошли на диван.

Она сбросила прямо на пол свой розовенький халатик и осталась в тонкой футболочке и нарядных беленьких трусиках. И пока я неуклюже возился трясущимися руками с пуговицами на своей куртке, уже юркнула на диван и с такой силой дернула меня на себя, что я на секунду испугался за свой свежий шрам. Но все было нормально — никаких неприятных ощущений в пораненном животе. Или я их просто не замечал, так же как не обращал внимания на легкую приятную боль когда Ольга в экстазе кусала меня за губы.

Я чуть сдвинулся в сторону, и моя рука скользнула ей под футболку. Груди у нее оказались небольшими и крепкими, как у десятиклассницы, а соски набухли настолько, что приобрели размер спелых вишен. Я неловко повернулся, чуть не свергнулся со слишком узкого дивана, но, несмотря на это, сумел сдернуть с Ольги футболку. И тут же жадно припал губами к левому темно-бордовому сосочку — спелой вишенке, не сравнимой по вкусу ни с одной самой изысканной ягодкой. Нежно обхватил ладонью правую грудку.

Ольга застонала чуть громче. Ее руки судорожно боролись с бинтом, которым были подвязаны мои больничные штаны. И ничего-то у нее не получалось.

— Са-а-ам… — с трудом выдавила она из себя.

Я на секунду отвлекся, выдернул наружу длинный конец бинта, сильно потянул за него, и тугой узел распустился сам собой. Ольга в этот момент пыталась одной рукой сдернуть с себя трусы. Точнее, она их просто рвала. И рисковала растерзать свое дорогое белье на клочки.

— Я помогу, — нежно прошептал я, и Ольга тут же забыв про трусы, сильно укусила меня за плечо и занялась тем, что пыталась проникнуть ко мне в штаны. Как ни странно, рука у нее оказалась довольно холодной. А может быть, у меня все, до чего эта тонкая ручка наконец добралась, было горячим (настолько горячим, что просто было готово свариться). Все познается в сравнении.

Я положил ладонь на Олин живот, и он показался мне просто каменным — настолько был напряжен пресс. Несколько раз провел пальцами вокруг впалого пупка и, сдвинув руку чуть вниз, добрался до верхней кромки трусов. Чуть оттянул и снова отпустил резинку. И оторвал взгляд от ее живота, скосил глаза влево.

Похоже, что до того момента, когда она действительно заорет, оставались считанные мгновения. Свободная рука судорожно вцепилась в потертую обивку дивана, голова запрокинута назад, лицо исказила гримаса, которая может быть и при истерике, и при огромнейшем наслаждении.

Я продвинул пальцы под резинку трусов и ощутил мягкий пушок лобковых волос. Ольга выдавила из себя натужный стон и настолько, насколько широко можно сделать это на подобном диване, постаралась раздвинуть в стороны ноги. Нечто подобное ей удалось. Я нагнул голову, слегка куснул ее за сосок и продвинул руку немного вперед — так, чтобы пальцы достали до клитора.

Вот где была настоящая печка! Вот где было просто болото! Зато, как я сразу отметил, в отличие от лобка, волосы на губах были начисто сбриты. Неужели сегодня, перед тем, как отправляться на смену, эта красавица подготовилась к подобной встрече со мной? «Что же, приятно. Очень приятно!» — успел подумать я…