Бандит по особым поручениям - читать онлайн книгу. Автор: Борис Седов cтр.№ 53

Гулько поморщился.

– Как этого может быть достаточно, когда я ничего не понял? «Некий договор», «две трети», «крупная сумма»… Ты что, руководитель пресс-службы ФСБ перед телекамерой общественного канала? Какой, блин, договор? Кого с кем? Что за «крупная сумма»? Откуда она взялась? Ты скажи, а я уж сам посчитаю. Слава богу, делить на три я умею.

– Мне нужен Метлицкий, – сказал Андрей, скосив взгляд на Фому с автоматом.

– Не понял…

– Мальков – один из вас. Мне нужно собрать вас вместе, чтобы разом решить проблему, кто из вас есть кто! Ты говорил, что в твоем дворе детства растет огромная сосна. Так оно и есть, черт возьми!

– Так в чем же проблема?

– Проблема в том, что Метлицкий помнит собаку, которая была привязана около его дома двадцать пять лет назад, и помнит, что дом был оранжевый! И это также правильно.

– Экая невидаль! Собак с каменного века к дому привязывают! А кирпич всю жизнь оранжевый, мать твою!

– Вообще-то, и сосны с палеозойской эры на Земле растут!! – хрипло закричал Мартынов. Ему сейчас нужен был шум. Было бы еще лучше, если бы раздалась автоматная очередь. При данных сложениях рельефа стрельбу слышно за три километра, а больше и не нужно…

– Так как же ты найдешь Малькова? Андрей, я теряю терпение. – Гулько поводил головой, как конь, у которого затекла шея. – Ты знаешь что-то важное и пялишь меня тут, на солнышке, как лоха! Шняга какая-то – сосны, собаки!.. Фома!

За время стояния у Фомы отяжелели руки, и ствол автомата опустился вниз. После вскрика Гулько тот сморкнулся в землю и снова поднял АКМ. Андрей увидел, как Маша в полумраке тонировки прижала к груди кролика. В памяти всплыл тот темный подъезд, из которого он уходил однажды ночью. И вспомнил, как в таком же полумраке ее рука, не давая двери захлопнуться, лежала на замке… Как и тогда, сейчас в темноте блестят ее глаза. Только уже не от тоски, а от дикого ужаса…

Американец почувствовал, как у него пересохло в горле.

– Ты избил свою шестерку, который поднял руку на женщину, а сейчас хочешь эту женщину убить? – Он не узнавал своего голоса. – Я не верю.

– Ты сам разрешил. Забыл? Фома…

Очередь из нескольких патронов заставила Мартынова дернуться всем телом…

Гильзы уже давно замерли в траве, а в воздухе до сих пор стояли клубы серой пыли. «Восьмерка», присев и шипя, стала наклоняться к правому переднему колесу.

– Дождя давно не было, – поморщился Гулько. – Дышать нечем. У вас там как с погодой, в Америке?

– Засуха, – кашлянув, выдавил Андрей, разглядывая взбугренную калибром 7,62 землю перед машиной. Поймав на лету опускающуюся травинку, сунул в рот и перевел взгляд на женщину. – Гулько, ты только что заработал «кровника». Посмотри на женщину.

Маша сидела, прижав ладони к груди, и кролика в ее руках уже не было видно. Наверное, он лежал на коленях или скатился под ноги.

– Мария мужественная женщина, – склонясь к стеклу, заметил Рома. – Она вела себя достойно, Мартынов. И даже не плакала, когда мой врач обрабатывал ей на лице рану перекисью водорода. А ты знаешь, как бывает больно, когда рану обрабатывают перекисью водорода? Андрей, ты должен был заметить, что я сделал с человеком, прикоснувшимся к твоей даме. И так я всегда делаю со всеми. Я не бью женщин, но вот пугать… иногда пугаю. Про запрет этого в законе нет ни слова. Или ты про мусорские законы речь ведешь?

Он еще хотел что-то добавить, но, бросив взгляд на трассу, осекся на полуслове. Его лицо перекосила волна ярости, и Мартынов заметил, как тот лихорадочно обдумывает дальнейшие действия. Трассу, мигая проблесковыми маячками, на огромной скорости пересекали две «шестерки» и «девятка», получасом раньше стоявшие на той стороне дороги…

– Гад!.. – рванулся Гулько к Андрею.

Не давая тому закончить разворот и твердо стать на землю, Мартынов обрушился на него всем телом и сбил с ног. Запутавшись в переплетении собственных конечностей, стокилограммовый Рома всем весом рухнул на Фому.

Машины были совсем рядом…

Первым на ноги вскочил Фома. Вскинув автомат, он тут же направил его в сторону американца. За эту очередь его, Фому, простят в любой зоне мира…

Сделав длинный выпад вперед, Андрей носком мокасина выбил защелку, и магазин с остатком патронов, сверкнув в воздухе стертыми гранями, завертелся в воздухе. Заканчивалась секунда его рывка, и Мартынов, падая уже почти на шпагат, ударил подошвой того же правого мокасина по затвору автомата. Латунный блестящий патрон, отражаясь из приемника, описал в воздухе параболу и врезался в траву. Нажимая на спуск, Фома опоздал на тысячные доли секунды. Все, что ему оставалось, это глупо смотреть на спусковой крючок, который под нажимом его пальца без усилий ходил взад-вперед… В войсках связи, где он когда-то служил, учили заряжать и разряжать автомат, чтобы охранять державу от посягательств вероятного противника. Но он впервые в жизни увидел, как оружие в его руках разряжает сам вероятный противник.

Оказавшись на земле и слыша топот, сопровождаемый криками, Мартынов привычно лег на землю и положил на затылок руки. Уже никто не тронет. Эти, которые орут, как чайки: «УБОП!», «На землю!», бить теперь будут тех, кто в машинах.

– Ты гад, Мартынов, – шепнул Гулько, лежа неподалеку от Мартынова. – У меня чувство какое-то было, что ты ссученный…

– Я тут ни при чем, – так же тихо заверил Андрей Петрович. – Это у тебя в бригаде говоруны у ментов харчуются.

– Мои люди слова не скажут!

– Лежать!!! Пасть закрыли!!! – раздалось над головой обоих.

– Особенно толстяк у тебя молчаливый, – выждав паузу, продолжил разговор Мартынов. – Так напрягся для молчания, аж обоссался…

В бок Андрея врезалась кроссовка.

– Дай ему еще, – попросил Рома невидимого Андрею борца с оргпреступностью и щелкнул на затылке пальцами. – Сделай «почки два раза»…

По всей видимости, тот чего-то недослышал в просьбе, или понял неправильно, но через мгновение Гулько заработал точно такой же удар.

За все время захвата прозвучало три одиночных выстрела и длинная автоматная очередь. По всем направлениям «розы ветров» слышалась возня, мат, перемежаемый вскриками, и глухие удары. Когда дыхание, доносившееся со всех сторон до Гулько и Мартынова, стало реже и тише, над ними прозвучал знакомый обоим голос:

– Те же, без азербайджанцев. Кто из вас пчелка, а кто медом намазан? Или это просто я – муха навозная?

«Метлицкий, – усмехнулся про себя американец. – Все правильно, значит, с телефоном я не ошибся».

– А ты почто, Рома, людей бьешь и стрельбу устраиваешь? – подал голос с земли Гулько и даже осмелился приподнять голову. – Что за беспредел? Я жаловаться буду, блин.

– Ну да, ну да, – неопределенно выразился Рома Второй. – Не засыпь прокуратуру бумагой. Андрей Петрович, кто сидит в этих белых «Жигулях»?