Один против всех - читать онлайн книгу. Автор: Борис Седов cтр.№ 23

- Николай Всеволодович! - снова потряс Петька престолонаследника и собрался уже идти за штофом воды, чтобы вылить ее на августейшую голову, но августейшая голова приподнялась с шезлонга и открыла глаза.

- В чем дело, Петька? - Черных при пробуждении бывал обычно зол и невоздержан в словах и действиях. - В чем дело, монстр? Тебя спрашиваю!

Чистяков отступил назад, подальше от тяжелой монаршей руки.

- Госпожа Жанна сейчас подъедет, - сообщил он. - Надо бы помыться, побриться, привести себя в порядок…

- Я в порядке! Приедет, веди сюда, да смотри там, без рук!

Госпожа Жанна была дочкой милицейского полковника Исаева, кадры эффектной смерти которого в арке Главного Штаба обошли весь мир. Полковник-оборотень оставил дочурке не только сомнительную репутацию, но и солидные счета в банках Центральной и Северной Европы, это позволяло Жанне Викторовне вести безбедную светскую жизнь, но закрыло дорогу на родину. Представители Генпрокуратуры периодически выступали с заявлениями, в которых изобличали преступные деяния «оборотней в милицейских погонах», среди которых на первом месте стояло имя покойного полковника Исаева.

Поэтому Жанна Викторовна Исаева до поры до времени пребывала в затхлой, лишенной политической активности Европе. Чудаки-европейцы с подозрением смотрели на наследницу преступных миллионов, и поэтому доступ в высшие и даже средние круги европейского общества был ей закрыт. Но причудница-судьба свела ее с господином Романовым, и у нее появился шанс вернуться на свою историческую родину, причем вернуться победительницей, супругой наследника престола и будущей Императрицей.

Пока же она в кругах, приближенных к особе Императора, именовалась скромно - госпожа Жанна и вела себя вольно и раскрепощенно.

Пикантности в ситуацию добавляло то, что в период славных событий мая две тысячи третьего года она числилась официальной невестой господина Костюкова, более известного под прозвищем Кастет. Она была даже влюблена в него, правда, недолго, первые два или три дня знакомства, но измену Кастета восприняла как ужасное личное оскорбление и с тех пор считала его своим врагом номер один среди мужчин. Врагом номер один среди женщин для нее была невеста Кастета - Светлана. Случай отдал Светлану ей в руки, но, увы, всего лишь на несколько дней…

Жанна Викторовна Исаева была в некотором роде женщиной идеальной. Она не только соединяла в себе все черты, присущие женскому полу, начиная с прародительницы Евы до наших дней, но и имела эти черты выраженными в самой яркой, почти вопиющей форме.

Подобно тому как любое изделие из золота неизбежно является сплавом, содержание золота в котором определяется пробой, так и Жанна Исаева была сплавом всех женских качеств, женщиной 958 пробы. Выдающаяся злопамятность органично сочеталась в ней со сногсшибательной красотой и с тем, что в обиходе именуется женским умом.

Поэтому она хорошо запомнила свой бурный роман с Кастетом и поклялась ему жестоко отомстить, равно как и разлучнице-Светлане. Связь с Черных давала ей все возможности для этого, но, к сожалению, Леша Кастет был ему пока нужен для выполнения каких-то планов престолонаследника, и месть на некоторое время откладывалась. Впрочем, идеальная женщина Жанна умела ждать: чем больше времени потребуется на ожидание, тем слаще будет исполненная месть, как сладок первый секс после нескольких дней вынужденного воздержания…

- Зайчик, мы поговорим или потрахаемся? - спросила Жанна Исаева, появляясь на лесной поляне, где под сенью буков возлежал господин Черных.

- Сейчас мне нужен Вагнер, - ответил Черных, - мысли, ты понимаешь, мысли клубятся в моей голове, их нужно упорядочить, сложить в систему, придать им стройность и величие. А это возможно только под божественного Вагнера… Что бы ты хотела, дорогая, «Парсифаль» или «Тангейзер»? А может быть, «Лоэнгрин»? Да, пожалуй, «Лоэнгрин»! Я чувствую как от одного этого слова кровь начинает мчаться по моим жилам, мысли, идеи, образы становятся отчетливыми, выпуклыми, совершенными, как твое тело, дорогая!

Жанна поморщилась. Женя Черных был единственным мужчиной в ее жизни, секс с которым не доставлял ей никакого удовольствия. Но ради достижения своих целей она готова была поступиться принципами, тем более, что поблизости всегда были Петенька Чистяков и великолепный Жора Вашингтон. Она вздохнула.

- Давай что-нибудь выпьем!

- Скажи этим, пусть принесут. Мне еще столько нужно обдумать, голова должна быть свежей, как эта божественная мелодия, помнишь? - и Женя Черных фальшиво напел тему Грааля из «Лоэнгрина»: - Та-та-та-та-там! Великолепно! Чарующе! Wunderbar!..

- Чарующе! - подтвердила Жанна и хлопнула в ладоши: - Петька, шампанского, сегодня я гулять буду!

* * *

Голова болела, как всегда после долгого дневного сна. Черных встал с шезлонга, посмотрел на то, как Жанна заигрывает с Петькой Чистяковым, презрительно ухмыльнулся.

Смерд, он смерд и есть… Такая женщина перед Петькой стелется, хоть сейчас в кусты, а он стоит дуб дубом, только поднос в руках дрожит.

Жанна - женщина, ей все равно где и с кем, а Петька хочет ведь, но боится его, Черных, боится, понимает, что без Черных он ничто, слесарь-автомеханик, человек без прошлого и будущего…

Черных с хрустом зевнул, отчего голова разболелась еще сильнее, взглянул еще раз на Жанну, задержался глазами на голых ногах, в нетерпении переступавших по зелени лужайки, сказал сам себе - хватит! - и пошел в сторону часовни. Там, в исповедальне, куда ход был закрыт для всех, Черных хранил все самое необходимое для полноценной работы ума.

Ноутбук, с которым не расставался последние годы, куча тетрадок с записями и конспектами, некоторые еще со школьных времен и, самое главное, запас кокаина, без которого думать было уже тяжело, подчас невыносимо. Как теперь - ломило виски, кровь шумела в ушах, выплескивая перед глазами красные звездочки и круги, музыка, любимая музыка Вагнера то отдалялась, то приближалась, скорбная песня Зигмунда сменялась ликующим хором моряков, а вдалеке стучали восемнадцать наковален царства нибелунгов…

Дверь в часовню открылась сама, зазвучал далекий, раздражающий сейчас хорал, но первые же шаги по каменному полу принесли облегчение - не так болели глаза в полумраке часовни, прохлада каменных стен проникала в черепную коробку, чуть-чуть, слегка, совсем немного, напоминая завораживающий холод первого кокаинового вдоха, и, самое главное, до двери в исповедальню осталось шесть больших шагов, или восемь маленьких - Черных это знал очень хорошо и начал считать: восемь, семь, шесть…

Сегодня шаги давались особенно трудно, и он не шел - волочил ноги по истертым камням часовни. Черных схватился руками за спинку скамейки и начал считать снова - теперь уже скамьи, их было восемь. Семь, шесть, пять…

Немного, совсем немного осталось, если до боли напрячь глаза, то уже видна приоткрытая дверь исповедальни, а там, справа, за дверью, в верхнем ящике бюро… Четыре, три…

Потемнело в глазах…