Тьма, - и больше ничего - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 29

Я долго давил ногой на умирающую крысу. Внутренности уже превратились в кровавую пульпу, но крыса все равно дергалась и пыталась меня укусить. Наконец затихла. Но я простоял так еще долгую минуту, желая убедиться, что она не изображает опоссума [18] (крыса, изображающая опоссума, — ха!), и лишь удостоверившись, что она мертва, захромал на кухню, оставляя кровавые следы и думая почему-то об оракуле, предупредившем Пелия [19] остерегаться мужчину в одной сандалии. Но я был не Ясоном, а обычным фермером, наполовину рехнувшимся от боли и изумления, фермером, похоже, обреченным марать кровью место, где спал.

Сунув руку под ледяную воду, текущую из колонки, я услышал, как кто-то твердит: Хватит, хватит, хватит. Говорил это я сам и знал это, но слышал голос глубокого старика, которому осталось только одно: молить о пощаде.

Я помню остаток той ночи, но смутно, словно смотрю на фотографии в старом, заплесневелом альбоме. Крыса прокусила мне перепонку между большим и указательным пальцами левой руки — ужасная рана, но в определенном смысле мне повезло. Если бы она куснула палец, который я подсунул под эластичную ленту, то могла просто его отхватить. Я это понял, когда вернулся в спальню, поднял моего противника за хвост (правой рукой, левая онемела, и любое движение пальцев вызывало боль). При длине как минимум два фута, весила крыса никак не меньше шести фунтов.

Тогда это не та крыса, которая ускользнула по трубе, слышу я ваш голос. Не могла быть той. Но речь именно о ней, можете поверить. Никаких отличительных признаков я не видел, скажем, полоски белой шерсти или откушенного уха, но мог точно сказать: именно эта крыса покалечила Ахелою. И точно так же я знал, что в стенном шкафу и на шляпной коробке она оказалась не случайно.

Держа за хвост, я отнес ее на кухню и бросил в ведро для золы. Потом выкинул на помойку. Вышел голым под проливной дождь, но не заметил этого. Чувствовал только боль в левой руке, такую сильную, что она грозила забить все мысли.

Вернувшись в дом, снял с крючка пыльник (это удалось мне с трудом), кое-как надел его и вновь вышел во двор, на этот раз направившись в амбар. Смазал укушенную руку мазью Роули. Она уберегла от заражения Ахелою и могла точно так же спасти мою руку. Я собрался уходить, когда вдруг вспомнил, каким образом крысе удалось убежать от меня в прошлый раз. Труба! Я пошел к ней, наклонился, ожидая увидеть, что цементная пробка прогрызена насквозь или ее нет вообще, но там все было в порядке. Даже шестифунтовым крысам с огромными зубами не справиться с цементом. Само возникновение такой мысли показывает, в каком я был состоянии. На мгновение мне удалось посмотреть на себя со стороны: мужчина в расстегнутом пыльнике на голое тело, с окровавленными волосами на груди, животе и лобке, с прокушенной левой рукой, на которой поблескивал толстый слой коровьей мази, по цвету напоминавшей сопли, и с выпученными глазами. Совсем как у крысы после того, как я наступил на нее.

Это не та крыса, сказал я себе. Та крыса, что укусила Ахелою, мертва и лежит в трубе или на коленях Арлетт.

Но я знал, что крыса та самая. Знал это тогда и знаю теперь.

Та самая.

В спальне я опустился на колени и стал подбирать перепачканные кровью деньги. Подбирал долго, одной рукой. Один раз ударился прокушенной рукой о край кровати и взвыл от боли. Увидел свежую кровь, проступившую сквозь мазь и окрасившую ее в розовый цвет. Я положил деньги на комод, даже не прикрыв книгой или одной из декоративных тарелок Арлетт. Потом не мог вспомнить, почему так стремился спрятать их. Коробку с красной шляпой я пинком отправил в стенной шкаф и захлопнул дверцу. Она могла там оставаться до скончания веков, больше прикасаться к ней я не собирался.

Любой, кому когда-то принадлежала ферма или кто работал на ней, скажет вам, что несчастные случаи там — не редкость, а потому у фермеров все наготове. Большой моток бинта лежал в шкафчике у колонки на кухне. Арлетт всегда называла этот шкафчик «гиблое место». Я уже доставал бинт, когда заметил пар, поднимавшийся над кастрюлей с водой, которая стояла на плите. Эту кастрюлю я поставил на плиту, собираясь помыться, когда и представить не мог той чудовищной боли, от которой теперь страдал. Мне пришло в голову, что мыльная вода пойдет на пользу моей руке. Боль не стала бы сильнее, а вот погружение в воду могло очистить рану. Я ошибся и по части первого, и по части второго, но откуда я мог это знать? Даже годы спустя эта мысль представляется мне здравой. Полагаю, все обернулось бы к лучшему, если бы меня укусила обыкновенная крыса.

Взяв в правую руку черпак, я наполнил таз горячей водой (о том, чтобы наклонить кастрюлю и перелить воду, не могло быть и речи), потом добавил кусок хозяйственного мыла Арлетт. Как выяснилось, последний кусок. Мужчина, не привыкший вести домашнее хозяйство, многое упускает из виду. Бросил туда и тряпку. Потом пошел в спальню, вновь опустился на колени. Принялся оттирать кровь и кишки крысы. Все время вспоминал (естественно) о том, как отчищал кровь в этой чертовой спальне в прошлый раз. Тогда по крайней мере этот ужас со мной делил Генри. Теперь, работая в одиночку и мучаясь от боли, я страдал куда сильнее. Моя тень металась и прыгала по стене, вызывая мысли о Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго.

Почти закончив работу, я остановился и склонил голову. Дыхание перехватило, глаза широко раскрылись, сердце, казалось, стучало в укушенной левой руке. Я услышал скребущий звук, который словно шел отовсюду. Со всех сторон ко мне сбегались крысы, коготки которых скребли по дереву. На мгновение у меня не возникло никаких сомнений в том, что так и есть. Ко мне устремились крысы из колодца. Ее верные посланцы. Каким-то образом они нашли путь на поверхность. Та, что сидела на коробке с красной шляпой, оказалась лишь первой и самой храброй. Они проникли в дом, они сидели в стенах и в самом скором времени намеревались покинуть свое убежище и наброситься на меня. Так Арлетт отомстила бы мне. Я услышу ее смех, когда они будут рвать меня на куски.

Ветер, прибавив силы, тряхнул дом и завыл под карнизами. Скребущий звук усилился, потом чуть ослабел вместе с ветром. Безмерное облегчение охватило меня, я даже забыл про боль (пусть всего на несколько секунд). Это не крысы, а ледяной дождь. С наступлением темноты температура заметно упала, и капли замерзали на лету. Я вновь принялся оттирать пол.

Когда закончил, вылил кровавую воду через ограждение крыльца, пошел в сарай, чтобы наложить на руку свежую мазь. Теперь, когда рана полностью очистилась, я видел, что перепонка между большим и указательным пальцами разорвана в трех местах, которые выглядели, будто сержантские нашивки. Большой палец висел как неприкаянный: вероятно, крысиные зубы перегрызли какой-то важный кабель, соединяющий его с рукой. Я замазал рану и поплелся в дом, думая: Болит, конечно, но теперь она хотя бы чистая. Ахелоя поправилась, значит, я тоже поправлюсь. Все хорошо. Я попытался представить, как защитные силы моего организма мобилизуются и прибывают к месту укуса, этакие крохотные пожарные в красных шлемах и длинных брезентовых плащах.