Театр Теней - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 67

– Совершенно согласна. Я смеюсь не потому, что ты поступаешь неправильно. Ирония в том, что ты действуешь так успешно, а китайцы оказались так неподготовлены, что это и задерживает твое заявление! Но, друг мой, имей терпение. Кое-кто в китайском командовании знает, что происходит, и в конце концов остальные к нему прислушаются, начнут мобилизацию сил и что-то объявят.

– Придется, – сказал Боб. – Или русские нарочно неправильно поймут передвижения их войск.

– Верно, – согласился Алаи. – Но беда в том, что все записи моего обращения были сняты днем. Нам в голову не приходило, что они так долго будут тянуть с ответом.

– Знаешь что? – спросил Боб. – Никто ничего не возразит против того, что записи были сделаны заранее. Но еще лучше будет, если ты выйдешь к камере в прямом эфире и объяснишь, что твои армии делают в Синьцзяне.

– Тут есть опасность, что я проговорюсь. Скажу, например, что в Синьцзяне не главный удар.

– Алаи, ты можешь впрямую сказать, что это не главный удар, и половина китайцев решит, что это дезинформация с целью заставить их держать войска в Индии вдоль пакистанской границы. На самом деле я бы даже это посоветовал – ты заработаешь репутацию правдивого человека. Тогда последующая ложь будет действеннее.

Алаи засмеялся:

– Ты снял мои сомнения!

– Тебя мучают те проблемы, которые не дают спать любому полководцу в наш век быстрой связи. В прежние дни Цезарь или Александр находились прямо на поле битвы. Они смотрели своими глазами, отдавали приказы, принимали решения. Они были нужны. А тебе приходится торчать в Дамаске, потому что здесь сходятся все нити. Если ты будешь нужен, то именно здесь. Так что вместо тысячи вопросов, не дающих предаваться праздным мыслям, у тебя только приливы адреналина, который некуда девать. Я бы рекомендовал ходьбу по комнате.

– Ты в гандбол играешь? – спросила Петра.

– Спасибо, я вас понял. Я буду терпелив.

– И подумай над моим советом, – сказал Боб. – Выйти в прямой эфир и сказать правду. Твой народ еще сильнее тобой восхитится, увидев такую храбрость: просто сказать врагу, что ты будешь делать, и он тебя не сможет остановить.

– Мотайте отсюда оба, – ответил Алаи. – Повторяться начинаете.

Боб засмеялся и встал, Петра следом.

– После этого у меня для вас времени не будет, – сказал Алаи.

Они повернулись к нему.

– Как только это будет объявлено, станет известным, мне придется заниматься двором. Встречаться с людьми, решать споры, показывать, что я истинный Халиф.

– Спасибо тебе за то время, что ты до сих пор нам уделил, – сказала Петра.

– Надеюсь, нам никогда не придется быть противниками на поле битвы, – сказал Боб. – Как приходится быть противниками Хань Цзы.

– Запомните одно, – произнес Алаи. – Хань Цзы хранит верность многому. Я – только одному.

– Мы запомним, – обещал Боб.

– Салам. Да будет мир с вами.

– И с тобой мир, – ответила Петра.

* * *

Когда совещание закончилось, Хань Цзы так и не знал, поверили его предупреждению или нет. Ладно, если не верят сейчас, через несколько часов у них не останется выбора. Главные силы Синьцзянского вторжения непременно начнут наступление завтра перед рассветом, спутниковая разведка подтвердит то, что он говорил. Но это будет стоить еще двенадцати часов бездействия.

Но самое досадное было в конце совещания, когда старший помощник старшего генерала спросил:

– Если это начало большого наступления, что вы рекомендуете?

– Послать все доступные из имеющихся на севере войск – я бы рекомендовал пятьдесят процентов всех гарнизонных войск на российской границе. Подготовить их к действиям не только против этих конных партизан, но и против серьезной механизированной армии, которая вторгнется завтра.

– А наши войска в Индии? – спросил помощник. – Это лучшие наши солдаты, лучше всего обученные и наиболее мобильные.

– Оставить их там, где они сейчас.

– Но если мы уберем гарнизоны с русской границы, Россия на нас нападет.

Слово взял другой помощник:

– Русские никогда хорошо не дрались на чужой территории. Если к ним вторгнуться, они тебя разгромят, но если они полезут к тебе, их солдаты драться не будут.

Хань Цзы постарался не показать презрения к столь дилетантскому суждению.

– Русские будут делать то, что будут, и если они нападут, нам придется отвечать. Но получается, что вы не хотите отвлекать войска от обороны от гипотетического противника, чтобы обороняться от противника реального.

Все отлично было, пока старший помощник старшего генерала не заявил:

– Итак, я рекомендую немедленную переброску войск из Индии для борьбы с текущей угрозой.

– Но я не это хотел сказать… – начал Хань Цзы.

– Но я хотел сказать именно это.

– Я считаю, что это наступление мусульман, – сказал Хань Цзы. – Противник за пакистанской границей тот же, что напал на нас в Синьцзяне. Он надеется в точности на то, что вы предлагаете, и тогда главное его наступление имеет больше шансов на успех.

Помощник только засмеялся, и остальные подхватили.

– Слишком много лет провели вы в детстве вне Китая, Хань Цзы. Индия очень далеко. И какая разница, что там случится? Когда захотим, мы снова ее возьмем. Но захватчики в Синьцзяне – это в самом Китае. Русские нависли над нашей границей. Что бы там ни думал враг, именно это и есть угроза.

– Почему? – спросил Хань Цзы, отбрасывая к черту осторожность: он заспорил со старшим. – Потому что иностранные войска на китайской земле будут означать, что нынешнее правительство утратило расположение неба?

Вокруг стола раздалось шипение воздуха, вдыхаемого через сжатые зубы. Вспоминать старую идею расположения неба – это шло вразрез с политикой правительства.

Ну, уж если разъярять народ, так почему останавливаться на этом?

– Все знают, что Синьцзян и Тибет – не части ханьского Китая. Они для нас не важнее, чем Индия, – завоеванные территории, так и не ставшие до конца китайскими. Когда-то, давным-давно, мы владели Вьетнамом, и его тоже утратили, и ничего не случилось. Но если вы выведете войска из Индии, вы рискуете миллионными потерями наших людей в битве с мусульманскими фанатиками. И иностранные войска окажутся в ханьском Китае раньше, чем мы успеем сообразить, – а защищаться от них будет нечем.

Молчание воцарилось гробовое. Они ненавидели его, потому что он смел говорить им о поражении – и неуважительно сказать, что они не правы.

– Надеюсь, никто из вас этой встречи не забудет, – сказал он.