Ксеноцид - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 110

— О путешествиях я позаботился, — вмешался Эндер. — А вот про копуляцию как-то забыл.

— Я говорю про общие тенденции. Всегда имеются странные типы, которые норм не придерживаются. Стратегия самки, Садовник, совершенно обратная. Вместо миллионов сперматозоидов, она располагает всего лишь одной яйцеклеткой в месяц, и каждый ребенок требует вложения колоссальных усилий. Поэтому женщинам нужна стабилизация. У них должна быть уверенность, что им хватит пропитания. В течение длительных периодов мы практически беззащитны, не можем разыскивать и собирать пищу. Мы не путешествуем; скорее поселяемся и остаемся на месте. Если такое невозможно, то самой разумной стратегией будет половая связь с самым сильным и здоровым из доступных самцов. Но гораздо лучше найти сильного и здорового самца, который останется с нами и будет заботиться о нас вместо того, чтобы шататься по миру и копулировать сколько есть желания. В связи с этим на мужчин имеется давление с двух сторон. С одной стороны: следует распространять свою сперму, даже насилием, если это необходимо. С другой же стороны: сделаться привлекательным для самок в качестве стабильного кормителя путем подавления стремления к путешествиям и тенденции пользоваться собственной силой. Точно так же и с женщинами. С одной стороны, они должны получить семя самого сильного, самого здорового самца, чтобы их дети унаследовали самые лучшие гены; результатом становится, что для них привлекательны грубые, агрессивные мужчины. А с другой стороны, они нуждаются в опеке спокойных, стабильных мужчин, чтобы дети их имели гарантию защиты и пропитания, чтобы наибольшее их число достигло зрелости.

Она перевела дух.

— Вся наша история, все, что я открыла в качестве бродячего исследователя, прежде чем отцепиться от собственного репродуктивно ничего не стоящего брата и основать семью… все это можно интерпретировать как слепое стремление за генетическим предназначением, которое тянет людей в две стороны. Все наши великие цивилизации, это всего лишь общественные машины, создающие идеальную среду для самок. Там женщина может рассчитывать на стабилизацию. Юридические и моральные кодексы исключают насилие, гарантируют права собственности, заставляют выполнять договоренности. Все вместе это реализует принципиальную стратегию самок: укротить самца. Зато варварские племена, живущие без цивилизационного влияния, в основном реализуют стратегию самца: распространять семя. В рамках племени наиболее сильные, доминирующие мужчины берут наилучших самок — либо, благодаря формальной полигамии, либо же путем случайных копуляций, которые другие мужчины не могут предотвратить. Но эти, имеющие более низкий статус, не бунтуют, поскольку вожди водят их на войну, и если в ней побеждают, то могут грабить и насиловать, сколько им влезет. Половая привлекательность завоевывается ими во время войны, когда они доказывают собственную мужественность, убивая всех соперников и копулируя с овдовевшими самками. Отвратительные, чудовищные образцы поведения, но и в то же самое время — осмысленная реализация генетической стратегии.

Эндер слушал лекцию Валентины с огромным стыдом. Он знал, что все это правда, да и слушал он все это не один раз. Тем не менее, ему было немного не по себе, точно так же, как и Садовнику, услыхавшему подобное о собственной расе. Эндеру очень хотелось все это отрицать, воскликнуть: «Некоторые самцы уже естественно цивилизованы». Но разве сам он в своей жизни не совершал насилия, не занимался войной? Разве он не путешествовал? В подобном контексте его решение остаться на Лузитании по сути своей было отказом от мужской общественной модели, привитой ему еще в детстве, как молодому солдату в военной школе. Теперь же он сделался цивилизованным человеком, имеющим стабильную семью.

Но даже и тогда оказалось, что он вступил в брак с женщиной, которая не желает больше иметь детей. С женщиной, союз с которой в конце концов превратился в совершенно нецивилизованный. Если судить о реализации мужской модели, то здесь я подвел. Ни у одного ребенка нет моих генов. Никакая женщина не воспринимает моей власти над нею. Я явно нетипичен.

Но раз я не смог репродуцироваться, то после моей смерти мои нетипичные гены погибнут. И тем самым мужской и женской моделям общества со стороны таких как я неотесаных типов ничего не угрожает.

Когда Эндер производил оценку интерпретации истории от Валентины, Садовник, развалившись в кресле, отреагировал по-своему. И это был жест презрения.

— Так я что, должен почувствовать себя лучше только лишь потому, что люди тоже являются орудиями генетических молекул?

— Нет, — не согласился с ним Эндер. — Ты должен осознать, что даже если определенные образцы поведения и можно объяснить потребностями генетических молекул, то это вовсе не означает, будто все поведение pequeninos не имеет никакого значения.

— Всю людскую историю можно объяснять войной между потребностями мужчин и женщин, — прибавила Валентина. — Только дело в том, что все так же существуют герои и чудовища, великие события и благородные поступки.

— Когда братское дерево отдает собственную древесину, — сказал Садовник, — мы верим, что оно жертвует собой ради племени. А не ради вируса.

— Если ты можешь поглядеть на вирус уже не оглядываясь на потребности племени, попробуй теперь глянуть на мир, не обращая внимания на вирус, — предложил Эндер. — Десколада заботится о том, чтобы планета была пригодной для жизни. Таким образом, братское дерево жертвует собой, чтобы спасать весь мир.

— Очень хитро, — буркнул Садовник. — Но ты забываешь об одном: для спасения планеты не важно, какое из братских деревьев пожертвует собой. Главное, чтобы нашлось их достаточное количество.

— Правильно, — согласилась с ним Валентина. — Для десколады не имеет никакого значения, какое из братских деревьев отдаст собственную жизнь. Но ведь это крайне важно для самих братских деревьев. Правда? И важно для братьев, таких как ты, которые сидят по домам, чтобы не замерзнуть. Вы же оцениваете благородный жест, даже если десколада не отличает одного дерева от другого.

Садовник молчал. Эндер надеялся, что наконец-то он позволил себя переубедить.

— А войны, — продолжила Валентина. — Десколаде плевать, кто победит, а кто проиграет. Просто, должно погибнуть достаточное число братьев, из тел которых вырастут деревья. Но это вовсе не меняет тот факт, что некоторые братья благородны, а другие — трусливы или жестоки.

— Садовник, — вмешался Эндер. — Десколада делает так, что вы испытываете… как быстрее впадаете, к примеру, в убийственную ярость. И споры заканчиваются войной, вместо того, чтобы быть разрешенными отцовскими деревьями. Но и так, одни леса сражаются для самообороны, в то время как иные жаждут крови. Так что ваши герои остаются с вами.

— А вот меня герои не интересуют, — неожиданно объявила Эля. — Обычно герои погибают, как мой брат Квимо. Где он, когда все мы так в нем нуждаемся? Лично я предпочла, чтобы он героем не был.

Она сглотнула слюну, борясь со свежим воспоминанием об утрате.

Садовник кивнул — этому жесту он обучился для облегчения контак-тов с людьми.