Краснокожий Пророк - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 74

Осталось только одно — вопрос наказания человека, сидящего сейчас на молодом жеребце.

— Бледнолицый Убийца Гаррисон! — окликнул Пророк. — Подойди ко мне!

Гаррисон потряс головой, попытался развернуть лошадь, но поводья выскользнули из его окровавленных рук, и конь быстро спустился по берегу. Поселенцы молча проводили его взглядами — они ненавидели его за то, что он солгал им, за то, что поднял, вызвал в их сердцах жажду убийства и использовал ее. Жеребец подошел к самому краю воды. Гаррисон посмотрел на одноглазого краснокожего, который когда-то сидел у него под столом и слезно вымаливал глоток виски.

— Тебя постигнет то же самое проклятие, — сказал Пророк, — только твоя история намного длиннее и страшнее. И ты не станешь поджидать странников на пороге дома, чтобы рассказать свою повесть: каждый новый день ты обязан находить человека, который еще не слышал эту правду из твоих уст. Каждый день ты будешь пускаться на поиски нового слушателя, иначе твои руки будут вечно покрыты кровью. А если ты решишь спрятаться и предпочтешь жить с залитыми кровью руками, нежели отыскивать себе новых слушателей, то в полной мере ощутишь страдания моих людей. Каждый день у тебя будет прибавляться по ране, пока ты снова не расскажешь кому-нибудь свою повесть. И не пытайся убить себя — у тебя ничего не выйдет. Ты будешь бесконечно скитаться по землям бледнолицых. Люди, увидев тебя, будут убегать и прятаться, страшась звука твоего голоса, а ты будешь умолять их остановиться и выслушать тебя. Твое старое имя останется в прошлом, а звать тебя будут именем, которое ты заработал сегодня. Типпи-Каноэ. Это твое новое имя, Бледнолицый Убийца Гаррисон. И ты будешь носить его, пока не умрешь, а умрешь ты очень, очень старым человеком.

Гаррисон склонился и, закрыв лицо окровавленными руками, разрыдался. Но то были слезы ярости, даже сейчас он не испытывал ни сожалений, ни стыда. Если б он смог, то убил бы Пророка. А теперь он пустится по всему свету на поиски ведьмы или мага, которые смогут снять с него проклятие. Он не может допустить, чтобы этот жалкий одноглазый краснокожий одержал над ним победу.

— Куда ты направляешься, Тенскватава? — спросил стоящий на берегу Мера.

— На запад, — ответил Тенскватава. — Мои люди, все, кто еще верит в меня, пойдут на запад от Миззипи. Когда вы будете рассказывать свою историю, передайте бледнолицым, что к западу от Миззипи простирается земля краснокожего человека. Не ходите туда. Земля не вынесет ноги бледнолицего. Вы дышите смертью; ваше касание содержит смертельный яд; ваши слова сплошь лживы; живая земля не примет вас.

Он развернулся, подошел к своим собратьям, ожидающим на противоположном берегу, и, поддерживая раненого мальчика, побрел к начинающемуся неподалеку лесу. За его спиной воды Типпи-Каноэ вновь возобновили свое течение.

Миллер спустился по склону к своему сыну.

— Мера, — позвал он, — Мера, Мера…

Мера повернулся и протянул руки, чтобы обнять своего отца.

— Пап, Элвин жив, он сейчас на востоке. С ним Такумсе, и он…

Но Миллер знаком велел ему замолчать и, взяв руки сына, осмотрел их. С них, как и с его собственных, струилась кровь. Миллер покачал головой.

— Это все я виноват, — сказал он. — Это я виноват.

— Нет, пап, — прервал его Мера. — Здесь вины хватит на всех.

— Но ты, сынок, сделал все, что мог, чтобы предотвратить эту бойню. На тебе лежит мой стыд.

— Что ж, может, тебе будет легче, если мы разделим его и понесем вместе. — Мера взял отца за плечи и крепко прижал к себе. — Мы видели самое страшное, на что способны люди. И мы видели, какими они могут быть. Но это не означает, что в один прекрасный день мы не станем свидетелями обратному. И если после сегодняшнего мы никогда не обретем совершенство, мы все же можем стать значительно лучше.

«Наверное», — подумал Миллер. Но он сомневался. Может быть, он сомневался, что когда-нибудь поверит в это, даже если пророчество его сына исполнится. Он больше не сможет заглянуть себе в душу и не ужаснуться увиденному там.

Они подождали, пока подойдут остальные члены семьи. Их руки, руки Дэвида, Кальма, Неда и Нета, также сочились кровью. Дэвид держал ладони перед собой и плакал.

— Лучше б я погиб вместе с Вигором в Хатраке!

— Вряд ли бы ты чем-нибудь нам помог, — сказал Кальм.

— Но я был бы мертв — и был бы чист.

Близнецы ничего не сказали. Они молча держали друг друга за руки.

— Надо идти домой, — произнес Мера.

— Я не пойду, — заявил Миллер.

— Но они ж с ума сойдут от беспокойства, — напомнил Мера. — Мама, девочки, Кэлли…

Миллер вспомнил свое прощание с Верой.

— Она сказала, что если я… если это…

— Я знаю, что она могла сказать, но также знаю, что детям нужен отец, а значит, она не прогонит тебя.

— Я должен буду рассказать ей. О том, что мы натворили.

— Да, ей, девочкам и Кэлли. Нам всем придется рассказать им об этом, а Кальму и Дэвиду еще предстоит поведать свою историю женам. Лучше сделать это не откладывая, мы очистим наши руки и будем жить дальше. Все вместе. И я еще должен рассказать, что случилось со мной и Элвином. Но это уже после, хорошо? Договорились?

Армор встретил их на берегу Воббской реки. Паром стоял у противоположного берега, и люди молча сходили с него; лодки, на которых переправлялись через реку вчера вечером, уже разобрали. Поэтому они уселись на траву и стали ждать.

Мера снял с себя окровавленные сюртук и брюки, но Армор не стал надевать их. Армор не произнес ни слова в упрек, но все упорно избегали встречаться взглядом со своим родственником. Мера отвел его в сторону и, пока паром медленно плыл через реку, рассказал ему о проклятии. Армор выслушал, затем подошел к Миллеру, который, стоя к нему спиной, внимательно изучал противоположный берег.

— Отец, — позвал Армор.

— Ты был прав, Армор, — понурив голову, признался Миллер, старательно отводя глаза. Он вытянул руки. — И вот оно, доказательство твоей правоты.

— Мера сказал, что я должен выслушать от вас повесть о случившемся, — сказал Армор, обводя всех взглядом. — После этого вы от меня и слова не услышите о том, что случилось сегодня. Я все еще ваш сын и брат, если вы примете меня, а моя жена — ваша дочь и сестра. Вы единственные родные мне люди в здешних местах.

— К твоему стыду и позору, — прошептал Дэвид.

— Мои руки чисты, но это не причина гнать меня прочь, — произнес Армор.

Кальм протянул ему окровавленную руку. Армор без малейших колебаний принял ее, крепко пожал и отпустил.

— Посмотри, — показал Кальм. — Ты коснулся нас, и тебя тоже запятнала кровь.

В ответ Армор протянул свою испачканную кровью ладонь Миллеру. Миллер, посмотрев Армору в глаза, пожал ее. Вскоре подошел паром. И они отправились домой.