Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 64

Он подошел ко мне, и я опустил левую руку, чтобы дать ему ткнуться в нее носом и облизать. Для меня он такой же настоящий, как и души людей, как мистер Хичкок, кем бы ни был режиссер в его нынешней инкарнации.

Бу — один из двух животных-призраков, которых я видел в этом мире. Причины, не позволяющие душам некоторых умерших людей переходить на Другую сторону, не применимы к животным, которые невинны. Поскольку Бу покинул монастырь святого Варфоломея со мной, я подозревал, что он задержался в этом мире после смерти с тем, чтобы я смог его найти, и оставался рядом не по дружбе, а потому, что мог понадобиться мне в критический момент.

Который, возможно, и наступил.

Внезапное появление пса, обычно поднимающее мне настроение, на тот раз встревожило. Я подумал, что кто-то приближается к двери по коридору, возможно, целый взвод сектантов, хотя Кены и сказали, что именно они должны вывести на террасу семнадцать пленников в назначенное для этого время.

С пистолетом в руке я подошел к двери, единственному выходу из комнаты, потому что окно приводило нас в объятья этих апостолов зла, толпящихся на балконе второго этажа. Я прислушался, не услышал ничего, кроме приглушенного гула разговоров, доносящегося с балкона, открыл дверь, высунул голову, обнаружил, что коридор пуст.

Оставив дверь приоткрытой, повернулся к детям:

— Быстро, быстро, пошли.

Девочка повела детей к двери. Но остановилась передо мной, максимально вытянув назад левую руку, чтобы второй ребенок в колонне оказался от нее как можно дальше.

— Я должна вам что-то сказать, — прошептала она.

Кен-1 говорил, что они должны привести детей вниз по удару гонга. Я чувствовал, что он вот-вот раздастся.

— Скажешь мне после, — ответил я.

— Нет, — упрямо прошептала девочка. — Это действительно важно. Я тоже ее видела.

— Видела кого?

Она потянулась ко мне, а я наклонился к ней, так что ее тихого шепота никто, кроме меня, не расслышал:

— Другие не видели, а я видела. Собаку. Я видела собаку и как вы протянули руку, чтобы она ее облизала.

За мои двадцать два года я встретил только еще одного человека, который видел призраков, английского мальчика, упомянутого мною выше. Наше знакомство длилось меньше дня, потому что его размазало между каменной стеной и потерявшим управление грузовиком.

Рискуя услышать гонг, теперь уверенный, что скоро наступит момент, ради которого Бу остался в мире живых, я закрыл дверь, опустился на одно колено перед девочкой и тоже перешел на шепот:

— Как тебя зовут, милая?

— Верена. Верена Стэнхоуп.

— Ты тоже видишь людей, людей, которых больше никто не видит.

Ее глаза нашли мои, и мне показалось, что их серо-зеленый оттенок чуть потемнел перед тем, как она ответила:

— Вы про мертвых людей?

— Я тоже их вижу, Верена.

Серо-зеленые глаза превратились в бездонные озера, которые могли вобрать в себя всю мудрость мира, и в них еще осталось бы свободное место.

— Ты не боишься мертвых людей, — продолжил я.

— Нет. Они просто… такие грустные.

— Ты сильная девочка, я знаю. И от этого становишься еще сильнее.

Она отвела глаза, словно похвала смутила ее, потом вновь встретилась со мной взглядом.

— Мистер, у меня к вам столько вопросов…

— С этим придется подождать, Верена.

Она кивнула и посмотрела на Бу, который присоединился к нам.

Никогда раньше не видела животное-призрака.

— Я подозреваю, что он находится со мной все последние месяцы ради этой ночи. Думаю, это означает, что по какой-то причине я не смогу вывести вас из этого места, и тогда собака станет вашим проводником.

Мои слова встревожили ее:

— Нет, нам нужны вы.

— Может, и нет, раз у вас есть Бу. Так его зовут.

— Нет, вы. — Она сжала мою запястье свободной рукой.

— Тебе дали дар, Верена, и он никогда тебя не подведет. Ты можешь подвести дар, но не наоборот. Понимаешь?

После короткого колебания она кивнула.

— Ты должна делать что должна, всегда и без жалоб. Я знаю, ты сможешь. Я знаю, ты сделаешь.

Бу лизнул руку, которой она схватилась за меня.

— Мы должны идти, — продолжил я. — Веди остальных детей следом за мной. А если что-нибудь случится… следуй за собакой. Куда бы он ни повел тебя, не бойся. Он вас не подведет.

Девочка отпустила мою руку и быстро поцеловала в щеку, прежде чем я успел встать.

Я знал, о чем она подумала, эту мысль она уже озвучивала, чтобы успокоить остальных детей: «Если придется, он умрет за нас».

— Обязательно, если до этого дойдет, — заверил я ее и увидел, что мое обещание она поняла.

В коридор Бу вышел первым, я — за ним, потом семнадцать детей во главе с Вереной. Я повернул направо, к лестнице черного хода, по которой поднялся на третий этаж.

Из толпы, собравшейся на балконе второго этажа, донеслись радостные крики, они прибавляли в громкости и сливались в рев звериной радости, низкопоклонства, обожания. Никогда раньше мне не приходилось слышать, чтобы люди так кричали, и хотя я знал, кто кричит, в реве этом не было ничего человеческого. Я содрогнулся, словно из меня вытащили все кости, и я превратился в морскую медузу.

Оглянувшись, я увидел, что несколько детей остановились, парализованные этим звериным хором. Но Верена подбодрила их, потянула, другие дети подтолкнули, и колонна продолжила путь.

Я уже миновал половину расстояния до лестницы, когда крики стихли, чтобы тут же набрать силу, стать еще громче, более воинственными, более звериными, более восторженными и экзальтированными, чем в первый раз.

Крики эти вызвали у меня два чувства, которые я на моей памяти не испытывал одновременно: дикий ужас и печаль. Ужас от перспективы попасть в руки этих людей, печаль — от осознания, что они отдали все ради наград, которые несла с собой абсолютная продажность, ради связи со своим господином, который во все дни их пребывания на этой земле будет выполнять любое их желание, не сдерживая и не упрекая.

Бу прошел сквозь дверь на лестницу, а я открыл ее, когда какофония чуть поутихла, чтобы в третий раз прибавить громкости, на этот раз до уровня, рвущего барабанные перепонки. А потом, словно дирижер оркестра махнул палочкой, предлагая музыкантам замереть, рев резко оборвался тишиной.

Десятью секундами позже, когда Верена перешагивала порог двери на лестницу, ударил гонг. Я не мог представить себе его размера, потому что звук пошел такой низкий и такой мощный, что от его эха «бонг-онг-онг-онг» завибрировали кости, едва не отсоединившись друг от друга, особняк задрожал, а свет замерцал, как при землетрясении.