Любимая ученица. Книга 4 - читать онлайн книгу. Автор: Диана Морьентес cтр.№ 32

- А я думала, - протянула Жанна, - что ваша дружба - это просто совпадение интересов: психология и все такое... Вот и не понимала, откуда такая близость, больше, чем родственная связь...

Потом малыш принялся толкать Жанну, и мужчины с интересом разложили у нее на животе свои ладони. Света за соседним столиком нервно собралась и, оставив свою подругу расплачиваться, выбежала на улицу.

* * *

И вот, уехали Олины родственники. Макс, как обещал, привез ее к себе. Разместил девушку в Катиной комнате и разрешил спать на Катиной кровати на втором ярусе, если Оля со своим ростом манекенщицы вместится в пределы ограждений. Если нет, придется ей мучиться на раскладном кресле. Первую ночь Оля вообще не спала, хотя Максим предупредил ее, что не побеспокоит ее ни при каких обстоятельствах. Все ждала, что он, как ее братец, придет и начнет трогать ее под одеялом...

Увидев Олины опухшие глаза утром на кухне, Макс не сдержался:

- Не доверяешь мне?

Оля смущенно молчала, не хотела обидеть его своим честным ответом.

- Ты здесь в безопасности, понимаешь? Тебя здесь никто не обидит, - и ради ее самооценки признал не совсем искренне: - Хотя ты красивая девушка, и если ты начнешь меня соблазнять, то, может быть, я и не откажусь. И то, не уверен: все-таки я женат и изменять не хочу. К тому же, по ночам я уставший после работы - ни одной женщине не враг. Не бойся, спи спокойно.

В этот день забрал к себе жить и дочку, раз теперь есть, с кем ее оставить дома на ночь. Олю это изрядно успокоило.

Ольга с удовольствием пересматривала тысячи Наташиных фотографий, и эротические в том числе. И, затаив дыхание, слушала, как Максим разговаривает со своей девушкой по телефону. Катя, конечно, проболтается Наташе, что здесь две недели жила молодая и красивая папина подруга, поэтому Макс рискнул рассказать это Наташе сам. Она была против, но сделала вид, что понимает мотивы Максима.

Одной ночью Максиму все же пришлось заглянуть в комнату к Оле. Катя заплакала, и Максим проснулся. Сработал рефлекс: плачет ребенок - надо встать и подойти. Малышка ревела огромным ревом, у нее болела рука. Ревела, скорее, с перепугу: она никогда не ломала ни рук, ни ног. Оля тоже сидела в ужасе: Катюшка спала спокойно и вдруг как завопит! Оля замоталась в одеяло, чтобы Максим Викторович не видел ее в соблазнительной сорочке, и встала вместе с ним возле Катиной кровати. Максим пытался осмотреть Катину конечность, но малышка пищала от любого прикосновения. Никаких видимых повреждений не было. Четыре утра. Он только успел задремать после работы.

Думали, что девочка просто отлежала руку. Ждали, но боль не проходила. Тогда Макс вытащил Катю с кровати на пол.

- Рука у тебя болит, а на ногах стоять можешь? Ну, тогда давай оденемся и поедем к врачу.

Катя заорала пуще прежнего, врачей она боится еще сильнее, чем собственной боли.

- А что ты думаешь, я просто так буду сидеть и слушать твой рев? - удивился папа. И осторожно укутывая девочку в одежду, успокаивал: - Доктор тебе не сделает хуже! Он просто посмотрит, скажет, почему болит, - и целовал дочку в щечки. - Я думаю, ничего страшного. Не бойся. Резать тебя никто не будет, поверь!

Повез ее в травмопункт. Дежурный врач посмотрел руку, даже рентген делать не стал, посоветовал мазь и покой. Легкое растяжение. Видимо, она неудачно перевернулась во сне.

*

Трудно ли быть сволочью? Максим убеждал себя, что не сделал ничего плохого, но откуда же это мерзкое чувство вины? Чувство собственного предательства... Словно прошел по нехоженому полю, оставив за собой следы и уйму сломанных веточек.

- Юра, ты был прав, - говорил он приятелю на кухне у себя дома за бутылочкой дорогого коньяка, - эта девушка, Оля... Мы нравимся друг другу.

Юра в ожидании пояснения внимательно смотрел на товарища.

- Только по-разному, - добавил тот.

...

Видимо, на Олю большое впечатление произвела надежность, в которой она жила у него дома две недели. Он сколько угодно лет мог клясться, то не тронет ее, но всего две недели с ним и без намеков имели решающее значение.

Это был прелестный майский денек, девчонки на улицах нетерпеливо переоблачились в едва ли не летнюю одежду, обнажая бледненькие животики или серенькие плечики. Макс нагло ловил их взгляды и улыбался - так, чтобы девчонки долго еще оставались в недоумении: его улыбка - это знак симпатии или реакция на разговор с той, что идет рядом с ним. Возможно, он спровоцировал Олину ревность, хотя она ничего не позволила ему понять. Она уже не стремится подражать Наташе - та бы сразу заявила: 'А ну! Глазки только на меня!' А Оля даже не поругала, что он так 'развратно' себя ведет, пока Наташа далеко. Почему-то в последнее время все чаще бывают моменты, когда Оле на Наташу и вовсе наплевать.

Она выбрала тихое уединенное место в стороне от тротуара, насколько это было возможно на морской набережной. Они стояли на виду у всех: на самом конце буны, а казалось, что в самом сердце моря. На виду у всех и так недоступно! Волны одна за другой, как хищники, обступали буну со всех сторон, а самые смелые даже наплескивались на бетон, заставляя Олю и Макса весело отбегать на пару шагов. Сквозняк здесь был еще сильнее, чем на берегу, и Макс разрывался на части: надо и Олю держать, чтобы она не упала на скользком от водорослей бетоне, и волосы ловить или хотя бы убирать их с лица.

- Хорошо тебе! - подсмеивался он то ли над ней, то ли над собой. - Сантиметров десять себе на макушке оставила - и довольна!

- Девушкам часто нравятся длинноволосые парни, - утешила Оля.

- Я знаю! - кокетливо подмигнул ей Макс.

- Становитесь вот так, - предложила Оля и развернула их обоих так, чтобы ветер дул ей в спину, а мужчине - в лицо.

Взяла его за руку при этом и сквозь шум морского прибоя заметила вполголоса:

- У Вас пальцы холодные.

Дальше было что-то невообразимое: Максим совершенно не узнавал свою маленькую подопечную. Раньше не акцентировал внимание на ее заботе о нем, но сейчас это по-новому отпечаталось в мозге. Она не отпускала его руку, вместо этого только раскатала отворот его рукава - так повелось издавна, что Макс любит носить свитера на молнии на голое тело, а у этой кофты были длинные рукава, которые он закатывал себе по размеру. Оля развернула эту манжетку до середины его пальцев, прошептав ему:

- Вроде, так модно носить. Я в журналах видела.

И, прижавшись к нему вплотную, улыбнулась:

- Правая... Сюда бы еще обручальное колечко...

Максим не успел ни осознать, ни ответить какой-нибудь колкостью на ее последнее замечание - был то ли тронут, то ли шокирован ее смелостью и инициативой. Только обхватил ее своей свободной левой за затылок: