Закат на Босфоре - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 35

– Почему вы так думаете?

– Шмидта убили хладнокровно, профессионально, на людной улице. Можно сказать, на глазах у сотен людей – и никто ничего не заподозрил. Жертву не ограбили, да в таком месте это было бы и невозможно. Стало быть, какой мотив мы можем предположить? Либо месть, либо, как ни прискорбно это предположить, мотив убийства – политический, и англичане правы в своих опасениях.

– Но не кажется ли вам, что Лихачева подослали в ресторане к столику полковника Шмидта нарочно, чтобы он устроил скандал? Полковник забеспокоился и послал своего есаула проследить за капитаном, то есть таким образом полковник остался без охраны.

– То есть вы подозреваете сговор, – с грустью произнес начальник полиции. – Тогда это несомненно политика. Но со стороны участников убийства разумно ли было привлекать пьяного человека? Лихачев, когда устроил публичный скандал, был здорово пьян…

– Только со слов Чернова! Капитан ведь мог и разыграть пьяного.

– Нет, он был пьян не только со слов… эсаула. То же самое говорят официанты, а уж их-то не обманешь, у них взгляд наметан! Так что еще раз говорю: Лихачева следует допросить как можно быстрее, чтобы узнать, кто внушил ему мысль устроить скандал с полковником Шмидтом. Значит, опять какой-нибудь заговор, поэтому друзья капитана Лихачева и избили этого… как его… эсаула, подумав, что он сует нос в их секреты. Устраивать заговоры – это русский национальный спорт, такой же, как пить водку из ведра и париться в бане с медведем.

Последние слова Мустафа-эфенди произнес с особенным удовольствием: он не без основания гордился репутацией большого знатока русских традиций.

Однако ни в этот, ни на следующий день капитана Лихачева не нашли. Никто не мог дать полиции определенных сведений о местонахождении капитана. Поначалу это никого не удивило, потому что русские офицеры в Константинополе, те, кто по каким-либо причинам не попал в Галлиполи, где располагались остатки Русской армии Врангеля, жили как бродяги. Они толклись в приемных у начальства, выпрашивая жалкие крохи жалованья либо иного какого вспомоществования, пропивали эти гроши в бесчисленных кабачках на Галате, хозяевами которых были уже не только местные греки, но и бывшие соотечественники – те, кто оказался удачливее других и сумел вывезти из России кое-какие ценности. Офицеры же, в основном нищие, голодные и оборванные, слонялись в районе площади Таксим, где один раз в день разрешалось поесть в бесплатной столовой для беженцев, а также процветали бесчисленные лотереи и разные прочие жульнические мероприятия.

Мустафа-эфенди очень рассердился, и по этому поводу его помощник Джафар вызвал всех подчиненных в отдельную комнату и имел там с ними негромкую беседу. Подчиненные вышли после этой беседы тихие и задумчивые, после чего бросились выполнять свои обязанности с удвоенным рвением. В результате через два дня капитана Лихачева нашли, но допросить его не представлялось возможным, потому что завязанный в мешок труп капитана всплыл в районе порта и был замечен на рассвете матросом с итальянского парохода «Святая Тереса».

Полицейский врач дал заключение, что капитан был убит выстрелом из револьвера, произведенным в упор, и труп пробыл в воде не менее трех суток. Про всему выходило, что несчастного капитана убили и утопили чуть ли не в ту же ночь, когда был убит полковник Шмидт.

Вызвали есаула Чернова, но тот, даже под страхом близкого знакомства с обезьяноподобным Абдуллой, не мог назвать имен трех офицеров, избивших его на улице Османли. Начальник полиции Мустафа-эфенди засел в своем кабинете и надолго задумался.

Корчма. Ступени. Нависает свод.

Слоистый дым. Колючих взоров наглость.

Письмо, печать… И на печати – под

Лобастым черепом – две кости накрест.

Безжалостность окраин. Главаря

Рычащий шепот… Дотлевает запад.

Показывает ночь у фонаря

Двоих бродяг в широкополых шляпах.

А. Несмелов

Ордынцев пришел в себя в комнате без окон, освещенной настольной лампой под поворотным металлическим абажуром. Лампа, как явствует из ее названия, стояла на столе. За столом сидел плотный господин без пиджака в белой рубашке с закатанными рукавами. Господин этот был Борису абсолютно незнаком. Сам Борис сидел посреди комнаты на привинченном к полу металлическом стуле, руки его были туго связаны за спиной.

– Ага, вы очнулись, – констатировал господин за столом, – тогда начнем. Может быть, вы сэкономите время и сразу расскажете, на кого вы работаете и каков ваш интерес в этом городе?

Борис попробовал заговорить, но во рту него пересохло, должно быть, от той пахучей жидкости, которой угостил его коварный турок, и единственным ответом плотному господину послужил нечленораздельный хрип.

– А-а! Это бывает от хлороформа, – кивнул господин, поднялся из-за стола, налил в граненый стакан воды и поднес Ордынцеву. Борис благодарно кивнул, отпил четверть стакана. Голос прорезался, и он спросил:

– Может быть, вы развяжете меня? Руки затекли.

– Может быть, и развяжу. Это зависит от вашей разговорчивости. Еще раз спрашиваю: на кого вы работаете?

Борис пожал плечами. Со связанными руками это было неудобно и, вероятно, выглядело комично.

– Я ни на кого не работаю, – ответил он, – у меня есть собственные средства, мне не к чему устраиваться на службу.

– Не валяйте дурака, – плотный господин поморщился, – вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. На какую разведку вы работаете? На англичан? На французов? На итальянцев?

«Интересно, как они догадались? – в смятении думал Борис. – Что я сделал неправильно?»

Он решил тянуть время и притворяться полным идиотом: «Авось станет ясно, что известно обо мне этому плотному типу и почему он отдал распоряжение своим подручным схватить меня прямо на улице».

Борис уставился на своего визави в очень натуральном изумлении.

– Как? Вы считаете, что я – шпион? Что я работаю на какую-то разведку? Да с чего вы это взяли? Я достаточно обеспечен…

– Опять вы завели свою старую песню! – поморщился плотный господин. – Сейчас вы станете рассказывать мне, что получили наследство от покойного господина Гаджиева, которому доводитесь родственником…

– Не родственником, – поправил Борис, – моя тетушка была за ним замужем. А в остальном все именно так.

«Угу, – думал Борис, – уже ближе к делу. Несомненно, мой провал связан с Гаджиевым. Говорил же я Горецкому, что никто не поверит в это сомнительное родство!»

– Может быть, я и поверил бы в фантастическую историю про вашу тетушку, если бы не маленькая деталь.

Борис поднял глаза, с волнением ожидая продолжения.