Роботы и Империя - читать онлайн книгу. Автор: Айзек Азимов cтр.№ 64

— Да. И этого тоже нет в отчете. Солярия уже много десятилетий работает над человекоподобными роботами, и я думаю, что они достигли цели. Ни один Внешний мир, кроме нас, даже не пытался заниматься этим. На каждой планете я спрашивала о гуманоидных роботах, и везде реакция была одинаковой. Они находят эту идею неприятной и пугающей. Я подозреваю, что все они знают о нашем провале и приняли его близко к сердцу.

— Но только не Солярия. Почему?

— Потому, что они всегда жили в самом роботизированном обществе в Галактике. Они окружены роботами — по десять тысяч на каждого индивидуума. Планета переполнена роботами. Пройдите через всю планету в поисках людей — и вы никого не найдете. Так зачем немногим солярианам, живущим в таком мире, расстраиваться из-за того, что несколько липших роботов будут человекоподобными? К тому же, тот псевдочеловеческий ублюдок, которого спроектировал и сделал Фастольф и который еще существует…

— Дэниел.

— Да. Он был на Солярии два столетия назад, и соляриане обращались с ним, как с человеком. Они так и не оправились: их унизили и обманули. Это была незабываемая демонстрация аврорианского превосходства, во всяком случае, в этой области роботехники. Соляриане страшно гордятся тем, что они самые передовые роботехники в Галактике. И с тех пор некоторые соляриане работают над гуманоидными роботами исключительно для того, чтобы смыть позор. Если бы этих роботехников было больше, если они имели бы Институт, координирующий их работу, они, бесспорно, сделали бы это уже давно. Сейчас, я думаю, такие роботы у них есть.

— Но точно вы не знаете? И это только ваше подозрение, основанное на обрывках сведений?

— Совершенно верно, но подозрение чертовски сильное и достойное дальнейшего расследования. И наконец: могу поклясться, что они работают над телепатической связью. Там есть какое-то оборудование, которое мне осторожно показали, и однажды, когда я беседовала с одним роботехником, экран показал его задний план с матрицей позитронного рисунка, какого я никогда еще не видела, но мне показалось, что это рисунок для телепатической программы.

— Я подозреваю, что эта новость соткана из паутины, даже более тонкой, чем сведения о гуманоидных роботах.

Василия немного смутилась:

— Должна признать, что в этом вы, вероятно, правы.

— В сущности, Василия, это звучит совсем уж фантастично. Если матрица, которую вы видели, не похожа ни на что, виденное вами раньше, с чего вы взяли, что это рисунок для чего-нибудь?

Василия поколебалась.

— Сказать по правде, я сама этому удивляюсь, но, как только я увидела рисунок, мне сразу пришло в голову слово «телепатия».

— Несмотря на то что телепатия невозможна даже теоретически?

— Считается невозможной даже теоретически, а это не совсем одно и то же.

— Но пока еще никому не удавалось добиться прогресса в этом отношении!

— Да. Но почему при виде рисунка мне пришла в голову мысль о телепатии?

— Василия, может быть, это просто ваш заскок, и бесполезно пытаться его анализировать. Забудем об этом. Что еще скажете?

— Еще одна вещь, самая загадочная. По некоторым незначительным признакам у меня создалось впечатление, что соляриане собираются покинуть свою планету.

— Да?

— Не знаю. Их всегда было немного, а становится еще меньше. Возможно, они хотят начать сначала где-нибудь в другом месте, пока совсем не вымерли.

— Как это сначала? Куда же они поедут?

Василия покачала головой:

— Я рассказала вам все, что знаю.

— Тогда я все это приму в расчет, — медленно сказал Амадейро. — Ядерный усилитель — раз, гуманоидные роботы — два, роботы-телепаты — три, уход с планеты — четыре. Откровенно говоря, ничему этому я не верю, но уговорю Совет санкционировать беседу с регентом Солярии. А теперь, Василия, вы можете отдохнуть. Почему бы вам не взять несколько недель отпуска, чтобы заново привыкнуть к солнцу Авроры и прекрасной погоде, прежде чем взяться за работу?

— Это очень мило с вашей стороны, Калдин, — сказала Василия, не вставая с кресла, — но осталось еще два вопроса, которые мне нужно с вами обсудить.

Амадейро невольно взглянул на часы.

— Это займет много времени, Василия?

— Сколько бы ни заняло, Калдин, это необходимо обсудить.

— И что же вы хотите?

— Прежде всего — кто этот молодой всезнайка, который, кажется, пробрался в Институт? Как бишь его, Мандамус?

— Вы уже виделись с ним? — Амадейро натянуто улыбнулся. — Как видите, на Авроре кое-что изменилось.

— В этом случае явно не в лучшую сторону, — угрюмо сказала Василия. — Кто он?

— Как вы сказали — всезнайка. Блестящий молодой человек, достаточно разбирающийся в роботехнике и неплохо осведомленный в общей физике, химии, планетологии…

— Сколько лет этому исполину эрудиции?

— Неполных пятьдесят.

— А что будет из этого дитяти, когда он вырастет?

— Он останется таким же мудрым, сколь и блестящим, наверное.

— Не прикидывайтесь, что не поняли меня, Калдин. Вы намерены сделать его руководителем Института после себя?

— Я намерен прожить еще много десятилетий.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который у меня есть.

Василия беспокойно ерзала в кресле, и ее робот, стоявший за ее спиной, водил глазами из стороны в сторону, словно готовился отразить нападение. Вероятно, на него подействовало беспокойство Василии.

— Калдин, — сказала она, — следующим руководителем буду я. Это решено. Вы сами так говорили.

— Да, Василия, я так говорил, но после моей смерти этот вопрос будет решать Совет директоров. Даже если я кого-нибудь порекомендую, Совет может все переиграть. Таковы правила Института.

— Вы составьте рекомендацию, Калдин, а уж я займусь Советом.

Амадейро нахмурился.

— Я не буду обсуждать это сейчас. Что еще вы хотели обсудить? Пожалуйста, будьте коротки.

Она несколько секунд злобно смотрела на него, а потом сказала, как отрубила:

— Жискар!

— Робот?

— Конечно, робот. Разве вы знаете какого-нибудь другого Жискара, о котором я стала бы говорить?

— Ну, так что с ним?

— Он мой.

Амадейро удивился:

— Он был законной собственностью Фастольфа.

— Жискар стал моим, когда я была еще маленькой.

— Фастольф одолжил его вам, а потом взял обратно. Ведь официально он не был вашим.

— Он был моим фактически. Но в любом случае у Фастольфа больше нет собственности. Он умер.