Песчаный рай - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Тронина cтр.№ 45

Что было минусом? Все последние дни они дико ругались с мужем. Дико. Никогда не ругались, никогда ни она, ни Фидель – не повышали голоса. Да, обижались, ссорились, спорили, но не скандалили.

Фидель утверждал, что она, Таисия, серьезно больна и ее надо лечить. А Таисия Георгиевна была не согласна. Пусть она больна. Но лечиться – ни за что! Отказалась от всех обследований:

– Не дамся. Ты считаешь себя доктором? Тьфу на тебя. Никакой ты не доктор. Ты меня не спасешь.

– Тася, ты невозможна… Это называется – назло кондуктору пойду пешком! Это самоубийство.

– Убийство. И убил меня – ты, – злорадно возражала она.

– Тася! Ты идиотка!!!

Вот так они спорили несколько недель.

Была ли она на самом деле больна? Да, наверное. Таисия определенно чувствовала, что что-то происходит в ее организме. Не очень хорошее. Но она старалась об этом не думать. Потому что наконец добилась своего – сумела причинить Фиделю боль. Заставила мужа корчиться от мук. Пусть не от мук ревности, но заставила же…

Три для назад Фидель все-таки заставил ее сдать анлизы, сделать рентген – чуть ли не силой принудил. А потом, после рентгена, весь сник, стал тихим и молчаливым.

– Тася, что ты наделала… Метастазы везде. Тебя не спасти. Это все, понимаешь – все. Безнадежно! Тебе осталось всего ничего… Это еще хорошо, что ты боли пока не чувствуешь.

Новость эта поразила Таисию Георгиевну, но не удивила. Она пришла на короткое время в отчаяние («Что же я наделала!»), но потом быстро успокоилась («Если ничего сделать нельзя, то и переживать глупо!»).

После того как Таисия Георгиевна смирилась с близостью собственной смерти, наступила новая фаза в ее жизни.

Женщина часами сидела на балконе, любовалась небом, дышала воздухом. Дышать, правда, было тяжеловато – мешал кашель. Как поняла Таисия Георгиевна, это оттого, что и в легких они уже были, эти метастазы.

– Ночь тиха… – шепотом повторила женщина. – Ночь тиха.

– Тася, – услышала она сзади, из комнаты, голос мужа.

– Ночь тиха.

– Тася, прости меня.

– Поздно, – равнодушно ответила она. – Я слушаю ночь, я говорю со звездами. Не мешай.

– Тася, я виноват. Но я ничего не мог с собой сделать. Я такой, какой есть. Меня нельзя переделать. И ты знала, что меня нельзя переделать. Но ты все равно выбрала меня! Это твой выбор, понимаешь? Я тут ни при чем…

– При чем.

– И теперь ты меня казнишь… ой, как ты жестоко меня казнишь! Я сыну позвонил. Он будет через неделю.

– Зря. Я бы не хотела, чтобы мой мальчик мучился, глядя на меня. А ты – мучайся, – сурово произнесла Таисия Георгиевна. – Это тебе наказание.

– Тася…

– Как часто ты мне изменял? Вот честно скажи, покайся. Честно!

Фидель замолчал.

– Ага, не можешь… – Женщина засмеялась, потом закашлялась.

Но муж ее неожиданно произнес:

– Часто. Может быть, каждый день. Нет, не каждый, но… Иногда получалось, что каждый. Или даже несколько раз в день. Иногда и неделями ничего не было. Не знаю! Ой, Тася, что же ты со мной делаешь!.. – завыл он и убежал куда-то, в другую комнату.

«Вот так-то, – подумала Таисия Георгиевна. – А мне каково было?» И она застонала тихо – не от физической боли, а от душевной. Конечно, она знала, что муж часто ей изменяет. Но не настолько же часто! Цифра, названная Фиделем, поразила. Такого Таисия Георгиевна даже предполагать не могла. Почти каждый день. Невероятно. Может быть, Фидель солгал? Довел ситуацию до абсурда? Нет, нет, в его словах не было ни сарказма, ни лжи.

Хочешь правды – вот она. Только выдержишь ли ты ее…

Тихонько постанывая, женщина встала, с трудом добрела до дивана. Чудесный вечер со звездами был безнадежно испорчен. Каждый день, каждый день…

Она уже вроде освободилась от всего. От сплетен и подглядываний за другими. От наслаждения, которое давала еда. От собственнической радости, которую Таисия получала, любуясь своими драгоценностями. И от любви к мужу, как ей казалось.

Но, выходит, она еще не до конца свободна.

– Каждый день… – просипела Таисия Георгиевна, стараясь удержаться от кашля. Она легла, уставилась в потолок.

Минут через пять дверь скрипнула, в комнату вошли. Позвякивание сервировочного столика на колесиках. Муж, наверное, опять хотел ее накормить.

– Чего тебе? – прошелестела женщина, не поворачивая головы. – Я не голодна.

– Тася, я очень виноват перед тобой. Я должен искупить свою вину.

– Как ты ее искупишь, Фидель? – с тоской, с раздражением отмахнулась Таисия. – Три десятка лет брака. В году – триста шестьдесят пять дней. И почти каждый день ты мне изменял. Посчитай. Получится такая огромная цифра…

– Не каждый день, не каждый! – зарычал Фидель. – Первое время я тебе вообще не изменял!

– Зато были дни, когда – по нескольку раз. Ты сам сказал. Если взять средний показатель, то получится – каждый день, – упрямо, надменно возразила женщина. – Ты не сможешь искупить свою вину.

– Смогу.

– Ой, не смеши меня, у меня от смеха опять кашель… – Она повернулась, взглянула наконец на мужа. Перед Фиделем стоял сервировочный столик на колесиках. А что на нем?

Вместо тарелок и стаканов на столике, на белом полотенце, лежали медицинские инструменты. Скальпель, шприц, еще что-то…

– Хочешь меня оперировать? Разрезать меня, вытащить опухоль? Против моей воли?

– Нет, Тася. Тебя уже не спасешь. Я много чудес видел, но в твоем случае чуда точно не будет… – покачал головой муж. – Я не онколог, но тут и специалистом не надо быть. Поздно.

– А зачем тогда все это?

– Я себя резать буду, – спокойно произнес Фидель. – Не бойся, это быстро и не слишком больно. Видишь, я приготовил обезболивающее.

– Чего это ты себе резать будешь? – пробормотала женщина. – Ой…

– Ты правильно угадала. Чем виноват, от того и избавлюсь. Я думаю, только это может искупить мою вину перед тобой.

– Ты спятил?

– Не более, чем ты.

– Зачем тебе резать себя? Скоро я умру, и будешь уже без всяких угрызений совести… с кем угодно, когда угодно и где угодно, – насмешливо произнесла Таисия Георгиевна, тем не менее чувствуя, как мурашки бегут по спине.

– Но вина моя останется, – спокойно возразил муж. – Это я тебя довел. Сколько лет ты из-за меня переживала, изводилась от ревности. Ты права – из-за меня ты умираешь.

Он расстегнул рубашку, потом взялся за ремень. Он по-прежнему не играл. Был серьезен.

– Ты хочешь сделать это при мне?

– Да. Это казнь. Но я не умру, не бойся. Все заживет быстро. И я никогда ни с одной женщиной больше…