Меня зовут женщина - читать онлайн книгу. Автор: Мария Арбатова cтр.№ 12

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Меня зовут женщина | Автор книги - Мария Арбатова

Cтраница 12
читать онлайн книги бесплатно

– при насильственном аборте?

– при сдаче ребенка в детский дом – ведь родители не в состоянии даже взять его на руки?

– при удовлетворенном требовании родителей, чтобы некто, какой-то «кто-то» (благотворитель, государство и т. п.) обеспечил их родительскими правами, не требуя от них родительских обязанностей?

Ответа я не знаю.

* * *

Должны ли люди, не готовые к роли взрослых, рожать детей? Где граница, с которой начинается взрослость? Не там ли, где начинается ощущение полноценности, и тогда человек идет к любви и творчеству без потребности опекать и совершенствовать не уничтожая, потому что доверяет себе как создателю. Потому что собственное совершенство рассматривает как путь к свободе, а не как путь к удобству. Банальность…

Однако Матисс говорил: «Не бойтесь банальности», – когда рисовал первозданный детский мир без комплексов.

* * *

А., к которому написано это письмо, будет читать его в не меньшем недоумении, чем все остальные. Он будет искать в нем подтекст, и я уверена – найдет, хотя какой уж тут подтекст, тут и текст не ахти. Тем более что оно вовсе не последнее в бессмертном жанре болтовни женщин со своими бывшими возлюбленными.

Меня зовут женщина

В детстве меня пугали бабой-ягой, в юности – гинекологом. Все педагогические оговорочки и весь ученический фольклор вели дело к тому, что наиболее хорошенькие и наиболее кокетливые девочки нарвутся на свой страшный суд именно в гинекологическом кабинете.

На помойке за ремонтирующейся поликлиникой валялось списанное зубоврачебное кресло, и весь шестой класс посещал его однополыми группами: мальчики отвинчивали никелированные винтики и гаечки, а девочки репетировали будущую женственность, садясь в кресло с плотно сжатыми ногами, страдальчески задранным к небу подбородком и сложенными на груди руками. Уверенность в том, что кресло – гинекологическое, была столь же высока, что и уверенность в том, что в этом кресле над тобой надругаются не меньше, чем в стоматологическом.

Увиливание от медицинской диспансеризации в старших классах было сложно разработанной технологией, передаваемой из уст в уста; меньшинство не желало обнародовать отсутствие невинности, большинство вынесло из культуры и воспитания, что быть носительницей женских половых признаков стыдно, и относилось к посещению гинеколога как к глубокой психологической травме.

Короче, первый раз я попала к гинекологу, будучи изрядно беременной.

Маман в белом халате ввела меня без очереди в кабинет поликлиники, в которой работала сама, и мой восемнадцатилетний взор объял металлическое сооружение, необходимость взбираться на которое отличала меня от противоположного пола.

– Мне твои слезы до фонаря! – орала страшная тетка, моющая руки в резиновых перчатках, на бледную молодую блондинку с огромным животом и огромными синяками под глазами. – Я за тебя отвечать не собираюсь! Кого ты мне родишь? Урода? Я точно говорю, я тебе как врач говорю: ты мне стопроцентно родишь урода! – Она прыгнула от раковины и, присев, резиновым пальцем надавила на щиколотку блондинки. – Видишь, какие отеки? Рука по локоть проваливается!

– Я не могу лечь в больницу, – заплакала блондинка в голос. – Мне не с кем ребенка оставить! У меня родители далеко, а муж – пьет…

– Муж у нее пьет! – обратилась страшная тетка к моей маман. – А у кого не пьет? Ваша девочка?

– Дочка, – гордо сказала маман и стыдливо добавила: – Как бы не было там беременности, – тоном, которым она как терапевт говорила о больных «как бы не было там пневмонии» или «как бы не было там инфаркта».

– Чужие-то дети как растут! Помню, она тут в пионерском галстуке по поликлинике бегала! Раздевайся, – махнула тетка резиновой перчаткой в сторону кресла.

– Доктор, миленькая, не могу я в больницу ложиться, он, когда напьется, сына бьет, – заголосила блондинка.

Я начала прилежно снимать свитер.

– Свитер не снимай, джинсы снимай, колготки и трусы, – зашептала маман.

– Как вы мне все надоели! – заорала страшная тетка на блондинку и обернулась ко мне: – Что ты в кресле сидишь, как в Большом театре? Никогда, что ли, не сидела?

– Никогда, – голосом двоечницы призналась я.

– Ноги раздвинь!

– Как? – испугалась я.

– А как под мужиком раздвигала?! – заорала тетка и ринулась на меня.

– Ну, и от кого же мы беременны? – спросила тетка у маман, копаясь в моих гениталиях.

– Мальчик, студент, заявку подали, – оправдывалась маман без всякого энтузиазма: конечно, ей хотелось зятя покруче.

– И на кого же наш студент учится? – спросила тетка.

– На певца. На оперного певца, – уточнила маман.

– Певцы, они гуляют, – подытожила тетка свои познания о жанре. – А сама-то?

– В университете учится, – подсказала маман.

– На кого?

– На философа, – стыдливо призналась маман.

Тетка застыла вместе с руками, по локоть погруженными в меня, и со смесью брезгливости и любопытства на лице спросила:

– Что же это за работа такая, философом? Где же это они, философы, работают? Что же это за семья такая, певец и философ? Сто лет живу, такого не видала!

– Вот именно, – сказала маман. – Пошла бы в медицинский, в юридический.

– Пишу направление на аборт, – резюмировала тетка.

– Конечно, на аборт, – подпела маман. – Куда им дети?

– Это точно, – сказала тетка и, едва сполоснув руки, погрузилась в эпистолярный жанр.

– Надо сначала университет закончить, а потом беременеть, – важно заявила маман, как будто ее кто-то когда-то спрашивал, что вслед за чем делать, и как будто она когда-нибудь хоть чуть-чуть позаботилась о моем образовании в области предохранения.

– Да у них в голове ветер, что бы понимали о жизни, – вздохнула тетка.

– Странно, что она меня не уговаривала рожать, – сказала я за дверью.

– Да она сама пятнадцать абортов сделала, – поведала маман.

Мысль о том, что результатом беременности восемнадцатилетней девушки, выходящей замуж за любимого, может быть рождение ребенка, мне в голову не приходила. Высоты философской мысли манили меня сильнее совковой бытовухи, сопровождающей студенческое материнство. Соображения о продолжении рода точно так же не посещали ни моего жениха, ни мою маман. Жених, понятно, был виноват, раздавлен и растерян; но честолюбие, связанное с будущими профессиями, помноженное на инфантилизм, вскормленный гиперопекающими матерями, объединяло нас и делало непригодной к размножению парой.

На следующий день я заплела волосы в косы и в страшном синем, не оформленном фасоном больничном халате села в очередь. Подавленные женщины, сидящие на стульях в операционную, крики сиюсекундной жертвы и выведение ее под белы рученьки со всеми мизансценическими подробностями… Она падает, сестры прислоняют ее к стенке и стыдят:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению