Дегустация Индии - читать онлайн книгу. Автор: Мария Арбатова cтр.№ 19

Через три дня пришло письмо из МПС про то, что жалоба направлена казахским партнерам. А там уж... сами понимаете.

Каждый раз, встречаясь с Леной, мы вспоминали о поездке в СВ и пересказывали это знакомым, со временем на нас начали смотреть как на городских сумасшедших. Две немолодые бабы гнали пургу про то, что в коридоре вагона СВ персоналом многолюдно праздновался мусульманский праздник, в ходе которого действующие лица совершали оскорбляющие Коран действия: пили, курили и хамили... а потом в дверь подъезда жалобщицы, как мотылек в стекло, бился чиновник МПС. С читаемым между строк барашком... Ей-богу, сюр!

И вот через полгода я получила письмо из «Казахстан Республикасы „Жолаушылар Тасымалы“ Ашык Акцонерлик Кофамы». Я повторяла это как музыку, потому что конверт подтверждал, что мы с Леной не стали жертвой коллективной галлюцинации. Кроме того, он подтверждал торжество справедливости, поскольку нерадивые проводники вместе с начальником поезда были отстранены от работы с пассажирами и переведены в ремонтные цеха.

Уж не знаю, что они там ремонтируют, но до сих пор я опасаюсь совместных поездов, выезжающих за пределы России на восток. Особенно обидно, что это произошло в казахском поезде, потому что мои мама, бабушка и дедушка во время войны были эвакуированы в Петропавловск-Казахский, и это стало таким базовым событием семейного сценария, что мои сыновья-близнецы вроде бы и не специально, но все-таки оказались Петром и Павлом.

Ох, чуть не забыла... еще мы с Леной ездили в город Вольск. Четырехчасовая дорога из Саратова по сорокаградусной степи выглядела как пейзанские работы Ван Гога. Вправо от Саратова сначала город Энгельс, потом город Маркс, а потом не Ленин, а почему-то Вольск. За рулем была очаровательная молодая доктор наук Элла Чеканова, а в игрушечный Вольск мы, как истинные эстетки, рванули посмотреть картинную галерею.

Лена Трофимова утверждала, что, несмотря на семидесятитысячное население, в городском музее есть Боровиковский, Шишкин, Поленов, Суриков, Айвазовский, Борисов-Мусатов и Гончарова... Верилось в это с трудом, но когда мы добрались до Вольска, верилось уже во все.

Питер иногда называют городом «Ленфильмом», он дико неуютен для жизни, но страшно удобен, чтобы снимать кино. Вольск я бы назвала городом «Малым театром», потому что он выглядит как макет театральной декорации для пьес Островского. С одной стороны, совсем маленький, с другой – в нем все по-настоящему.

Ощущение нереальности происходит потому, что все пространство выдержано в стиле классицизма и состоит из небольших купеческих особняков. Дворцы, двух-, трехэтажные дома с мансардами и каменными воротами, изящные старинные парки и изобильные фруктовые сады. В тридцатые годы порешили все церкви, но остальное уцелело и даже не сильно обветшало.

Мы въехали в чарующий город и обнаружили зловещую пустоту. Как в анекдоте про нейтронную бомбу, в которой «водка налита, а пить некому». Мы двигались мимо садов и заборов, кудахчущих в пыли кур и разморенных жарой шавок. Первыми живыми людьми через двадцать минут поисков оказались пара милиционеров.

– А ну, девчонки, слезайте, – объявили нам, – дальше нельзя. А вы откуда такие?

– А что у вас случилось? – Мы вылезли, несмотря на то что девчонками не являлись ни в каком приближении.

– У нас День города. Дальше автомобилям нельзя. Дальше только ногами...

– А далеко до центра?

– Минут двадцать...

– А почему на машине нельзя? К вам миллионы машин, что ли, съехались? – На улицах, кроме нас, ментов и кур, живые существа обитали только в воздухе.

– Вы одни... но должен быть порядок.

– Неужели наш единственный автомобиль угрожает порядку в городе? – защищали мы свое право не переться по жуткой жаре.

– Мы не знаем, с какими целями вы приехали... Пришлось «спешиться» и двинуться по пустым улицам на звуки марша и вопли громкоговорителя. Действительно, все население города собралось на центральной площади, где начальство вещало со сцены вперемежку с танцами местной самодеятельности. Звуковая техника тоже была местной, ни одно слово не было похоже на русское, что, впрочем, никого не огорчало.

С одной стороны центральной площади на здании классического гостиного двора сияли надписи: гостиница «Цемент», ресторан «Цемент». Двери ресторана информировали о «спецобслуживании». Поняв, что не только автомобильное передвижение, но и еда в этом городе нам не грозит, двинулись в сторону музея. Дело было в воскресенье, и музей обязан был быть открыт. Однако дверь преградил здоровенный амбал с выражением лица «лучшее охранное агентство города».

– Закрыто, – объявил он.

– Почему закрыто, если на табличке написано «открыто» и внутри полно народа? – полюбопытствовали мы.

– По кочану закрыто, – пояснил амбал, – отойдите, люди хотят пройти...

– А мы кто? – стали выяснять мы.

– А вы никто, – пояснил амбал и пропустил стайку тех, которые были «люди».

После четырехчасовой дороги в машине без кондиционера и получасовой дороги пешком шедевры российской живописи казались еще соблазнительней. Мои спутницы чуть не плакали, а я, привыкшая быть в экстремале за старшую, сказала амбалу:

– Позовите директора.

– Нет директора.

– А кто есть?

– Для вас никого...

У меня не было с собой никакого удостоверения, а возбужденных амбалов из охранных агентств страшно успокаивают удостоверения. Мы обреченно переглянулись с Леной и Эллой... И тут небесный диспетчер смиловался, из-за спины амбала выглянула дама, замахавшая нам руками и потребовавшая пустить.

– Здравствуйте, Мария Ивановна, как приятно видеть вас в нашем музее, – сказала она, и я в очередной раз подумала, что работа на телевидении иногда приносит и пользу.

Дама любезно повела нас по залам, рассказывая и показывая. Лена знала коллекцию музея почти так же, как хозяйка, и мы, мурлыча от взаимного удовольствия, осмотрели основные залы.

– А почему нас не пускали в музей?

– Да поймите, День города.

– Тем более.

– Так ведь в музее накрыты столы для начальства.

– В музее?

– Да, им нравится, что во дворце, что картины, что мебель антикварная...

– Но ведь...

– А что мы можем сделать? Да ведь по всей стране такое.

И трудно было возразить, поскольку лично я периодически присутствовала на официальных вечеринках в «греческом зале, в греческом зале» Музея Пушкина. Даже бывала на частных. Но вроде этот сервис для новых русских прикрыли после того, как один крутой хотел запечатлеть себя на фотографии, держась «за яйца Давида», и когда ему, к радости гостей, удалось вскарабкаться по мраморным ногам, пожилые служительницы пообещали уволиться всем коллективом.

– Может быть, вы примете участие в застолье, я вас представлю начальству, – предложила дама-хозяйка.