Семилетка поиска - читать онлайн книгу. Автор: Мария Арбатова cтр.№ 5

Елена видела все это, но влюбилась… Прикинула, что опытной рукой отшлифует каравановские хорошие данные. Да и вообще… он чем-то напоминал ее молодого отца. Особенно когда она лежала с легкой температурой, а Караванов сидел в полутемной комнате за компьютером. Профиль расплывался в температурной дымке, становился совсем схожим с отцовским, и она капризно тянула:

– Хочу чаю с малиной!

Он был золотым, когда нужна была помощь в сфере милосердия. Когда болела, попадала в аварию, вылетала с работы, когда надо было делать уколы, ходить разбираться с Лидиными учителями или проведывать капризных родителей. Но лажал в базовых ситуациях, и Елена долго не могла прийти в себя от того, с какой легкостью он это делал. Первой лажей, конечно, была история с квартирой. Юная Лида, стиснув зубы, приготовилась стерпеть бабушку в собственной комнате во имя нового маминого брака. Бабушка была не фактическая, а генеалогическая. До переселения внучка ей сто лет не снилась; но, видимо, новая жена Толика так гоняла ее по веткам, что старуха за однокомнатную квартиру решилась годик прикинуться бабушкой. Понимала она это так, что надо лезть во все дела ребенка.

Все были уверены, что это на год, и пытались относиться к этому как к цирку. Однако в течение года Караванову не только ничего не дали, но и ничего не пообещали. Он героически перешел в частную компанию и подрядился на огромный проект. Там мало платили, но предложили загородный коттедж и служебную машину, а главное – пообещали кредит на квартиру. Елена ненавидела подмосковный кайф, на котором помешались новые русские, но честно дышала воздухом и скучала по подружкам, чтобы Лида жила в отдельной комнате.

Когда через три года их выставили из коттеджа домой без всякого кредита, Елена всерьез задумалась. Она уже притерлась к особенностям брака с Каравановым и начинала потихоньку понимать, что иллюзии про каравановское плечо, за которым можно отсидеться в особенностях новой экономики, надо засунуть ровно туда, откуда она их вытащила. Когда на вопрос, почему их кинули с кредитом, Караванов на голубом глазу ответил, что им ничего и не обещали, кроме жизни в коттедже – а обещали-то в ее присутствии, – она решила, что он сумасшедший или слабослышащий.

– Можешь со мной развестись, если я такое фуфло! – дежурно предлагал он и дежурно добавлял: – Следующий муж будет круче.

Думать о следующем муже, когда квартирный вопрос каменной глыбой висел над головой, Елена не могла. Она и о любовнике-то не думала, хотя постельные отношения резко поползли по швам.

Кроме них, в просторном коттедже жили еще три семьи сотрудников, и Караванов, как пожизненно виноватый, по вечерам мел перед ними хвостом. Или пил с мужьями, или судачил с женами, и приходил уже не особенно кондиционным для использования по прямому назначению. То есть кое-как проблемы решались, но праздничные ночи первых лет сменились оздоровительными буднями.

Елена пыталась поменять работу, найти кредит, подработать на размен, сесть на режим жесткой экономии, но ничего не получалось. Перед месячными, когда ресурс организма истощался, она закатывала Караванову дежурную истерику, и он с дежурно обиженным видом предлагал найти мужа покруче.

Лида уже готова была подсыпать кровной бабушке цианистого калия, но высказать правду Караванову не смела. Она, как и Елена, считала, что после Толика и Филиппа Караванов все-таки солнце, имеющее на себе отдельные пятна. А Елена думала и грезила о квартире, как девушки думают на ночь о женихах, взрослые женщины – о любовниках, а пожилые… о внуках.

В этой кутерьме прошло еще несколько лет. Елена пахала, бабка доставала всех, Лидочка ночевала у подруг и рано взявшихся бойфрендов, а Караванов сутками сидел на работе. Нельзя сказать, что при этом он сильно двигался по служебной лестнице, но зато имел одну, но пламенную страсть: со своей юности младшего научного сотрудника разрабатывал одну научную теорию.

С одной стороны, это выглядело вопиюще: семья вчетвером жила в двухкомнатной квартире, а он спасал науку. С другой стороны, Елена любила его. Она балдела от того, как он выглядит, двигается, говорит, острит, улыбается, покупает ее самую любимую еду и старается угодить в быту.

– К Караванову надо отнестись особо, знаешь, как в деревенских семьях отдают девочку в монастырь, – предложила Елена дочери. – Дело это не прибыльное, но замолит все наши грехи…

Караванов вроде бы зарабатывал деньги, иногда даже не меньше, чем Елена, и любил это подчеркивать. Но совершенно начисто перевел в собственном сознании историю джентльменского соглашения с Толиком в разряд «так получилось, и никто в этом не виноват».

А Толика все устраивало. Как истинный джентльмен, он не давал денег ни на дочку, ни на мать… все-таки определил ее в семью. В редкие визиты Толик с Каравановым чинно пили чай на кухне и ругали дикие экономические времена.

Елена зверела от этой благостной сцены. Ей, конечно, не хотелось, чтобы они поубивали друг друга, но она бы с удовольствием стала свидетельницей диалога:

– Ну что, козел? Сколько лет ты меня и свою семью с квартирой накалываешь? Я ведь тебе поверил как честному человеку и помог прописаться!

– Да ты на себя, урод, посмотри! За сколько лет не дал ни копейки на дочку, да еще и мать нам на шею посадил! Застукала тебя баба, выгнала, так отцепись от квартиры!

– Так ты ваще бы молчал, ты, по сути, живешь на моей жилплощади!

– Живу. Но я, по сути, кормлю твою дочь…

Однако диалог этот был невозможен, поскольку Еленины мужья словно были членами одного профсоюза, и корпоративная этика вынуждала их прощать друг другу проступки за счет общей жены.

– Филиппка не хватает, – усмехалась Лида. – Он бы им еще и налил…

Последней каплей для Елены было письмо Толика, выпавшее из портфеля со старыми фотографиями его матери. Елена убиралась в ее комнате, когда знакомый птичий почерк оказался в ее руках, и она, не раздумывая, начала читать, а потом показала Лиде.

Письмо было по горячим следам Толикова изгнания. Он писал галиматью не про то, что его застукали с массажисткой, а про то, что Елена груба и взбалмошна («Ты же ее, мама, знаешь!»); а Лидочка уже большая, что она все понимает правильно и практически на его стороне. Елена в очередной раз обалдела от того, что взрослый мужик не способен быть взрослым даже в письме к собственной матери. И что по жизни она выбирает именно таких…

И тут на небосклоне нарисовался «взрослый». Она точно знала, что ее интерес был бескорыстным, иначе ни на йоту не двинулась бы в эту сторону. Просто увидела по телевизору интервью с классным мужиком, и у нее внутри все отозвалось. А тут в кухню вошел Караванов и презрительно сказал:

– Это один из хозяев нашего холдинга, Егорычев. Не человек – танкер… Эх, сволочь, заливает, лучше бы зарплату повысил…

Уже через три дня Елена брала у него интервью. Не для того, чтобы Караванову повысили зарплату, а для того, чтобы убедиться, что среди ее современников существуют внятные мужики, не ждущие, что все проблемы за них как-нибудь решит жена…