Ты не слышишь меня - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 47

– Это будет правосудие по блату? Справедливость по знакомству?

– Так ведь будут правосудие и справедливость, – ответил адвокат ровным, без эмоций, голосом.

И еще добавил, что советует подать второй иск на бывшего мужа, выплачивающего алименты не в полном объеме. Татьяна брезгливо сморщилась.

– Я сталкивался с вашим экс-супругом на процессах, – сказал адвокат. – Нет ничего зазорного в том, чтобы юриста, обращающегося с законом, как с дышлом, принудить выполнять тот самый закон.

«Наверное, какие-то личные счеты, – подумала Таня. – У них в судах, как у нас в больнице. Нет, у нас честнее и правильнее».

– Процесс снова будет вести Журавлева? – спросила Таня.

– В арбитражном суде дело может вернуться для пересмотра к тому же судье, а в судах общей юрисдикции это исключено.

Татьяна не поняла и переспросила:

– Значит, не Журавлева будет судить?

– Ведь Маргарита Георгиевна серьезно больна. У нее… судя по этой клинике, рак.

На лице адвоката впервые мелькнула эмоция – ужас, замешанный на суеверном страхе подхватить аналогичное заболевание.

– Ну, что рак? – беспечно пожала плечами Таня. Это выступление у нее было давно отработано. – Болезнь как болезнь, прекрасно лечится даже на поздних стадиях. Ваша… наша Журавлева через месяц спокойно выйдет на работу.

«И будет судить одних – по закону, других – по блату, – добавила Таня про себя. – Теперь я удостоилась попасть в категорию блатных. А что делать?»

Она не рассказала родителям про пересмотр дела. И сама не ходила на судебные заседания. Это было ее условием – «второй раз мы не выдержим подобного испытания». Для адвоката Панкратова отсутствие истца и третьих лиц создавало трудности, но он справился с ними успешно. Не без влияния Журавлевой? Кто знает.

Когда все инстанции обжалования были пройдены, когда уже никто не мог ничего изменить, Татьяна, опасаясь, что радостная весть вызовет такой же эффект, как весть трагическая, за ужином начала издалека:

– Хотела отправить вас в санаторий, путевки забронировала, но, боюсь, придется отложить. Есть хорошая новость, но с большими последующими хлопотами.

– Ты взяла ипотеку! – констатировал папа.

– Доченька, не надо! – воскликнула мама. – Не надо тебе на двадцать лет в кабалу. Мы обсудили, но не успели тебе сказать. Да и когда сказать? Работаешь, как лошадь. Домой придешь, с Игорьком занимаешься, потом падаешь замертво. Утром ни свет ни заря снова на работу. Таня! Нам здесь хорошо живется. Все вместе, все родные…

– Ипотеку я не брала, – перебила Таня, – зарплата не позволяет. Но наше судебное дело по разделу имущества пересмотрено. Нам присудили две трети стоимости квартиры, в которой живет Вадим. И еще мне причитается солидная сумма алиментов, заныканных бывшим мужем.

Родители не выказали поначалу бурного восторга. Мама и папа долго и мучительно залечивали раны несправедливого суда, убеждали друг друга забыть о несчастье, продолжать жить, исходя из главной установки: все родные вместе и здоровы. Что случилось, то случилось, не исправишь, забыть и приказать себе не вспоминать.

– Могу я посмотреть на решение суда? – спросил папа.

– Конечно, сейчас принесу. Написано юридическим языком, но суть понять можно. Папа, мама, давайте измерю вам давление?

Они замахали руками, отказываясь, до них стало доходить, умершая надежда проклюнулась и быстро пошла в рост. Папа искал очки, мама ему пеняла – под рукой у тебя. Папа читал вслух судебное решение, маму завораживали юридические термины, которые обещали благодать.

Игорек, сидевший на коленях у Татьяны, спросил:

– Почему бабушку и дедушку кавбасит?

– Что за слова? Что за «колбасит»? Ты где нахватался?

– Я нахватался от тети Иры. Она говорит, что ее кавбасит, когда ты мух не ловишь. Мама, я тоже не умею мух ловить.

– Поменьше слушай тетю Иру. То есть, конечно, слушай, но не повторяй.

«Врежу ей, – подумала Таня. – Разговаривает с моим сыном как с беспризорником». И невольно улыбнулась, вспомнив, какое впечатление произвел на Иру Париж.

Всю неделю командировки Ирина находилась в состоянии восторженной эйфории. Ей, по большому счету, не было дела до исторических памятников, хотя она упорно подписывала фотографии на оборотной стороне: «Я и собор Парижской Богоматери», «Мы на Монмартре». Ирину восхищал сам факт пребывания в столице Франции. Таня веселилась, говорила: «Кто бы знал, что тебе давно надо было в Париж по делу срочно? Для эмоционального всплеска». Ира напоминала советского человека тридцатилетней давности, очумевшего от заграницы. По многим чертам Ира и была человеком, задержавшимся в советской действительности, со всеми ее положительными и отрицательными характеристиками. После поездки во Францию Таня мягко намекнула Ириному мужу, что, возможно, им не следует проводить все отпуска на даче, горбатясь в саду и на грядках. Отдых в Турции, в Египте не стоит сумасшедших денег, а пользу Ире принесет огромную. В Париже Ира потратила все деньги на подарки дочерям, мужу, свекрови. Татьяна буквально за руку схватила подругу, когда та пыталась купить Игорьку машинку на радиоуправлении: «Таких машинок в Москве навалом, не расходуй валюту, купи ты себе хоть майку!»

С точки зрения политики руководителя, поездка с подчиненной была полнейшей глупостью. Завотделением поощряет старшую медсестру, которой и без того укрощения нет. Ирина, конечно, не утерпела и всей больнице растрезвонила, что Татьяна Владимировна взяла ее в Париж под видом ассистентки. Но, по-человечески рассуждая, это была малая плата за все, что сделала Ирина для Тани.

Папа снял очки. Мама дрожащими руками убрала в пластиковую папку бумаги, прижала ее к груди. Точно это были пропуска в рай, которые ни в коем случае нельзя заляпать на обеденном столике.

«Как хорошо, что они дожили до этого момента!» – подумала Таня.

– Будучи доктором, – улыбнулась она, – не могу принять решение. То ли успокоительное вам прописать, то ли коньяк?

– Шампанское! – быстро ответила мама. – С Нового года осталось, бутылку не открыли, ты же только под утро приехала домой с дежурства.

Игорек соскочил с Таниных коленей и запрыгал:

– Шампанское, шампанское! Я знаю! Оно стреляет! Дедушка, стрельни!

– Почему ты говорила про хлопоты? – спросил папа, и мама задержалась в дверях.

– Только представьте! Вам придется ездить осматривать квартиры. И к нам сюда будут приходить покупатели. Продажи, покупки недвижимости – это чума и холера, вместе взятые. Я решительно устраняюсь, у меня нет времени, желания и психических возможностей. Риелтор, правда, замечательная. Ее рекомендовал адвокат, который вел наше дело в судах. По его словам, риелтор – ехидна, каких поискать, за своих клиентов кровь выпьет у партнеров по сделке. При нашем прекраснодушии без ехидны не обойтись. Мама и папа! Вы должны, до разговора с риелтором, точно знать, в каком районе мы хотим квартиру.