Девчата - читать онлайн книгу. Автор: Борис Бедный cтр.№ 60

Она толкнула дверь своей комнаты и застыла на пороге. Возле печки стояла Вера в расстегнутом пальто и приспущенном платке и держала в руке нераспечатанное целехонькое письмо, не решаясь кинуть его в огонь, Вера испуганно глянула на Тосю, рука ее рванулась к печке, на миг замерла в воздухе, будто уперлась в невидимую стену, и неохотно бросила письмо в топку.

— Ты это что? — встревожилась Тося. — Мам-Вера, ты меня удивляешь!.. Жалко стало мужа? Да не верь ты ему, ироду! Обманывает! По почерку видно — обманывает!

— О чем ты? — притворилась Вера непонимающей.

— О чем, о чем! — рассердилась Тося. — Терпеть не могу скрытных! Раньше ты письма вон как в печку бросала… — Тося лихо взмахнула рукой. — А нынче… — Тося плавно повела рукой в воздухе и похвасталась: — Меня не проведешь!

Вера смутилась:

— Выдумываешь ты все…

— Выдумываю? Ну, знаешь!.. — оскорбленно сказала Тося. — И как ты по ночам в подушку ревешь — тоже выдумываю?

— Замолчи!

Вера бессильно опустилась на койку. Тося подсела к ней, обняла. Они как бы поменялись на время местами, и роль утешительницы и наставницы перешла от Веры к Тосе.

— Мам-Вера, не надо. Ты держись… вот как я! — Тося выпрямилась, наглядно показывая, как надо держаться под ударами судьбы. — Ну что ты так, в сам-деле?.. Ведь на тебя не спорили!

Кажется, по общечеловеческой слабости Тося немного хвасталась уже теми нелегкими испытаниями, которые выпали на ее долю.

— Эх, Тосенька, есть вещи и похуже спора…

Тося с великим сомненьем посмотрела на Веру.

— Он что… это самое… изменял тебе? — осторожно спросила она, поглаживая Веру по плечу.

— Если бы еще по любви, а то встретил одну вертихвостку вроде нашей Анфисы. Так просто, от нечего делать, как мужики говорят: для счету!.. Всю любовь мою он оплевал. А как я его любила, как ему, дура, верила! Сколько ни проживу — никому уже так не поверю… Сейчас я уже отошла немного, а тогда во всех людях разочаровалась, во всем человечестве…

Тося испуганно глянула на Веру и тихо подсказала:

— Вроде всем людишкам ноги подсекли, и такие они паршивые стали, глаза бы на них не смотрели, да?

— А ты откуда знаешь? — удивилась Вера.

— Да уж знаю… — уклончиво ответила Тося, гордясь тем, что и она переживала такие же взрослые чувства, как замужняя Вера-заочница. — Ну, а ирод твой как? Небось сразу слезу пустил: испытай меня, я хороший?

Вера озадаченно покосилась на Тосю, словно заподозрила вдруг, что та подслушала последний ее разговор с мужем.

— Что-то такое говорил…

— Все они так говорят! — умудренно сказала Тося. — Натворят разных безобразий, а прищемишь им хвост — сразу заюлят: «Ты красивая, ты красивая!» А раньше почему-то одни недостатки видели. Терпеть таких не могу!

Тося сердито глянула на дверь, точно ожидала, что к ним в комнату пожалует сейчас человек, натворивший безобразий и упорно не замечавший прежде ее красоту.

Вера закончила свою исповедь:

— Нарочно подальше уехала, с корнем хотела вырвать его, да вот не получается. И забывать не забываю, и простить не могу…

— Да-а, и тебе нелегко, — великодушно признала Тося — Правильно сделала, что бросила своего ирода. А что ж он пишет и пишет? Ни стыда у человека, ни совести!

— Не знаю, я же ни одного письма не прочла.

Вера украдкой посмотрела на печку. Письмо давно уже сгорело, но пепел не распался и сохранил форму конверта. Тося проследила за Вериным взглядом и ужаснулась:

— О, Верка! Да не поддавайся ты ему!.. — Она помялась и спросила как равная равную: — А во сне ты своего видишь?

— Изредка…

— Редко — это еще ничего… — авторитетно сказала Тося. — А мой взял моду: каждую ночь снится! Вот только вчера у него выходной был, а сегодня опять приснился: будто плывем мы на пароходе… Зима кругом, а ему пароходы подавай, вот ирод! Я уж и подушку второй месяц не переворачиваю, а он все снится и снится… Никакого самолюбия у человека!

— Эк тебя занесло! — изумилась Вера и на миг даже позабыла свои горести. — Ведь ты же сама во сне его видишь!

— Ну да, я ж и говорю… — пробормотала Тося и вдруг догадалась: — А-а… Ты считаешь, раз я во сне его вижу, значит, я и виноватая?

Щадя молодую Тосину любовь, Вера предположила:

— Должно быть, думаешь ты о нем много.

— Вот уж неправда! — рьяно запротестовала Тося. — Нисколечко я о нем не думаю! Встречу — чуть подумаю… — Тося показала кончик мизинца — …И все… Тут другое… — Она зажмурилась и призналась: — Сдается мне, вроде я его… это самое, жалею… — Тося виновато взглянула на Веру и снова машинально показала кончик пальца. — Презираю, ненавижу и… жалею, вот оно, женское сердце!

В Тосином голосе зазвучало великое презрение к себе самой, к своему непостоянству и позорной слабости.

— И до чего же я нашу бабью породу ненавижу — нет слов-выражения! Медом нас не корми, а дай пожалеть какого-нибудь ирода! Да-а… Много еще в нас пережитков сидит! — Тося выпрямилась и бодро сказала: — Но ничего! Ты, Верка, как хочешь, а я своего никогда не прощу. Ни-ко-гда! Всю свою бабью породу переверну, а не дам жалости ходу! Давай вместе, а? Будем помогать друг дружке: ты дрогнешь — я к тебе на подмогу, а я… слабинку дам — ты ко мне спеши… Коллективно мы с тобой со всеми иродами справимся! А в одиночку трудно… — сокрушенно пожаловалась Тося, шмыгнув носом — Так и лезут в душу, так и лезут!.. Договорились?

Вера не успела ответить. Весело напевая, в комнату вбежала Катя.

— Носит тебя нелегкая!.. — проворчала Тося. Катя стащила с головы зимний платок.

— Девы, теплынь на улице, прямо весна! Там такое гулянье развернулось… А вы чего тут секретничаете?

— Тебе не понять, — строго сказала Тося.

— Это почему же? — обиделась Катя. — Кажется, не глупей тебя!

Тося пожала плечами:

— Ум тут ни при чем… Счастливая ты, Катька, а счастье глаза застит.

Вера удивленно покосилась на Тосю, недоумевая, когда та успела повзрослеть. А Катя сменила теплый платок на легкую косыночку и пошла было к двери. Тося требовательно окликнула ее:

— А ну подойди!

Катя послушно подошла к подругам. Тося бесцеремонно стащила с Катиной счастливой головы простенькую косынку, открыла шкаф, который после щедрой смазки Ксан Ксаныча больше уже не скрипел, покопалась там, как в собственном бауле, вытащила на свет божий другую косынку, поярче, и повязала ее Кате.

— Глянет Сашка — и наповал! — Тося подтолкнула Катю к двери, повернулась к безучастной Вере и запоздало спросила: — Мам-Вера, можно?

Вера равнодушно кивнула. Катя взялась за ручку двери и оглянулась на горемычных своих подруг. Рядом с черной бедой, витающей над их головами, собственное простое и безоблачное счастье показалось вдруг ей каким-то грубым, почти неприличным.