Беспокойная жизнь одинокой женщины - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 45

– Наказание господне, – ворчал он, убирая со стола.

Потом достал из холодильника кастрюлю с бульоном, погрел его, перелил в термос, завернул в фольгу котлеты и вымыл ветку винограда и яблоки. Дорога в больницу казалась невыносимо долгой. В палате жены не было – на обследовании, объяснила соседка. Он вышел в коридор и сел на стул. Когда появилась жена, то всплеснула руками и начала его ругать:

– Ну что ты шастаешь с утра пораньше, заняться тебе нечем!

Он протянул ей пакет с едой. Она опять заверещала: ничего не надо, здесь всего хватает, может, похудею, дома не получается. Они сидели на диване в коридоре, и он внимательно разглядывал ее. Нет, никаких изменений, слава богу, не похудела, не постарела. Свежа и прибрана, как всегда, даже губы подкрашены.

– Как Вера? – спросила жена.

– Все нормально. – Он делано оживился. – Вчера ужинали вместе, болтали, она очень тревожится за тебя, – вдохновенно врал он. – А утром сделала мне омлет, представляешь?

Жена улыбнулась и недоверчиво качнула головой.

– Ну хорошо, иди! Я пойду посплю. Завтра много процедур. И не волнуйся, живи своей жизнью. Вечером позвоню.

Они поцеловались, и он ушел.

Домой он не поехал, а отправился по старому, такому знакомому и проторенному маршруту, знакомому ему без малого последние двадцать лет. У метро «Динамо» он купил крупные розовые георгины – ее любимые цветы. Ему они не нравились – казались слишком вычурными и какими-то неживыми, что ли. Он вообще не понимал цветов без запаха. Почему-то вспомнилось, что жена любила сирень. Он позвонил в дверь, и она открыла ему – сразу же. Он всегда удивлялся этому.

– Ты что, под дверью стоишь?

– Стою, – серьезно отвечала она. А потом добавляла: – Просто я тебя чую.

Это была чистая правда. Она его чуяла. Роман их начался давно, двадцать лет назад, когда она, еще совсем молодая, двадцатисемилетняя, аспирантка пришла к ним в институт. Все оживились – новое лицо, к тому же вполне хорошенькое. Она была маленького роста, кудрявая и темноглазая, с узкой фигурой подростка – типичная травести. Тот самый тип женщин, которых всегда хочется оберегать и защищать. Желающих оберегать и защищать было множество – тогда еще из их института не начали утекать молодые и перспективные умы. Жили шумно и весело, с шашлыками в Подмосковье на выходные, с капустниками и днями рождения. Жизнь била ключом. Почему она, молодая, хорошенькая и толковая, выбрала его – скупого на комплименты, сдержанного и немногословного, к тому же женатого «сухаря», – для него осталось загадкой и даже тайной. Целый год они боялись поднять друг на друга глаза, старались не обращаться друг к другу даже по делу и вспыхивали, оказавшись неожиданно рядом. Разрешилось все на чьем-то дне рождения, когда после рабочего дня были сдвинуты накрытые белым ватманом столы, и она поставила на стол свою фирменную кулебяку с капустой – длинную, как полено, украшенную косицами из теста. После шумного и, как всегда, веселого празднества он взялся помочь ей донести поднос с грязной посудой в столовую. Поднос не донесли. В длинном, уже темном коридоре они бросились друг к другу нетерпеливо и яростно, неистово гладя друг друга и исступленно целуясь, стоя на осколках бедных общепитовских тарелок. В этот же вечер он оказался у нее дома. Ее муж, архитектор, был в командировке. Жили они вдвоем, без детей, в маленькой однокомнатной кооперативной квартире, построенной родителями. Типичная интеллигентская квартира тех лет: скромная мебель, приличная библиотека, пара толстых журналов у кровати, на столике проигрыватель и стопка пластинок – от Прокофьева до Окуджавы. Она обожала поэзию и часами нараспев читала ему Ахмадулину и Евтушенко. Водила его на Дни поэзии в Лужники, на скрипичные концерты в зал Чайковского. Встречались урывками, днем, сбегая с работы по очереди, с разницей в пятнадцать минут, наивно думая, что никто об их связи не догадывается. Знали, конечно же, все. Но коллеги были людьми интеллигентными – ни ее мужу, ни его жене не донесли. Возникали внезапно разные квартиры – то его друга, убежденного холостяка и бабника, понимающего его ситуацию, то ее сестры или подруги, уехавшей куда-то и оставившей ключи. А однажды она ему объявила, что обращаться за ключами надобность отпала и что теперь он может приходить к ней.

– А архитектор? – удивился он.

– Его уже нет, – беспечно ответила она.

– Ты его что, убила и расчленила? – попробовал пошутить он.

– Не убила, а разлюбила. Хотя убить, честно говоря, было бы проще, – в тон ему пошутила она.

Сколько ей это стоило, он понял по ее измученным глазам.

– Я оценил, – помолчав, сказал он. И добавил: – Но из семьи я не уйду.

Почему-то он тогда испугался.

– Господи, я это сделала для себя. Мне удобнее не врать, чем врать, понимаешь? Да и потом, он этого не заслужил. Да ты не пугайся, все будет как было. Просто меняем дислокацию. – Она засмеялась.

К этой своей новой жизни он быстро привык, и все это стало таким необходимым и естественным для него, как, впрочем, таким же естественным и необходимым было и все то, что шло параллельной жизнью, – дом, семья, ребенок. Две параллельные, непересекающиеся рельсы жизни, посреди которых был он. Конечно, совесть мучила. Но он успокаивал себя. Все всем довольны. Жена в покое и неведении. У дочери есть отец. А у них с его возлюбленной есть любовь. Ну что поделаешь, если у него так сложилось! Страшно подумать, если бы он решился что-то изменить. Сколько страданий и боли! Ситуацию не провоцировал никто: его возлюбленная не предъявила ни одной претензии, жена ни о чем не догадывалась. Ах, если бы одна из его женщин оказалась решительнее и требовательнее, а другая – проницательнее и подозрительнее! Быть может, что-то и изменилось бы. В общем, решительных поступков от него никто не требовал, и это его вполне устраивало. Да и годы брали свое – где взять отчаянную смелость и твердость? А сила привычки? Вот это точно было сильнее всего. Своя кровать, свой стул, своя чашка. Абсолютное взаимопонимание с женой – никаких конфликтов, все годами отлажено и работает как часы. Дом есть дом. Тихая гавань. К тому же сложный ребенок. Жена – друг, советчик, все всю жизнь пополам. Любимая тоже была и верным другом, и лучшей, нежнейшей любовницей. Легко выбирать между хорошим и плохим. А между хорошим и хорошим? От добра добра, как говорится, не ищут. Да что говорить! У кого-то складывается по-иному, а у него – именно так. Да и поздно уже мучиться и разбираться.

Она сразу открыла ему дверь и отступила в коридор.

– Голодный? – спросила она.

Он покачал головой.

– Чаю?

Он кивнул. Она ушла на кухню, а он вошел в комнату и сел на диван. Эта квартира была знакома ему до мельчайших подробностей, до нитки – каждый книжный корешок, каждое пятнышко на стенке, каждая щербинка на мебели. Он откинул голову и закрыл глаза. Она принесла на подносе чай, лимон и варенье. Все как он любил.

– Что-то случилось?

– Леля в больнице, – сказал он. Слово «жена» он старался не произносить.