Беспокойная жизнь одинокой женщины - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 31

– Врешь ты все! – выкрикнула Вика. – Просто ты стала такой же, как они!

– Кто – «они»? – тихо и медленно спросила Надька.

Вика уточнять не стала, но добавила, что Надька не подруга, а аферистка. Надька ответила, что Вика – завистливая сволочь и антисемитка и что знать она ее больше не желает. В общем, разругались они тогда смертельно и на всю жизнь.

Потом, как водится, для себя Вика пыталась Надьку оправдать: а вдруг она тут ни при чем и аферист, скорее всего, тот самый двоюродный брат? С антисемиткой она еще как-то смирилась, хотя это была явная неправда, но, когда вспоминала про «завистливую сволочь», обида снова туго сдавливала горло. А теперь, в свете событий, все это казалось бредом и чепухой, и ближе Надьки за все эти годы подружки у Вики не было.

Вика сварила трехлитровую кастрюлю борща – Ксюня борщ обожала и могла его есть три раза в день: утром, запивая кофе, днем – компотом, а вечером – чаем. Потом она постирала занавески и стала готовить для Ксюни речь о ее дальнейшем будущем и необходимости высшего образования. Вечером появилась Ксюня – в джинсах на два размера меньше чем нужно, с голым животом и в ботинках-тракторах. При виде Ксюни, такой худющей и беззащитной, у Вики сжалось сердце и в горле застрял предательский ком. Ксюня ничего этого не заметила, смолотила две тарелки борща и собралась отправиться спать. Но Вика ее притормозила и начала свою пламенную речь. Ксюня слушала невнимательно, откровенно зевала и накручивала на указательный палец колечки волос. Когда Вика замолчала и глубоко вздохнула, Ксюня вежливо осведомилась:

– Это все? – И добавила: – Зря ты, мам, столько энергии потратила.

– В каком это смысле – «зря»? – испугалась Вика.

Ксюня беспечно добавила:

– Институт я вообще-то уже практически бросила, и еще, кстати, я выхожу замуж.

Вика опустилась в кресло, и комната поплыла перед глазами. А Ксюня еще что-то вещала про какие-то три месяца.

– Три месяца до чего? – не поняла Вика.

– Не до чего, а чего, – объяснила Ксюня. – Срок у меня три месяца.

– Какой срок? – тупо спросила Вика.

– Тот самый, – ответила Ксюня. И еще добавила: – Да ты, мам, не волнуйся, у нас любовь, и жениха зовут Иржи, он чех, и этого ребенка мы очень даже вместе хотим, и жениться Иржи не отказывается. А жить, скорее всего, уедем в Прагу. Здорово, да, мам? – радовалась она. – Прага такая классная: Влтава, Карлов мост, Пражский град, Староместская площадь, куранты Микулаша из Кадани, кнедлики, ну, чего еще там?

– Кнедлики, – эхом отозвалась Вика и замерла, уставившись в одну точку.

– А с Иржи я тебя познакомлю завтра, хочешь?

Вика, как болванчик, кивнула. Ксюня посоветовала матери не расстраиваться, клюнула ее в щеку и ушла спать.

К часу ночи Вика стала приходить в себя. Ну, в общем, складывается все совсем неплохо. А даже если задуматься, то очень хорошо. Ксюня не останется одна – у нее теперь есть почти муж. А скоро будет еще и малыш – она закрутится, завертится, и у нее совсем не останется времени, чтобы тосковать и страдать. К тому же если она уедет в Прагу… А институт? Ну и черт с ним, с институтом. Да и что это за профессия для женщины – инженер-гидростроитель? А все могло быть гораздо хуже – Вика вспомнила про диджея в ночном клубе. Она почти успокоилась и даже стала засыпать, но тут представила Ксюниного ребенка – пухлого, розовощекого, теплого, описанного до ушей, которого она может и вовсе не увидеть и не взять на руки, – и заплакала горько и безудержно.

К концу первой (и предпоследней, как она считала) недели своей еще молодой и несчастной жизни Вика выполнила все первые и наиболее легко исполнимые пункты плана, который она назвала «Приведение в исполнение жизненно необходимых действий». Теперь она готова была приступить к части второй и более сложной – «Очищение совести во имя успокоения души».

В среду она поехала к Рыжику – звонить ему ей почему-то было сложнее. Что скажешь по телефону? А если посмотреть друг другу в глаза? У знакомой двери на «Кропоткинской» она встала и призадумалась, стоит ли вообще нажимать на кнопку звонка, но потом вздохнула, собралась с духом и решительно нажала. Через пару минут дверь с грохотом распахнулась, едва не ударив Вику по носу, и на пороге образовался мальчик лет пяти, толстый и щекастый, с коротким рыжим ежиком на круглой голове.

– Ты кто? – без «здрасте» спросил мальчик.

– Мне нужен Владимир Борисович, – объяснила Вика.

– А папки нету дома, – буркнул мальчик.

– А ты его сын? – удивилась Вика.

– А кто же еще, понятное дело, – бросил он.

– А как тебя зовут? – разволновалась Вика.

– Ну, теть, сколько вопросов. – Мальчик скорчил недовольную гримасу и осведомился: – А чего вам надо?

– Ничего не надо, – успокоила его Вика. – А папа твой здоров?

– А че ему сделается? – удивился мальчик.

Вика кивнула и подошла к лифту. Лифт стоял на этаже и тут же открылся. Когда Вика зашла в лифт, мальчик крикнул ей вслед:

– А что папке передать? Кто приходил?

– Передай, что приходила Индюшка, – ответила Вика, и двери лифта плавно закрылись. Она услышала, как мальчик громко рассмеялся.

С Василевским она решила до четверга не тянуть. Дома она налила бокал красного вина, наполнила ванну, бросила туда перламутровые цветные шарики с пеной, забралась в душистую теплую воду, залпом выпила кисловатое вино и набрала номер Василевского.

– Что? – услышала она недовольный голос Василевского – он не любил, когда его беспокоили не ко времени.

– Всё, – лапидарно ответила Вика.

– В каком смысле? – удивился Василевский.

– В прямом. Я от тебя ушла, – объяснила Вика.

– Далеко? – усмехнулся он.

«Дальше не придумаешь, – подумала она, а вслух произнесла заранее приготовленную и отрепетированную речь. Затем, не дождавшись ответа, решительно нажала на «отбой» и нырнула с головой в пышную пену. Слава богу, Василевский не перезвонил. «Осмысливает, – мстительно и удовлетворенно подумала Вика. – Или обиделся. Что ж, и это не повредит, пусть помучается».

На следующий день она набрала Надькин номер.

– Хэлло! – услышала она до боли родной голос.

– Надька, – прошелестела взволнованная Вика.

– Господи! – ответила Надька, и они обе замолчали.

Потом Вика спросила:

– Ну как ты там?

– Четвертого жду, может Бог пошлет девочку, – всхлипнула Надька. – А у тебя что? Как Ксюня?

– У меня все хорошо, Надька, – врала Вика, – и Ксюня на месте, правда, слегка беременная, и Василевский присутствует.

Зачем Надьке знать всю невеселую правду? Не за этим она ей звонила.