Записки наемника - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Гончаров cтр.№ 99

– Но ты сам мне говорил: свидетели показывают, что перед тем, как на двери «Александрии» появилась вывеска «закрыто», оттуда вышла Графиня в сопровождении кучи кавказцев, уселась в лимузин и укатила. И кафе тоже сняли кавказцы, к директору приходили два грузина.

– Разве Палач не мог договориться с ними?

– Вряд ли. Во-первых, зачем фанатичному ликвидатору мафии менять шило на мыло – одну мафию на другую? Место наших доморощенных бандитов занимают выходцы с Кавказа. Прибирают к рукам весь их бизнес и рынки сбыта. Во-вторых, он устроил разгром в клубе «Ночная фиалка, и в-третьих… Ты знаешь, как Графине удалось заманить всю верхушку местной мафии в это дурацкое кафе? Я думаю, она поймала их на детей. А Палач никогда не заключит союз с похитителями детей.

– А нельзя арестовать Графиню?

– А что мы ей предъявим? Десятки ее свидетелей покажут, что она вышла из кафе, когда убитые были еще живы. И что дальше?

– А дети?

– Мы их ищем, но мы ищем и Палача. Поверь, я всерьез опасаюсь за судьбы детей. Теперь, когда их родители мертвы, дети не нужны Графине, с ее-то миллионами. Она может ликвидировать их в любую минуту, если уже не ликвидировала.

– Может, отпустит?

– Нет. Ей не нужны живые свидетели, даже дети. К тому же, дети имеют обыкновение вырастать, мстить за родителей. Не забивай голову: это не наша боль. Наша боль – Палач.

Федор снова повернулся к компьютеру. Ясно, что он дурил мне голову своим компьютером. Он сказал:

– Данные от всех служб уже поступили, скоро уже будет готова карта, точнее, сводные карты разных уровней. Но я тут посмотрел на компьютере, все это дело – искать там человека – все равно, что иголку в стоге сена, он уйдет. Он наверняка уйдет. Такие лабиринты!

– У тебя есть другой план?

– Нужно выманить его на поверхность и взять.

– Ну, насчет «взять», у меня сомнений нет, – улыбнулся я. – А вот насчет «выманить»… Ты знаешь, как это сделать?

– Нет, не знаю, – честно сказал Федор. – Я, правда, пытаюсь проанализировать все случаи его появлений.

– Ну и как, есть система?

– Нет.

– Правильно, нет системы. – Я вздохнул. – Но все равно – на чем-то он должен проколоться!

– Так что же нам, сидеть и ждать его прокола?

– Нет, конечно. Прочешем канализацию, отыщем его логово. А параллельно придумаем, как выманить Палача.

– У меня тоже есть кое-какие мысли. И наработки, между прочим, тоже есть. Не думаешь ведь ты, что мы здесь в последнее время занимались только коллекционированием стреляных Палачом гильз? – хитро прищурился Федор.

– Ты не говорил ни о каких наработках.

– Рано еще… Результатов не было. А вот сегодня мне сообщили кое-что. Есть определенная подвижка.

– Какая, в чем? Что сообщили?

– Любопытство губит…

– Это профессиональное чувство.

– Чтобы вытащить Палача куда нам нужно, сначала необходимо войти в его систему информации и подсунуть дезу. А для этого нужно сначала выйти на этих людей, на тех, с кем Палачу приходится контактировать. На его поставщиков оружия…

– Я знаю, где дети! – мрачно сообщил я.

– И где же? – посмотрел Федор недоверчиво.

– Ты точно работаешь на Беркутова? – спросил тогда я. И Федор снова мне ничего не ответил.

…Тогда я ничего не понял и ушел. Ушел вообще из ОМОНа. Я рассказал Чегодаеву, где находятся дети, высказал все, что думаю о сотрудниках милиции, находящихся на услужении коммерческих структур, и хлопнул дверью. А уже потом друзья предложили мне выход на Югославию. Я совершенно не ожидал здесь, в Боснии, встретить Федора Чегодаева. У меня сложилось впечатление, что он специально приехал сюда, чтобы продолжить со мной свои загадочные игры.

Мне удалось через Андрия Зеренковича узнать, что Федор Чегодаев прибыл в Боснию при довольно странных обстоятельствах. Он приехал в Белград вполне официально, среди сопровождающих прославянски настроенную группу депутатов и там совершил что-то вроде побега. Сознательно отстал от своих. Никто его не хватился.

…Мы уже подходим к лагерю. По дороге Коста Порубович и Джанко нагрузили свои карманы бутылками ракии, перепало и в желудки. Лучший среди собеседников – я. Поэтому мне приходится выслушивать по очереди словесные излияния обоих.

Первым начинает свою порцию словесного поноса Коста. Он патетически размахивает рукой и произносит:

– Я конечно, не босниец, но по-моему, мы одинаковы – боснийцы и сербы. Ибо фатальная черта между нами в том и состоит, что босниец не осознает живущей в нем разрушительной силы, шарахается в сторону, когда ему предлагают проанализировать, и проникается злобой по отношению к каждому, кто пытается этим заняться, особенно к сербам.

– Ну, а они-то злой народ, сербы? – спрашивает Чегодаев, у которого из карманов тоже торчит по бутылке.

– А я, по-твоему, злой? – быстро обращается к нему Коста. Зачем Федор задал дурацкий вопрос? Если совершенно не отвечать Порубовичу, то у него ораторский зуд проходит очень быстро. А теперь я не знаю, на сколько затянется…

– Ну, ты… – Федор мнется, ему явно не хочется оценивать Порубовича. Всего пятнадцать минут тот в селении выбил у старухи все окна, потому что та не давала ракии.

– Говори открыто, не бойся… Да я и сам за тебя скажу. Да, я злой. Злой сам на себя. Ибо факт остается фактом: Людей, готовых в приступе неосознанной ненависти убить или быть убитыми по любому поводу и под незначительным предлогом в Сербии, Боснии и Герцеговине больше, чем в других, куда более значительных по территории и населению странах, как славянских, так и неславянских.

Федор пытается возразить, но я вовремя останавливаю его, и мы слушаем дальше. Меня интересует, до чего можно договориться в нетрезвом виде.

– Мне известно, что ненависть, так же, как и гнев, несет определенную функцию в общественном развитии, ибо ненависть вливает силы, а гнев пробуждает к действию. Немало есть застарелых, глубоко укоренившихся несправедливостей и злоупотреблений, которые могут быть уничтожены только гневом и ненавистью. Поток гнева и ненависти, схлынув, очищает место свободе, строительству лучшей жизни. Современникам видятся в первую очередь гнев и ненависть, причиняющие им страдания, но зато потомки видят результаты сдвигов. Это я хорошо знаю. Но в Боснии я наблюдал совсем иное.

Федор не выдерживает:

– Коста, беспричинной ненависти не бывает. Я тебе расскажу случай из нашей, из российской жизни. – Коста недовольно останавливает поток словес и искоса поглядывает на Чегодаева. Тот начинает рассказ:

– Жили себе жена с мужем, жили душа в душу. И дети у них были, и в доме достаток. Дожили, как говорится, до седин. А у жены была привычка – когда ела, то вот так смешно губами шевелила, как кролик. На старости лет муж и взялся ее поддразнивать. И вот однажды жена на кухне резала острым ножом мясо, а муж стоял рядом и крутил ручку мясорубки. Жена взяла щепотку фарша попробовать, ну и, естественно, сделала это самое смешное движение губами. Муж тут же взял и передразнил. И что вы думаете? – Федор обратился ко всем нам. Его рассказ заинтересовал всю группу и все его слушают с большим интересом. – Она с размаху этим ножом и – хрясь! – мужа в грудь. И прямо в сердце!