Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 74

Утром гвардейские офицеры, пользуясь старым варитским правом, при полном параде явились к Деве Дриксен, но та их даже не приняла. Уткнувшись в запертые ворота, ходатаи обиделись и вывели из казарм солдат. Регент велел открыть огонь, но мятежников это не остановило.

Прояви гвардейцы подобную прыть в Кадане, кампания могла бы кончиться иначе, но получилось, что смолотый на востоке порох взорвался в Эйнрехте. Взбунтовавшиеся вояки, к которым примкнуло немало горожан, смели дворцовую стражу и захватили Фридриха с Гудрун, к несчастью для последних — живьем.

Регенту и принцессе вспороли животы, зашили туда кожаные мешочки с порохом и, посадив бывших кумиров на колья, под барабанный бой взорвали, после чего бунтовщики разделились. Кто-то грабил дворец, кто-то — лавки, кто-то взялся за личных недругов, но большинство, под предводительством заваривших кашу офицеров, повалило к замку Печальных Лебедей. Комендант оказался настолько умен, что, загодя отперев ворота, сбежал. Марге-унд-Бингауэр вместе с гвардейским генералом как-то сумели подчинить толпу и натравить ее частью на политических противников, частью на мародеров. К утру в городе был восстановлен относительный порядок, а Марге оказался хранителем короны Торстена и «вождем всех варитов».

Выезд из Эйнрехта был запрещен, но люди Хайнриха сумели отправить донесение своему государю. Новость застигла его величество по дороге к Рассветной Гриве, но король продолжил путь, отдав на всякий случай приказ закрыть границу с Дриксен.

— Моя дочь — вдова. — Хайнрих хмуро глянул в пустую кружку. — Это было бы отлично, овдовей она иначе. Эй, там! Пива!!! Ты можешь не верить, я сам не верю, но тебе лучше это знать.

— Да, — кивнул Лионель, — я предпочитаю знать… А вам лучше поверить. Эйнрехт не одинок. Оллария тоже обезумела, и, можете теперь не верить уже мне, я видел это собственными глазами, хоть и сидел в Агмштадте.

3

Готти остановился возле ничем не примечательных зарослей и негромко гавкнул; в ответ раздалось упоительно-родное тявканье, и у Робера зашлось от радости сердце. Поверить в возможность немедленного счастья Иноходец не мог и… все-таки, кажется, поверил.

— Барон, — окликнул дрогнувшим голосом Эпинэ. — Барон, вы здесь?

— Мой друг! Наконец-то!

От зарослей отвалился увядающий куст, в брешь немедленно юркнул Готти, и тут же оттуда выкатился, раскрыв объятия, Капуль-Гизайль. Не будь манеры барона столь примечательны, Иноходец не узнал бы его в одетом по-походному воинственном господине. За поясом «милого Коко» торчали морисские пистолеты, щеки украшала щетина, а из-под скромной шляпы выбивались жесткие прямые волосы.

— Ваше высокопреосвященство, — Капуль-Гизайль остановил разбег и отвесил роскошный поклон, — какая честь, какая неожиданная радость, и какой стыд! Я не брился четыре дня, это ужасно…

— Вы один? — прервал грозившую затянуться руладу Эпинэ.

— О нет! — Барон обернулся к кустам. — Марий, мальчик мой, можешь покинуть спасительную сень…

Барон путешествовал с юношей-флейтистом, четырьмя верховыми лошадьми, парой вьючных и двумя собаками.

— Это не столь страшно, — утешил он. — Мне случалось вывозить антики в обход гайифских и агарийских таможен, а ведь тогда у меня не было такого чуда, как Готти. Признаться, я не представляю, как до недавнего времени обходился без львиной собаки, но, мой милый Эпинэ, давайте отвлечемся от моей скромной персоны. У меня к вам письмо от нашего общего знакомого и его же поручение на словах. Достаточно важное, чтобы поглотить все внимание, как ваше, так и его высокопреосвященства, поэтому сперва я позволю себе спросить, цела ли вещь, доверенная мною графине Савиньяк.

— Вещь?

— Известный вам гальтарский лик.

— Несколько странно, — вмешался Левий, — что вы не справляетесь о судьбе вашей супруги.

— Прошу простить, — признал свою ошибку барон. — В дороге я несколько опростился и начал разговор непосредственно с занимающего меня предмета. Разумеется, я беспокоился о Марианне и графине Савиньяк, но лишь до встречи с вами. Вы здесь, вас сопровождают ваши гвардейцы, следовательно, находящиеся под вашим покровительством дамы вне опасности, но вот что они сочли нужным взять с собой? Я, осознав всю степень опасности, грозящей моей коллекции, несколько растерялся и не уверен, что не ошибся в своем выборе. Мне удалось вывезти в лучшем случае десятую часть. Конечно, в первую очередь пришлось жертвовать громоздкими предметами. Кстати, дорогой друг! Разрешите презентовать вам эту камею. Некогда она вам приглянулась.

Излеченная из кармашка на поясе вещица сверкнула закатным золотом. В солнечных лучах осенняя кавалькада казалась еще неистовей, еще прекрасней. Эпинэ торопливо отвел взгляд.

— Констанс, вы ошибаетесь. Марианна и графиня Савиньяк не с нами, они успешно выбрались из Нохи и, видимо, отправились в Придду.

— Материнское сердце, — с чувством произнес барон. — Разумеется, это не повод не делать вам подарка, но возникает определенная трудность. Марианна знает, как ухаживать за слоистым агатом, но готовы ли принять на себя такую ответственность вы? Готти! Готти, что ты опять наделал?! Марий, мальчик мой, ты не должен был оставлять лукошко…

Огромный пес с извивающейся возлюбленной в пасти пушечным ядром вылетел из баронского убежища, едва не сбил с ног Левия и достойным мориска галопом помчался по поляне. Капуль-Гизайль с осуждением покачал головой.

— Живость характера — это прекрасно, однако я понимаю и тех, кто использует строгий ошейник, но вернемся к моему поручению. Увы, наш общий знакомый не располагал собственной печатью и воспользовался той, что ему удалось спасти вместе с рядом других предметов. Надеюсь, вы не примете его за мародера, хотя со стороны очень, очень похоже!

Печать, которой «воспользовались», принадлежала геренции, почерк был незнаком, но догадаться, чей он, смог бы даже Готти.

«Поручаю подателю сего письма сообщить как о сделанном мною во исполнение договора от седьмого дня Летних Молнии 400 года К. С, так и о том, что случилось без моего вмешательства, по воле Создателя или же иных сил.

Дукс Свободной Данарии Жан-Поль Салиг».

4

— Селина, — поморщилась Луиза, — возьми другое платье. Ты не в Найтоне.

— Зачем? — не поняла дочка. — Не все ли равно…

— Нет, — отрезала капитанша, понимая, что еще немного, и она возьмет ножницы и раскромсает голубенький батист в лапшу. — Нужно уважать и себя, и других. Проэмперадор, король и маркграф — это тебе не пивовары.

— Зачем графу Савиньяку мое платье? У него в Олларии мама, а там сейчас то же, что было, когда тебя… чуть не убили. Ты все время плачешь, везде война…

— Да, я плачу, — шмыгнула носом капитанша и поняла, что сейчас подтвердит слово делом. — Сэль, жизнь не кончена, кто бы у кого ни умер! Нельзя опускаться, махать на себя и на других рукой. Уверяю тебя, Проэмперадор меняет белье и бреется. Думаешь, ему понравится, если фрейлина ее величества выйдет к чужому королю в мещанском платье? И, в конце концов, я что, зря гладила оборки?