Закончив, он достал из кармана пузырек.
– Капни в нос по две капли, – шепнул он, – только
аккуратно и чтобы никто не видел, а то сама знаешь…
Эльза Михайловна очень строго относилась к наркотикам, сразу
предупреждала, что если заметит что-то на работе, то увольняет тут же, на
месте, никакие связи и жалобы не помогут. Это не было голословное утверждение,
девушки уставали на показах безумно, а если еще сниматься в рекламных роликах
или фильмах, то времени на отдых совершенно не остается. Съемки в основном
проходят по ночам, потому что в это время суток аренда помещений дешевле. Тине
и самой случалось являться на показ, падая от усталости. Она засыпала в машине,
в раздевалке и даже под руками у Сержа. Некоторые не выдерживали такого темпа и
пытались взбодриться сначала легким наркотиком, потом требовалось все большая
доза, потом с легких наркотиков переходили на что-то более серьезное, а после
карьера летела к черту, потому что рано или поздно все тайное становилось
явным.
Эльза в этом отношении была тверда, как гранитная скала.
– Вот когда вы овладеете своей профессией настолько,
чтобы достичь успеха, можете идти на все четыре стороны и зарабатывать
самостоятельно. Разбогатеете, наймете своего агента – и вперед! Флаг в руки,
барабан на шею! Тогда можете хоть неделями не слезать с кокоса или с иглы, это
уже будут ваши проблемы! А в моем агентстве наркотиков не будет. Если замечу –
первое предупреждение и штраф, второго предупреждения не будет, сразу на выход
с вещами!
– В общем, «курение – яд, пьянству – бой, и скажи
наркотикам – до свидания!» – едва слышно усмехнулась тогда Лиза Кругликова, но Эльза
услышала.
У нее не уши, а настоящие локаторы, подводную лодку без
приборов обнаружит!
Лизку не оштрафовали, но два месяца держали в стороне от
выгодных показов, она перебивалась кое-как, всем задолжала. Все-таки Эльза –
отвратительная злопамятная личность!
Алиска тогда мечтательно сказала, что хорошо бы переспать с
владельцем агентства и уговорить его уволить Эльзу к чертовой матери.
– Куда тебе! – насмешливо заметила Диана. –
Уровень не тот!..
– А у тебя? – вскинулась Алиса.
– У меня тоже не тот… – призналась Диана. –
Вот разве что у Тинки…
Разговор происходил на открытии шикарного бутика,
шампанского и закусок было завались и залейся, досталось и им после показа.
Последние слова Дианы можно было объяснить только количеством выпитого
шампанского. Однако Алиска-то не перебрала и нахмурилась.
– У меня тоже не тот уровень, – поспешно сказала
Тина, чтобы не ссориться. – И вообще, дело вовсе не в нас, просто он
моделями не интересуется.
– Бери, – настойчиво шептал сейчас Серж,
протягивая пузырек, – не бойся, это не то. Это очень хорошее швейцарское
лекарство. Бери, а то не выдержишь, упадешь…
Тина боязливо поежилась – что может быть страшнее, чем
упасть на подиуме? Но нужно воспользоваться даром Сержа незаметно, потому что
кто-нибудь обязательно увидит и донесет Эльзе, а потом Тине не оправдаться.
– Девочки! – Танечка на вытянутых руках внесла
ярко-бирюзовое платье. – Где Маранова?
– Я здесь! – Диана рванулась навстречу, зацепилась
за ножку стула, но удержалась и не упала.
«Плохая примета», – подумали все, но никто не сказал
вслух, даже вредная Алиса. Хотя та куда-то исчезла из комнаты, иначе не
удержалась бы. Тина накинула халат и вышла из комнаты. В коридоре она
столкнулась с Танечкой, та неслась за следующим платьем. Эльзы не было видно,
но слышались чьи-то голоса. Тина скользнула в тупичок в конце коридора и
открыла дверь на лестницу. Девчонки, бывало, покуривали там тайком, хотя Эльза
этого тоже не одобряла, а пожарный так просто топал ногами и брызгал слюной.
Тина прислонилась к холодной стене и капнула по две капли в каждую ноздрю.
Постояла немножко, дожидаясь, когда уйдет с утра маячившая перед глазами темная
пелена, исчезнет звон в ушах. Через три минуты и вправду стало легче, глазам
было не так больно, нос задышал, и, кажется, спала температура. А может быть,
жар ушел из-за холодной стены. На лестнице дуло, и Тина подумала, что она
спокойно может подхватить еще и воспаление легких. Она повернулась неловко, и
пузырек выпал из слабых пальцев. Тина нагнулась, а когда подняла голову, то
увидела перед собой Алису.
– Так-так, – та насмешливо улыбалась, – наша
тихоня, оказывается, тоже балуется кое-чем.
Внезапно на Тину накатила жуткая злость. Все-таки стерва
Алиска! Ведь знает же прекрасно, что Тина больна. И вместо сочувствия норовит
сделать гадость.
– Ты там под лестницей бутерброд кушала? –
вкрадчиво спросила Тина. – Не бойся, я никому не скажу.
Алиса рассмеялась весело и закрыла мобильный телефон. Потом
посмотрела на Тину со смесью злорадства и превосходства. Посмотрела свысока,
хотя они были одного роста.
– Дай пройти, убогая, – сказала Алиса, став
серьезной, – меня работа ждет.
«А меня будто нет, – подумала Тина. – Чтоб тебе на
подиуме завалиться…»
В раздевалке снова был скандал.
– Что ты мне даешь? – орала Алиса на Татьяну. –
Что ты мне подсовываешь? Это не платье, а настоящая половая тряпка! От него же
потом воняет!
– А я что сделаю? – слабо оправдывалась
Танечка. – Мне что дизайнеры дают, то я и приношу! Едва подгладить
успеваю, а уж стирать не нанималась!
Платья кочуют с показа на показ, их надевают разные девушки,
а после каждого показа в чистку отдавать – ни времени, ни денег не хватит. Тина
брезгливо сморщила нос и вздохнула – к сожалению, это еще один минус их
профессии. Если не можешь надевать чужую одежду – не ходи в манекенщицы.
– Липецкая! – грянула как всегда вовремя
подошедшая Эльза. – Опять скандалишь? Тебе что – работать в агентстве
надоело? Увольняйся, замену я быстро найду!
Тина подумала, что тут Эльза, пожалуй, перегнула палку, все
же Алиса вполне перспективна, есть в ней некоторый шарм, ее ценят. Алиса
развернулась всем телом и в упор посмотрела на Эльзу. Неожиданно она
успокоилась и теперь в синих глазах стояла полная безмятежность. Глаза Эльзы
метали молнии, но должного эффекта не получалось, Алиса свои не отводила.
Обмен взглядами продолжался минуты три, после чего Танечка
бросила платье на стул и вышла за следующим.
– Работайте! – прошипела Эльза. – И чтобы
никакого шума.
Тина перехватила ее прощальный взгляд, брошенный на Алису, и
поразилась. Сейчас, пожалуй, Эльзе не подошла бы ее кличка, она не походила на
холодную равнодушную эсэсовку. В глазах ее Тина заметила человеческое чувство –
самую откровенную злобу.
Танечка тронула ее за руку, протягивая длинное платье
золотистого шелка.
Тина шагнула на подиум – и все осталось позади: простуда,
склоки, головная боль, злобное Эльзино лицо, мелкие бытовые проблемы. Только
ритмичная музыка, только свободные плавные движения, только тяжелое колыхание
шелка, только безликий, застывший в немом восхищении провал зрительного зала. И
еще – плывущая впереди нее Алиса в коротком кремовом платье.