Фаворит - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 200

— И сам догадаешься, — отвечал Потемкин…

Пока же он оставил майора жить у себя. А в конце мая велел разбить шатры в лесу на Островах, где и представил Екатерине. С ними был князь Репнин, приехавший с докладом из Константинополя. Николай Васильевич всегда не любил императрицу и решил ее подпоить. Потемкин тоже был во хмелю. Зорич сидел на пиру скромником, а Екатерина, став развязной, несла всякую чушь…

На следующий день она, дурно выглядевшая, появилась в Кабинете, где и сказала Безбородко с виноватой улыбкой:

— Распорядись от меня, чтобы Зоричу комнаты во дворце приготовили. Чин дать и дом.

— А мужиков сразу давать ему будете?..

«Говорят, — докладывал Корберон, — за первую пробу он (Зорич) получил 1800 душ».

Потемкин не ревновал. Но предупредил Зорича:

— Я тебя из босяков взял. Веди себя тишайше.

И увидел возле лица своего волосатый кулак гусара.

— Тебя первого в окно выкину, — сказал он…

Бренча по ступеням саблей, Зорич спустился в парк, где его встретил тот самый гоф-фурьер, который недавно поил и кормил босяка-майора. — Друг мой — Сеня, ты ли это? — воскликнул тот. Зорич дружески обнял доброго человека: — Теперь ты ко мне заходи… я тебя напою! — А где ты ныне остановился? — Вон окна мои, рядом с окнами спальни царицы…

После персиков желательно редьки с хреном, а благодать винограда хорошо совмещается с астраханской селедкой. Его светлость изволил откушать и долго сидел недвижим, вбирая в себя единым тревожным оком краски яркого дня.

— Сципион, Октавий, Фемистолк… кто там еще? — вопросил у себя Потемкин. — Они ведь тоже, не пройдя нижних рангов, великими полководцами соделались.

Кажется, это был ответ самому себе на вопрос, давно его угнетавший. Потемкин ожидал вестей от Суворова, а визит короля Швеции мало волновал его. Зато он доставил немало тревог Екатерине. «Все-таки мы с ним родственники, и не дальние», — говорила она, хотя и понимала, что родственные чувства в политике не учитываются. Абсолютистка до мозга костей, императрица не слишком-то жаловала своих братьев по классу: вечно издевалась над Марией-Терезией, третировала королей Франции, презирала Станислава Понятовского, строила насмешки над королем Пруссии. Густава III она… побаивалась.

Было чудесное июньское утро, когда галера Густава III, тихо шлепая веслами по воде, бросила якоря возле Ораниенбаума. Коляски были готовы, переезд до столицы занял всего три часа. «Русские офицеры, — вспоминал король, — не зная, кто я таков, с удивлением глядели на мой мундир Карла XII, на белый платок, повязанный вокруг левой руки». Густав III и его посол Нолькен застали графа Панина в неглиже. Никита Иванович в гневе сбросил с головы ночной колпак, крикнул Нолькену:

— Ах, посол! Какую шутку вы сыграли со мною…

Петербуржцы знали, что «граф Готландский» и есть король Швеции; перед зданием шведского посольства с утра толпился народ. Публика собиралась и в Летнем саду, полагая, что гость не преминет осмотреть знаменитую решетку Фельтена. Но король с Паниным, наспех одетым, сразу отъехали в Царское Село, где их ожидали императрица с сыном и беременною невесткой. За семейным столом Екатерина заверила кузена, что политика России сводится неизменно к поддержанию добрых отношений с соседями. Густав III, решив подурачиться, написал на салфетке «sestra», а Екатерина — слово «brat». В конце застолья король пожелал увезти салфетку в Швецию:

— Пусть она станет протоколом мирного договора…

Следующий день был памятен юбилеем Чесменской битвы. На чухонском урочище «Кекерекексинен» происходила закладка Чесменского дворца, в основание которого наследник Карла XII положил первый кирпич. Он был умен, и, если Екатерина делала вид, будто забыла о дне Полтавской битвы, король сам ей напомнил:

— Стоит ли вам щадить мое самолюбие, отменяя народный праздник? Давние распри между шведами и русскими преданы забвению: я не требую от вас ни Лифляндии, ни Эстляндии.

Его министр иностранных дел, граф Ульрик Шеффер, втихомолку учинил королю деликатный выговор:

— Вы не приближаетесь — вы удаляетесь от цели…

Екатерина пригласила Шеффера на партию в пикет.

— Я не удаляюсь, а приближаюсь к цели, — сказала она, сдавая карты, и Шеффер понял, что стены имеют уши.

Густав III украсил фаворита Зорича лентой Святого Меча:

— Sestra, — сказал он Екатерине, — я возлагаю этот орден на человека, самого замечательного при вашем дворе…

Камергеры тут же накинули на плечи короля драгоценный палантин из сибирских мехов. Густав был удивлен: дамы русского двора одевались как крестьянки. Екатерина пояснила ему: костюм — дело национальное, а новомодные роскоши, отвращая людей от патриотизма, способны делать людей космополитами.

— У нас об этом не думают, — признался король. — Но я ношу старый шведский мундир времен Карла Двенадцатого, ибо он удобен в движении средь сурового климата моей страны.

— Наш климат суровее вашего, — отвечала Екатерина.

Густав осмотрел Кадетский корпус, Шпалерную мастерскую. Потемкин сопровождал его в Петропавловскую крепость, где находился Монетный двор. Здесь их ожидал ученый секретарь Нартов, сын токаря Петра I; в присутствии короля он выбил медаль в его честь — золотую. Из подвалов Горного корпуса шведского короля спустили под землю, в искусственный рудник, где в поте лица трудились юные кадеты, будущие офицеры-рудознатцы.

— Я хотел бы видеть, — сказал король, — точную восковую фигуру вашего императора Петра Великого.

Потемкин провел его в Кунсткамеру, вместе они торжественно постояли перед фигурой Петра, затем Потемкин шлепнул на стол краги из лосиной кожи.

— Я вижу кровь на них… чья это?

— Вашего предка — короля Карла Двенадцатого, когда барон Каульбарс тащил его из траншеи в крепости Фридериксхалле.

— О! — восхитился Густав и поспешно натянул на руку перчатку предка, краги которой доходили ему до локтя.

Знаменитый на весь мир Готторпский глобус внезапно раскрылся, внутри его был накрыт стол, расставлены стулья. Под звуки музыки глобус медленно затворил пирующих в своей круглой сфере, словно запечатал внутри.

— Мы в самом центре земли, — сказал Потемкин, — и никто не помешает нам вести откровенную беседу о политике… Мария-Терезия состарилась, вряд ли начнет войну. Франция с молодым королем войны побаивается. Английский король занят борьбою с колониями в Америке. Неужели же нам, Швеции и России, не стать оплотом вечного мира на Балтике?..

Потемкин выбрался из глобуса, имея на кафтане шведский орден Святого Серафима. Он спросил короля, что примечательного хотелось бы ему вывезти из России.

— Мой замок Грипсхольм не вместил бы всего, что мне у вас нравится. Помимо исторических краг с кровью моего предка, я желаю иметь рецепт щей, которыми вы меня угостили.