Три возраста Окини-сан - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 41

— Конечно, выбор его неудачен, но тут уж ничего не поделаешь. Хотя на тебя она и произвел сильное впечатление.

— Перестань! — взмолился Коковцев. — Если Ивона и пожелает прицепить к своему подолу собачий хвост, так это нас не касается. Она парижанка — из особой породы женщин…

Ехали молча. Ревнивая Ольга не выдержала:

— Теперь я вижу, зачем тебе нужна горничная, непременно молодая, симпатичная и в кружевном фартучке.

— Кстати, ты нашла такую?

— Именно такую, какая тебе надобна. Утешься!

— Ну, спасибо… выручили, — засмеялся Коковцев.

* * *

Игорь усердно ломал игрушки, а Никита бегал в гимназию. Глядя на своих детей, Коковцев никак не мог представить японского сына Иитиро (а ведь ему, наверное, уже девятнадцать лет). Денег в Нагасаки он больше не отсылал — после того как Эссен сообщил, что Окини-сан разбогатела, занимая в Иносе примерно такое положение, какое раньше имела Оя-сан… В один из дней Коковцев сообщил жене, что в правительстве готовится важное политическое решение, о сути которого он может пока только догадываться:

— Очевидно, гонке вооружения придет конец. Если не поняла, растолкую. Эсминец годен на десять — пятнадцать лет службы. Но пока его собирают на стапелях, его успевают обогнать другие и при спуске на воду он уже считается устаревшим. Надо спешно закладывать другой. Такая чехарда и называется «гонкой». А если бы мужики и бабы узнали, что мы, выстрелив из пятидюймовки, посылаем в Эвклидово пространство сразу пятьдесят пять рублей, они бы сказали, что профуканы пять дойных коров…

Ольга Викторовна приняла эту «гонку» на свой счет:

— Ты хочешь сказать, что мое последнее платье от Дусэ — как твои три выстрела из пятидюймовки? Но я не виновата, что портнихи посходили с ума и берут страшно дорого…

В эти дни появилась новая горничная Глаша, быстро вошедшая во вкусы их семейства; чистоплотная и привлекательная толстушка, она ловко прислуживала господам, а вечерами запиралась в медхен-циммер, распевая наедине под гитару:

Грек из Одессы и поляк из Варшавы,

Юный корнет и седой генерал -

Каждый искал в ней любви и забавы

И на груди у нее засыпал.

Где же они, в какой новой богине

Ищут теперь идеалов своих?

Вы, только вы, и верны ей поныне,

пара гнедых,

пара гнедых…

Ольга Викторовна поначалу вела себя настороженно, когда в их дом ворвалась свежая хлопотунья-резвушка, но скоро успокоилась. Владимир Васильевич в общении с Глашей допускал лишь корректное похлопывание горничной по румяной щечке:

— Все хорошеешь? Не пора ли замуж?

— Дотерплю до следующего века, — отвечала Глаша.

— Смотри! Тебе ведь не долго осталось ждать…

Было хмурое утро, по окнам барабанил дождь. Коковцев ночевал дома. Явилась Глаша с подносом в руках:

— Доброе утречко, господа! Несу вам «мокко».

Коковцев приоткрыл один глаз.

— Таких, как ты, — сказал он горничной, — надо бы брать на флот. Чтобы ты заведовала кранцем «первой подачи».

Нехотя он сунул ноги в мягкие шлепанцы:

— Оля, меня сегодня вызывают к Дикову… Адмирал Диков, был главным минным инспектором флота. Сообразительный видный старик, он выглядел молодцевато. Коковцев застал его за изучением сводок погоды.

— К метеорологии я отношусь примерно с таким же решпектом, как к хиромантии или к черной магии. А вы?

Коковцев ответил, что доля шарлатанства в этой «лавочке» всегда ощутима. Впрочем, на Балтике сильно штормит.

— Надо выйти в море, — сказал Диков. — А мы, — вдруг произнес он, — допустили ошибку. Россия, кажется, здорово сглупила, гарантируя Китаю заем для оплаты контрибуций Японии. Тем самым мы, русские, обеспечили самураям мощный финансовый источник для развития их флота. И вот вам результат: Того закладывает серию броненосцев, которые по контракту дают восемнадцать узлов… Как вам это нравится?

— Совсем не нравится. Но, если верить газетам, Гаагская мирная конференция, созванная по почину России, приструнит и японцев. Наверное, контроль над вооружением нужен.

— Наше дело — готовиться к войне. Стоит нам превратиться в пацифистов, и завтра же от нашего бедного козлика останутся только рожки да ножки. — Затем адмирал сообщил, что сейчас в Петербурге военно-морским атташе Японии состоит капитан-лейтенант Хиросо. — Он желает видеть наши минные стрельбы.

Коковцев ответил, что секреты военной техники утаить так же невозможно, как и удержать воду в решете:

— Но, очевидно, их все-таки следует утаивать. Диков по диагонали пересек свой обширный ка бинет:

— Нет смысла скрывать то, чем японцы владеют уже в достаточной степени. Скажите, вас устроит выход в субботу? Тогда у мостика Лебяжьей канавки будет ждать катер.

— Есть! — отвечал Коковцев.

Хиросо, помимо русского, свободно владел английским, немецким, французским, китайским и корейским языками. Он недавно был переведен на берега Невы из Берлина.

— А раньше? — спросил его Коковцев.

— Плавал… как и все.

Было что-то подкупающее в этом рослом человеке, мало похожем на японца, с небольшой русой бородкой и усами. Дул сильный ветер. Коковцев извинился, что опаздывает катер:

— А вам, наверное, холодно?

— Нет, к северу я уже привык.

Коковцев вспомнил сказку Окини-сан: жил да был на севере забавный зверек тануки, развлекавший себя хлопаньем лапками по сытому животику. Он спросил — где сейчас О-Мунэ-сан, бывшая при посольстве в Петербурге.

— Кажется, ее мужа отозвали в Японию…

Катер подали. Напротив Горного института их ожидал миноносец, который сразу же, выбрасывая клочья дыма, окунулся в белую заваруху моря. Мимо проплыли огни Кронштадта. Коковцев, поднимаясь на мостик, повесил на шею свисток, чтобы сигнализировать о поворотах, а матросы втихомолку посмеивались:

— Нацепил! Будто городовой али дворник…

Навстречу двигался германский транспорт, спешащий к мучным лабазам русской столицы. Хиросо заметил пулеметы и сказал:

— У нас митральезы тоже заменяют пулеметами…

Измотанные качкой, весь переход до Тронгзунда они посвятили специальным вопросам (причем, если Коковцев что-то утаивал от японца, Хиросо, словно разоблачая его, подробно докладывал, как это дело налажено на их флоте). Очевидно, атташе хорошо разбирался в минном оружии, и, когда миноносец стал раскладывать по траверзам торпедные залпы, лицо Хиросо осталось невозмутимо. Коковцев решил про себя, что адмирал Диков, наверное, прав: японцы знают уже не меньше русских. Но вот засветились огни Гельсингфорса, и кавторанг сказал:

— А не поужинать ли нам вместе…