Из тупика - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 225

— Выпить, — отвечал Уилки. — Но не больше того. Они наспех выпили, и Уилки придержал пыл кавторанга.

— Джордж! — сказал он ему радушно. — Боюсь, что время военной диктатуры не настало. Это будет последняя карта в игре. И тогда ты понадобишься. Но уже не нам, а Миллеру! Если, конечно, Миллер не догадается закончить игру вместе с нами.

— Значит, — побледнел Чаплин, — это правда? И вы сознательно замазывали нам глаза двумя бригадами, которые брошены под Котлас? Вы уходите? То, что простительно американцам, этим липовым демократам, что простительно и болтунам французам, то совсем нельзя простить вам — деловым людям… Где же, черт побери, ваше хваленое джентльменство?

— Оно при нас… Ударил гонг, Джордж, а ты уже не молод, и прыгать на ходу в твои годы рискованно. Прощай!

Стоя на подножке вагона, наращивающего скорость вдоль лесной поляны, Чаплин прокричал Уилки — последнее:

— Я могу и другое!.. Я ворвусь со своим полком в Архангельск, и силою оружия мы заставим вас остаться с нами до конца…

А на фронте, в расположении позиций Дайеровского батальона, было тихо. Высоко вскинулись жирные травы, и в покосах бойко стрекотали кузнечики… Здесь лейтенанта Уилки встречали.

Русские офицеры, знающие русский язык.

И английские офицеры, знающие русский язык.

Это была боевая компания, скрепленная кровью и опасностью.

— Как настроение в батальоне? — спросил Уилки для начала.

— Отличное. Правда, доля излишнего ухарства существует.

— Так и должно быть в славном Дайеровском батальоне…

Поздний вечер. Из-за леса приходит ночь, очаровательная, как и минувший день. Хорошо дышится. С пастьбы возвращается стадо коров, бренча колокольчиками. Вкусно пахнет парным молоком, что звонко брызжет сейчас в пустые цинковые ведра… Уилки чувствовал себя превосходно, пребывание в русской деревне напомнило ему детство, проведенное на ферме у дедушки.

На столе — бутылки; под лавками — ящики с гранатами.

— Я не буду пить, — отказался Уилки. — Сегодня это ни к чему. Впереди нас ждет ночь, полная волшебного очарования…

Офицеры же были настроены не так романтично: они как следует налакались и улеглись спать. А лейтенант Уилки побывал в окопах, куда лезла синяя гоноболь. И давилась под каблуками сочная морошка… До чего же тихо на фронте, даже не верится. Да, можно быть абсолютно спокойным, если позицию держит героический Дайеровский батальон…

Он спустился к реке, разулся и сел на берегу. В таинственных кустарниках, где что-то загадочно белело, кричала зловещая одинокая птица. Уилки долго пытался угадать — что же это за птица? И никак не мог. в Англии таких не было, — птица русская, а он, лейтенант Уилки, находится в России, и течет перед ним в русское море русская же речка. И плещется в камышовых заводях русская гульливая рыба.

Птица вскрикивала в ночи — резко и пронзительно, словно в загадочных кустах тупою пилой разрезали сырую доску… Когда Уилки вернулся в избу, то как-то не сразу все сообразил.

Лежали перед ним офицеры…

Шесть офицеров русских, знающих английский язык.

И четыре офицера британских, знающих русский язык.

Все они лежали спокойно, будто спали.

А рядом с, ними — отдельно — лежали их головы.

До чего же тихо на фронте, даже не верится…

— Монк! Бэрд! Харди! Хьюгги! — звал он.

Тронул одну голову, и она покатилась…

— Вот он! — заорали в дверях.

Выросла тень человека, провела вдоль избы очередью.

Добротная русская печь (еще теплая) спасла Уилки. Рукою, сбивая со стола пустые бутылки, нащупал гранату. И стоял, весь сжавшись. Пальцем проверил — здесь ли запал? Слава всевышнему, граната была с запалом. Вырвал чеку, как вырывают из тела занозу, и со стоном швырнул бомбу в двери…

Уилки был единственным, кто остался цел…

Восстание! Восстание! Восстание!

Помните, люди, Дайеровский батальон.

С треском обрушилась тишина на фронте, когда батальон пошел на прорыв. Через фронт. Обратно. К своим.

— Мы не суки! — кричали солдаты. — Жрите сами вашу тушенку!

Через село Троицы, дрямо на Топсу, расстреливая все живое, рванулся через фронт Дайеровский батальон. И забыт в избе штаба флаг с мечом, увитым лавровыми венками. Снова вспыхнули на каскетках, заранее припрятанные, звездочки Красной Армии.

— Вперед! — звали их комиссары…

Двенадцать пулеметов и британские «пом-помы», ухающие в ночи, словно филины, работали вдоль полотна дороги. Отборные солдаты, молодцы, — разве их остановишь? Железная грудь батальона разрывала, как бумагу, все укрепления, неслась вперед, только вперед… к своим!

Через полосу огня, надо рвами блокгаузов, мимо бронепоездов.

— Вперед!..

Уилки вернулся в Архангельск; настроение высшего командования было здесь подавленным. И наоборот, восстание Дайеровского батальона высоко подняло настроение в британских войсках. Всегда было очень «далеко до Типерерри», но теперь сразу Типерерри приблизилось к каждому.

Уилки места себе не находил:

— Скорее! Скорее сюда Роулиссона из метрополии!

Когда его спрашивали потом, как все это было, он отвечал:

— Ну что вы спрашиваете? Это был… кошмар. Фронта у нас уже нет. Дайеровцы проделали в нем такую дыру, что большевики сразу воткнули туда свой кулак и нам его показывают.

— Показывают, но… чего же не бьют?

— Они слишком сейчас заняты. Колчаком и угрозой Юденича. К тому же пал Царицын, этот русский Верден, и большевики за него будут драться. Но кулак уже здесь — мы его нюхаем…

Из метрополии сообщили, что генерал Роулиссон выезжает. Спешно!

— И очень хорошо, — сказал Уилки, сразу успокоившись. Кто же такой этот генерал Роулиссон? Знать об этом пока не обязательно даже английским солдатам.

Одно можно сказать: генерал Айронсайд и в подметки не годился генералу Роулиссону.

Роулиссон был молодчага! Парень что надо!

Кстати, этот парень был лордом…

* * *

Капитан Дайер, как жаль, что ваша могила не сохранилась на архангельском кладбище!

Ее не мешало бы оставить.

Для истории!

Онега и Поморье — самые чистые бриллианты в короне русского севера. И тянется древний тракт — мимо рек, что беснуются в порогах, то затихая в лесной тиши, то взрываясь бурными падунами; мимо деревень, усопших вековым сном в комариных дебрях: мимо лебединых ставков озер и синеватых зыбей трясин.