Богатство - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 49

— Надо было раньше носа не воротить…

Впрочем, до места высадки оставалось недалеко. Егоршин, не раз бивший зверя в этих краях, сам же и выбирал бережок для десантирования. И будьте уверены — выбрал не так, как выбрали его японцы: ополченцам не пришлось месить грязищу рыбного перегноя, с палубы они ступили на твердую землю, где их сразу с головою заботливо укрыла высокая стенка дикого шеломайника — кому лес, а кому трава…

Жабин тоже сошел на берег, попрощался с каждым:

— Конечно, снова увидеть всех вас мне уже не удастся. Война есть война, тут ничего не справишь. Ступайте своим путем, а мне пожелайте удачи во льдах.

Шхуна отошла в море, беря курс на Гижигу. Десантники примерились к ноше, проверили оружие, подтянули штаны. Егоршин, опершись на берданку, сказал:

— Покеда не тронулись, надо бы решить, кого слушаться. Без батьки никому в пекло прыгать не хочется.

— Слушаться меня! — объявил Исполатов. — Идем не на ярмарку, и если я замечу в ком-либо шатание, так знайте сразу — церемоний разводить не стану, убью!

При этом посмотрел на Расстригина и на Блинова. Подкинув в руке карабин, сказал просто:

— Пошли, братцы!

Шеломайник быстро объял их со всех сторон, сделав невидимыми ни для врагов, ни даже для друзей.

Скоро пропали запахи моря, стали ощутимее ароматы трав. Исполатов шагал подле Егоршииа.

— Давай сначала отыщем в горах мужиков явинских, потом надо соображать, как соединиться с мильковской дружиной.

— Мишка-то не напутает ли чего? — спросил зверобой.

— Не один же он там… поправят Мишку.

Не сразу, но все же отыскали табор явинских жителей которые, охотясь и собирая орехи, блуждали по лесистым отрогам между Ключевским озером и вулканом Опальным. Староста жаловался, что горные бараны столь пугливы — н никак не взять их на мушку, мяса давно не ели. Но никто из явинцев, и даже дети, страдавшие больше взрослых, никто не желал вернуться в деревню, занятую врагами. Мужики очень тосковали по собакам, которые небось прибежали домой, а хозяев-то и нету.

— Наверняка японцы их, бедных, перестукали.

Женщины тосковали по брошенной скотине:

— Коровушек наших, видать, уже не сповидаем…

Исполатов записал фамилию и возраст старосты.

— Зачем это тебе, голубь?

— Соломин велел спросить — для награждения.

— Так я же ничего еще не сделал.

— Успеется… еще сделаешь!

Оказался он мужиком дельным! Невзирая на тяготы бездомной жизни, умудрился постоянно следить за противником. Неказисто, но точно рисуя на клочке бумаги, староста указал маршруты передвижения захватчиков.

— От берега, — говорил он, — еще не отошли японские шхуны. Всего два лагеря: один в Явине, другой в Озерной. Но Ямагато никак не усидит на месте! Он все времечко таскает и таскает солдат с места на место, будто украл их и теперь не знает, где, лучше спрятать…

Исполатов спустил отряд с гор обратно в долины, устроил ночлег в лесу. Для безопасности выставил караулы, назначил постоять на часах и Сережу Блинова:

— Ночью страхов много, вот и привыкайте…

Среди множества ночных страхов студенту выпало испытать один, самый впечатляющий. Из-за его спины выросли во мраке чьи-то длинные руки и, шевеля пальцами, вдруг захлопнули ему глаза. Сережа и сам не заметил, куда делась берданка.

Ночное привидение загробным голосом спросило:

— А кузькину мать не хошь поглядеть?

Это был Мишка Сотенный.

— Что ж ты, шляпа городская! — учинил он выговор. — Разве же так надо стоять в карауле?

— Пожалуйста, не говорите об этом Исполатову.

— Бог с тобой. Казак сплетничать не станет…

Так состоялась встреча двух отрядов. Сведенные вместе, они насчитывали 88 бойцов. Среди них только 17 человек были русскими. Остальные — камчадалы, тунгусы, коряки и орочены.

История не сохранила для нас их обликов. Можно лишь догадываться, как они выглядели… Охотники и рыбаки, каюры и зверобои, эти люди с малых лет возлюбили риск единоборства, их не страшили опасности. Кажется, что это о них, о питомцах Русского Севера, еще в древности писал велеречивый Петрарка: «Там, где дни облачны и кратки, там родится племя воинов, которому не больно умирать».

Восемьдесят восемь добровольцев решили противостоять кадровому японскому батальону. Урядник подсчитал на бумажке:

— И на кажинного нашего по три самурая.

— Оставь глупости, — сказал Исполатов, озабоченный совсем другим. — Не могу разгадать, ряди чего маневрируют японцы…

Правда, в поведении лейтенанта Ямагато не проявилось ни оперативной смекалки, ни даже примитивной попытки тактически овладеть обретенным положением. Явинский староста подметил верно — они шатались по Камчатке как неприкаянные. Истребив в Явине всю скотину и уничтожив ездовых собак, японцы, ведя на поводках свору будочных псов, покинули разоренную деревню, стали перебираться ближе к Озерной (параллельно их движению вдоль морского берега спускалась к югу и вся флотилия)… Урядник спросил приятеля:

— А куда, ты думаешь, их потянуло?

— Сам не знаю. Завтра выясним…

Исполатов отряхнул от хвои замшевые штаны. Нарочито медленно он загнал пулю в ствол карабина.

— Пойду, — сказал, — прогуляюсь по речке…

Трапперу хотелось побыть в одиночестве, к которому он так привык за долгие годы, а постоянное общение с людьми заметно утомляло его. Охотник стремился уйти в тишину, чтобы остаться наедине с самим собой. Но сейчас за ним увязался Сережа Блинов.

— Можно, и я с вами?

— Только я не терплю болтовни.

— Обещаю не мешать.

— Да уж, пожалуйста, будьте любезны…

Студент шагал за траппером, и его удивляло, что Исполатов не выбирает дороги, а идет всегда напрямик, какие бы завалы и препятствия ни встретились на его пути.

Вблизи протекала звонкоструйная лесная речушка.

— Простите, а как она называется?

— Ищуйдоцка.

Снова шаги. Молчание и плеск реки.

— А что это значит по-русски?

— Ищу дочку, — ответил Исполатов.

— Странное название, правда?

— Обычное для Камчатки…

Близился вечер, в зарослях малинника тонко запели комары. В тени густого ольховника Исполатов уселся на берегу речки, положив на колени казачий карабин. Рядом с ним присел на траву и юноша. Молча они наблюдали, как неподалеку от них возился в реке громадный медведь с красивой лоснящейся шерстью.