– Маргарита Семеновна, дорогая, что я могу вам посоветовать? Ну, допустим, Яна скажет милиции, что в действительности с ней случилось... Ее замучают расспросами. Вас, если вы дадите показания, тоже, и еще не факт, что не заподозрят в соучастии...
– Матерь Божья!
– А кстати, Яна не велела ничего вам говорить о Григории Ивановиче, вы же сами догадались... И не найдут они эти треклятые драгоценности, и, возможно, виноват вовсе не Григорий Иванович, а человек, который якобы собирался их купить...
Она смотрела на него почти уже влюбленными глазами.
– Значит, Янка им ничего не скажет?
– Скажет, что ее ударили по голове, забрали сумку и все. На этом все и закончится.
– Знаете, Тимофей Борисович, или можно просто Тима?
– Можно просто Тима, – улыбнулся он.
– Вы самый лучший человек, которого я знаю.
– Здрасьте, приехали! – засмеялся он.
– Вы добрый, умный и при этом благородный, я знаю, мне Янка говорила. Вы же могли присвоить эти цацки и дом...
– Не мог, – покачал он головой, – меня не так воспитывали.
– Тима, женитесь на Янке!
– Господи, да я женат!
– Ну и что? Кому это когда мешало? У вас есть дети?
– Нет.
– И вы не любите жену.
– С чего вы взяли?
– Вы вот сидите тут, со мной, время двенадцатый час, а вы даже не позвонили жене, и она тоже о вас не слишком беспокоится.
Тимофей скрипнул зубами.
– Не сердитесь, Тима.
– Я не сержусь. Но у Яны ведь есть жених, кроме всего прочего.
– Какой такой жених? Откуда? – всполошилась Маргарита Семеновна.
– Мой лучший друг Михаил Генрихович Дунаевский.
– А где он сейчас?
– Очень далеко, где-то в районе острова Пасхи.
– А что он там делает?
– Он в кругосветном плавании.
– Тогда какой он к чертовой бабушке жених, скажите на милость?
– Он вписался в эту историю задолго до встречи с Яной.
– Любил бы, выписался бы! Вот сейчас бедная девочка одна в больнице, а он... Моряк, с печки бряк... Чай будете?
– Да нет, спасибо, мне пора...
– Тима, простите ради бога, но не могли бы вы... здесь переночевать? Мне как-то страшно... А утречком вместе зайдем к Янке в квартиру, соберу все и поеду к ней, а то мне одной туда заходить как-то боязно, сама не знаю, я вообще-то не трусиха. А я вас хорошим завтраком накормлю и поедете себе на работу, а? Вас жена не заругает? А? Вы ей позвоните все-таки... Ой, а кстати, почему у вас телефон ни разу не зазвонил? Вы же деловой человек, разве так бывает?
– А я его отключил, чтобы не доставали всякой чепухой, я же знал, что разговор будет нелегкий.
– Знаете, Тима, была бы я лет на двадцать моложе, я бы в вас без памяти влюбилась, а сейчас вам меня опасаться не приходится.
Он, как ни смешно, был польщен.
– Хорошо, я останусь, это и в самом деле разумное решение. Я живу далеко... – Он включил телефон. – Юль, привет!
– Привет, ты где?
– На проспекте Вернадского. У меня очень важное дело, надо все обсудить, а завтра с утра в арбитраж. Я останусь тут ночевать.
– Ну, надо так надо, хотя я этого не люблю.
– Я и сам не люблю, но бывают обстоятельства...
– Надеюсь, это не любовная история?
– Да Бог с тобой!
– А завтра когда тебя ждать? А как ты поедешь в арбитраж в несвежей рубашке?
– У меня в машине есть новая.
– А! – успокоилась Юля. – Тогда пока, тут интересный фильм начинается.
Маргарита Семеновна деликатно не присутствовала при разговоре и появилась лишь когда он позвал ее.
– А я вам пока постель постелила, в Пашкиной комнате. Кстати, в ванной коричневые полотенца и полосатый халат для вас. В шкафчике на верхней полке все для бритья, зубная щетка, словом все, что нужно настоящему мужчине. Вы ведь бреетесь опасной бритвой, верно?
– Верно, – улыбнулся он.
– Все настоящие мужчины бреются опасной бритвой, а вы настоящий, я чувствую, вот я вас попросила остаться и вы остались, поняли, что это не каприз, не прихоть... Ой, ну ладно, идите уже спать! И спасибо вам за все!
Тимофей ворочался с боку на бок, никак не мог заснуть. Странные мысли лезли в голову. С ума я что ли сошел? Почему остался? Какое мне в конце концов дело до этой тетки, болтливой, назойливой, совершенно чужой? Да, ей сейчас не позавидуешь, но я-то тут при чем? А ведь все это с легкой руки Олега, не тем будь помянут! Он втравил меня в эту историю, так мало мне Яны, теперь еще и эта тетка! Я почему-то чувствую ответственность за нее, мне что, мало своих забот? А ведь моя встреча с Яной оказалась сродни неизбежности, Мишка же сам с ней познакомился. А тетка эта – хорошая, славная, каких слов мне наговорила, и ведь искренне, я чувствую...
Сон не шел. Он зажег свет на тумбочке, окинул взглядом комнату, встал, подошел к книжным полкам и вдруг в глаза ему бросилась черная с красивым ярким рисунком обложка: «Леонтий Зной. Вальс с флейтой» и подзаголовок «Раздумья меланхолика». Вот болван, подумал Тимофей. «Вальс с флейтой». Это же выговорить немыслимо! «ссфл»! Меланхолик долбаный! На обложке сзади меланхолический красавец устремил затуманенный взор в неведомую даль. Неужто Юльку от него не тошнит? Неужто она и вправду в него влюблена? Он открыл книгу наугад. «Бездонные глаза Марины смотрели на него сквозь пелену страсти, смотрели требовательно, с вызовом, в них явно читалось сомнение в его мужской состоятельности, а он вновь и вновь доказывал ей обратное, но она была ненасытна! И все-таки он одержал над нею верх, она застонала, стон перешел в протяжный крик, потом она, скрипнув зубами, прошептала: «Ну, ты гигант!»« Тимофея затошнило. Гадость какая! Он в сердцах отшвырнул книжку. Захотелось пить. Он в одних трусах на цыпочках вышел в коридор и прокрался на кухню. Снял с крючочка кружку и налил воды из чайника.
– Не спится? – раздался голос Маргариты Семеновны.
– Ох, простите, я не ожидал, я в таком виде...
– За что вы извиняетесь? Все очень красиво!
– Господи, Маргарита Семеновна, – засмущался он.
– Может, хотите молока с медом, чтобы уснуть?
– Ой, нет, ненавижу молоко!
– А я выпью, мне помогает. А кипяточку с медом? Пашка всегда пил, если ему не спалось. Я дала ему с собой большую банку настоящего алтайского меда. Давайте и вам сделаю? Поможет, вот увидите!
– А давайте! Только я пойду халат накину.
Зачем я согласился, идиот! Похоже, эта тетка имеет надо мной какую-то власть! Он надел халат и вернулся на кухню.