Отвези меня домой [= Под колесами – звезды ] - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Евтушенко cтр.№ 44

Её хозяин, как и положено хорошему хозяину, кинулся её догонять.

Первый из нападавших, которому Егор так удачно попал в челюсть, что тот до сих пор валялся на траве в полной отключке, очнулся, сел, встал, ошалело помотал головой и, шатаясь и натыкаясь на деревья, побрёл куда-то вдаль с прижатыми к ушам ладонями.

Четверо же остальных, просто оторопели от такой наглости, – кто-то на «Фольксвагене» с сильно затемнёнными стёклами – мало, что въехал на пешеходную аллею парка, так теперь ещё и вовсе прёт безо всякой дороги прямо на добрых людей, занятых к тому же весьма полезным и трудным делом.

Оторопь, однако, прошла очень быстро, потому что нахальный «Фольксваген» и не думал тормозить, а вовсе даже наоборот – явно намеревался переехать всех четверых добрых людей.

– Хлпци, да вин з глузду зъихав! Ховайся! [4] – сообразил самый сообразительный из четверых, и нападавшие тут же кинулись в разные стороны, стараясь найти дерево потолще и укрыться от психованного автолюбителя экстремальной езды за стволом каштана или клёна.

– Анюта… – растроганно прошептал похожими на кровавые вареники губами Егор, с трудом оторвался от дерева и шагнул вперёд.

Левая передняя дверца тут же гостеприимно распахнулась, и случайный зритель, оказавшийся рядом, вполне смог бы убедиться в том, что на месте водителя у этого психованного автомобиля никого нет.

Таковых, однако, не оказалось, и Егор, сконцентрировав последние силы в одном движении, рухнул внутрь салона и тут же потерял сознание.

Часы показывали половину одиннадцатого.

Егор приподнялся на локте, сел и посмотрел в зеркало заднего вида. Зеркало отразило слегка помятую и растерянную, но совершенно здоровую и даже местами румяную физиономию молодого – не более тридцати лет – парня с серыми нахальными глазами и небритым подбородком.

Замечательно.

Он осторожно потрогал пальцами губы, нос и бровь. Ничего нигде не болело.

Так. Очень хорошо.

Егор достал сигарету, включил радио и огляделся.

Анюта приткнулась к тротуару в каком-то незнакомом узком и пустынном переулке.

– Анюта, – ласково позвал он, – ты меня слышишь? Здравствуй, солнышко!

– Как вылечила, так сразу и солнышко, – проворчала Анюта, но было слышно, что ей приятно. – А за три дня минутки не нашёл, чтобы рядом посидеть.

– Так ты же сама просила не беспокоить! – искренне возмутился Егор.

– Мало ли что я просила… А ты должен был сам догадаться!

– Вас, женщин, фиг поймёшь, – Егор прикурил сигарету и невольно ещё раз посмотрел на себя в зеркало (лучше прежнего, блин!). – Делаешь, как просят – плохо. Не делаешь – тоже плохо. Загадка природы, практически.

– Да, мы такие, – гордо подтвердила Анюта. – А ты не первый год, чай, на свете живёшь, большой уже мальчик – пора бы и привыкнуть.

– К такому привыкнуть трудно, – вздохнул Егор, потом подумал и осторожно спросил. – Ты как, вообще-то… ничего?

– Ничего, – хмыкнула Анюта. – Оклемалась, как видишь.

– Слушай, – разволновался Егор, – Анюта, ты… ты не представляешь, как я тебе благодарен… И за сегодня, конечно, тоже, но, главное… Ведь… ведь мама уже умерла, да? Это… это просто чудо! Да что я говорю! Это ты у меня чудо! Я даже и не знаю, за что мне такое счастье, и как я могу со своей стороны… – он порывисто наклонился вперёд и поцеловал приёмник прямо в шкалу настройки долгим и нежным поцелуем.

– Ой, – сказала Анюта севшим голосом. – Это… это что?

– Это… я тебя поцеловал, – растерянно признался Егор.

– Поцеловал… Значит вот они какие, поцелуи… – задумчиво проговорила Анюта и замолчала.

И молчала до самого вечера.

Егор купил и отвёз Зое большой и красивый букет цветов, но об инциденте в парке умолчал, во-первых, чтобы не расстраивать лишний раз девушку, а во-вторых, просто, чтобы избежать вранья, потому что рассказывать о вмешательстве в национальный конфликт его собственного автомобиля не представлялось ему пока возможным. Да и Зоя не заметила его столь долгого отсутствия, поскольку проснулась, по её словам, минут за пятнадцать до Егорова прихода, и он легко сделал вид, что и сам встал не так уж давно.

Пока Зоя пристраивала цветы в несколько ваз и принимала душ, Егор сварил на кухне кофе и сделал бутерброды себе и Зое, поскольку после утренних приключений уже успел проголодаться.

Они как раз приступили к завтраку, когда зазвонил телефон, и Вера сообщила, что будет дома минут через двадцать, так что пусть детки вылазят из койки и приводят себя в подобающий вид.

– Кстати, заяц, – спросил Егор, прихлёбывая кофе, – я уже понял, что Вера – это твоя родная тётка, но не совсем понимаю, как ты тут оказалась. У тебя ведь, по-моему, сейчас должен быть диплом. Или я не прав?

– Прав, прав. Только диплом у меня уже готов. Я девушка старательная, а весной люблю приезжать в это город. Он особенно хорош весной и осенью. Впрочем, летом и зимой здесь тоже неплохо. Вообще-то я тут родилась, чтоб ты знал. Родилась и жила до четырнадцати лет.

– А чего уехала?

– Положим, уехала не я, а мои родители. Ты же сам видишь, какая тут последнее время политика проводится по отношению к русским… В общем, родителям всё это в конце концов надоело, они продали квартиру, и теперь я ростовчанка.

– Ростову сильно повезло.

– Всё равно скучаю, – вздохнула Зоя. – Я люблю Ростов, а уж ростовчане – это вообще особый народ, не похожий ни на кого другого – весёлый, доброжелательный. Нахальный, конечно, не без этого, но нахальство – не наглость. И всё – таки…

– И всё – таки?

– И всё – таки нет лучшего города на земле, чем древний Львов! Ты не представляешь, как мне обидно, что Украина с Россией цапаются, как две престарелые и надоевшие друг другу родные сестры на коммунальной кухне. Знаешь, есть такие… Мужья у них или умерли, или спились от полной безнадёги, или оставили их за склочный характер; дети выросли и разъехались в разные стороны и редко навещают матерей. Они живут одни в квартире, которая досталась им ещё от их родителей. Разъехаться не могут, потому что, во-первых, нет на размен квартиры денег, а, во-вторых, и это главное, не хотят они разъезжаться на самом деле. Не хотят, потому что привыкли жить вместе. Но при этом и осточертели друг другу так, что прямо хоть стрихнин в борщ подсыпай. И любят и ненавидят одновременно. Понимаешь?

– Не знаю… Наверное, понимаю, но… Видишь ли, я никогда не жил в коммунальной квартире. Но вообще-то понять можно.

– Понять-то можно, – грустно подперев изящным кулачком голову, Зоя задумчиво смотрела в окно. – Знать бы ещё, как этим сёстрам помочь… Ведь им и самим плохо от их бесконечных дрязг, и люди вокруг страдают.