Колдун и Сыскарь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Евтушенко cтр.№ 81

— Ты не видела вашего колдуна, Григория?! — стараясь перекричать гром, спрашивает Сыскарь. — И вашу новую учительницу Светлану?

— Видела, — отвечает девчушка.

Очень странно. Сыскарю приходится кричать, а она говорит, не напрягаясь, но всё слышно.

— Где они?!

— Знаешь старую церковь? Там, где деревня Горюновка была?

— Нет!

— Это там, за леском, на холме. — Она показала рукой направление. — Идите вверх по реке, не ошибётесь. Туда они пошли, я видела, когда гусей пасла.

— Аня! Аня, домой скорее! — Женский крик от крыльца.

Девочка Аня скрывается за калиткой, он бежит к машине…

…Река вздулась. Кажется, её поверхность кипит, но это дождь. Теперь уже пополам с градом. Дальше на машине не проехать. Хорошо, что они догадались взять фонарики и до того, как дождевые капли смешались со льдом, успели нырнуть в лес. Листва и еловые лапы хоть как-то защищают…

…Они выходят на опушку леса. Вымокшие, исцарапанные, измазанные в грязи по колено. Здесь уже нет ни ливня с градом, ни молний, ни грома. Кто-то будто вырезал в чёрных тучах ровный широкий круг. В этом круге светит ущербная луна и видны несколько звёзд. Луна освещает безлесный холм и церковь без купола на его вершине. Это здесь. Но не только луна освещает картину. На самом берегу, под холмом, горят костры. Отсветы пламени пляшут на сидящих вокруг костров фигурах и шкурах, разбитых рядом шатров.

— Мёртвый табор, Андрюха, — шепчет Симай так громко, что слышат все, и его глаза расширяются от страха. — Это мёртвый табор. Мы забыли отпевание заказать. Обещали и не сделали…

… Холм с этой стороны слишком крут, не поднимешься. Надо обойти и поэтому костров не миновать. Они идут сквозь мёртвый табор, и мёртвые цыгане, которые выглядят как живые, провожают их глазами. От ближайшего костра поднимаются двое. Седой старый цыган с золотыми перстнями на пальцах и молодая цыганка с глазами, как две чёрные звёзды. Баро и Лила.

— Какая удивительная встреча! — восклицает Лила, подбоченившись. — Здравствуй, Андрей. Здравствуй, Симай. И вы, люди добрые, здравствуйте. На свадьбу? Поторопитесь, молодые уже в церкви!

Она хохочет диким смехом, закинув голову, а Баро лишь молча смотрит глазами, в которых плещется столько печали, что, кажется, прорвись, хлынь она наружу, и мир утонет в ней и не вынырнет уже никогда.

— Мы помним, — говорит Андрей. — Извините, что так вышло, но мы всё помним. Дайте закончить это дело, и потом мы закончим с тем, что обещали вам. Если можете, помогите. Если не можете, не мешайте.

— Девушку оставь, — говорит Лила. — Не место там девушке. Посиди с нами, красавица, — обращается она к Ирине. — Пусть мужчины займутся тем, чем они должны заняться…

…Они поднимаются на холм и входят в церковь. Внутри всё залито жарким светом свечей и полно… нет не народа. Чтобы назвать этих существ народом, нужно принадлежать к ним. А он всё-таки человек. Во всяком случае, пока…

…Гигантская, в людской рост, жаба, скользкая от слизи, косит на вошедших зеленоватым выпученным глазом с вертикальным зрачком…

…Десятка полтора-два скелетов в полуистлевшей одежде сбились в плотную кучу вокруг чьей-то бородавчатой туши. Как следует тушу за скелетами не разглядеть. Видно только, что голова существа почти сливается с телом, из бородавок растут пучки длинных чёрных волос, а глаза прикрыты тяжёлыми морщинистыми веками. «Вий?» — мелькает мысль. К горлу подступает нервный смех…

…Несколько вроде бы человеческих фигур с пёсьими головами…

…Кто-то козлоногий и рогатый, заросший по самые глаза шерстью, в старой лагерной телогрейке, из дыр которой лезут клочья ваты, вывалил длинный алый язык, дышит быстро, с присвистом…

…Группа безобразнейших старух, облачённых в совершенно драное серое тряпьё. Горбатые, кособокие, глаза заплыли бельмами, тёмная кожа изрыта морщинами, будто заброшенная земля оврагами, сальные седые волосы свисают с уродливых черепов, будто длинные отвратительные черви. А рядом с ними для контраста несколько полностью обнажённых девиц самого похотливого вида…

…Перед ними расступаются, дают дорогу. Мерзкие смешки, хрюканье, причмокивание, жадные взгляды. И запах. Мертвечина, гниль, тлен. Вот, наконец, и алтарь. На женихе чёрные брюки, чёрные сапоги, чёрная шёлковая рубашка и алый галстук с золотой заколкой. На невесте — алое платье до пола, к груди приколота чёрная роза. Глаза Светланы широко раскрыты, в них пляшет пламя свечей. Они держатся за руки. Рядом с ними некто бледнокожий, с коротко стриженными снежно белыми волосами, прилипшими к черепу идеальной формы, держит паучьими пальцами чёрную книгу с чёрными страницами и что-то читает по ней на совершенно незнакомом языке гортанным резким голосом. Его длинные руки обнажены, на правой видна татуировка — два слова готическим шрифтом.

— Solve et Coagula, — произносит вслух отец Николай и тут же переводит. — Растворяй и сгущай. Знакомый девиз. Кажется, мы попали, дети мои.

Бледнокожий прерывает чтение, поднимает на них свои жёлтые прозрачные глаза. Улыбка, от которой хочется немедленно, без памяти, бежать куда глаза глядят, змеится по длинным, алого цвета губам.

— Это не твоя церковь, священник, — говорит он мягко, почти ласково. — И не твой обряд. Зря ты пришёл.

Чтец закрывает книгу, выбрасывает в их направлении длинную, невероятно длинную руку с кривым многосуставчатым пальцем на конце. Рука продолжает удлиняться прямо на глазах, жуткий палец уже почти касается лба отца Николая, который застыл недвижно на месте, и тут Симай делает полшага вперёд выхватывает из ножен саблю и наносит удар. Со свистящим шелестом дамасская сталь рассекает воздух. Отрубленный палец летит на пол. Хлещет чёрная кровь…

…Отец Николай вздымает в руке тяжёлый серебряный крест, громко выкрикивая слова молитвы. От креста волнами расходится яркий белый свет. Кто-то визжит. Корчится на грязном полу горбатая старуха, от её лохмотий поднимается дым. Пёсьеголовый прыгает вперёд повисает на руке отца Николая, старается дотянуться до креста. Сыскарь выхватывает «Грач», стреляет. Попал. Пёсьеголовый отваливается, с жалобным воем падает на пол…

…Колдун Григорий выкрикивает заклинание. Горбатая старуха поднимается с пола, идёт на них, скрючив пальцы. Из морщинистого рта капает слюна. За ней теснятся её товарки. Обнажённые молодые ведьмы с визгом и хохотом взлетают в воздух…

…Они дерутся спина к спине. Нестерпимо жарко. Отец Николай действует крестом, словно штык-ножом и кастетом одновременно. Удар — и скелет рассыпается. Ещё удар, и во лбу старой ведьмы дымится дыра. Ведьма тонко, словно ребёнок, всхлипывает, отступает, прикрывая голову руками. Симай отмахивается саблей. Пока удачно. Сыскарь меняет обойму и стреляет, стреляет, стреляет. Пули рвут в клочья обнажённые тела молодых ведьм, впиваются в голову и грудь козлоногого, пробивают толстый белый живот гигантской жабы, и оттуда по церкви мгновенно распространяется жуткая вонь. Он ловит на мушку колдуна, но тот обхватывает Светлану сзади и прикрывается ею, как щитом. Андрей медлит, ведёт стволом, ловит удобный момент…