Принц Полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Игнатова cтр.№ 24

— Уже боюсь, — кивнул Зверь. — А себя вы видите в роли егеря? Знатока животного мира, так?

— Если ты не согласишься на сотрудничество, у меня не останется выбора.

— Ну вы даете, магистр! Какой выбор? Вы умирать едете, не забыли? — Убийца рассмеялся, автомобиль рванулся с места.

У Смольникова потемнело в глазах. Пятикратное ускорение придавило к креслу. А Зверь гнал, гнал послушную, радостно урчащую машину. По экрану спидометра летели, сменяя друг друга, числа: 250, 270, 290…

— Прекрати! — вскрикнул магистр, разглядев пугающие 320.

— Ей нравится, — спокойно заметил Зверь.

330, 350…

Машина, как комета, неслась сквозь ночь. Пальцы Зверя ласкали руль, скользили по кнопкам переключения передач.

Совершенно не к месту и не ко времени, вместо того, чтобы искать выход из безнадежно опасной ситуации, Смольников вспомнил вдруг, как однажды, один-единственный раз в жизни, спросил своего воспитанника, по каким дорогам и за какой срок доберется тот из Москвы, скажем, до Владивостока. При условии, что пользоваться услугами аэрокомпаний нельзя. Настроение такое было, хотелось как-нибудь пошутить, а никого, кроме Олега, под руку не подвернулось.

Тот задумался на секунду, а потом ответил совершенно серьезно:

— Двенадцать часов.

— Да? — хмыкнул Смольников. — Что ж не за десять?

— Я доберусь за десять, — спокойно сказал Олег, — но вы-то не верите даже в двенадцать, значит, мне придется взять вас с собой. Не люблю, когда мне не верят. Вы по дороге раза четыре будете блевать с перепугу, и на то, чтобы привести вас в норму, уйдет время, еще вы, конечно же, будете пытаться сбежать где-то на первой трети пути, мне придется ловить вас, что тоже делается не быстро…

Игорь Юрьевич скис от смеха и продолжал смеяться, пока не обнаружил себя сидящим в тесноватом салоне болида «Тристан-14». Легкая машина взвилась в небо. Смольников, еще не веря, глянул вниз, на слившиеся в зеленые полосы кроны деревьев, и тут же, с легким смешком, Олег закрутил болид в бочку. Магистра вывернуло в невесть откуда взявшийся бумажный пакет, а дальше было несколько часов ада. Кромешного ада. Дважды Смольников пытался сбежать, когда «Тристан» опускался на заправках, но на смену топливных баков у техников уходило меньше минуты, слишком малый срок, чтобы выбраться из ремней, открыть колпак и выскочить на благословенную землю.

Полет до Владивостока занял десять часов двадцать семь минут.

Обратно Смольников ехал монорельсом, и все четыре дня проклинал себя за то, что не учел, подначивая Олега, его совершенно невероятные для обычного человека взаимоотношения с машинами. Любыми. В том числе, разумеется, и с болидами.

Экзекутор встретил его на вокзале в Москве. Осведомился, как прошла поездка. Предупредительно распахнул перед магистром дверцу очередной своей четырехколесной игрушки. Игорь Юрьевич глянул на искреннюю улыбку убийцы, покачал головой и вызвал собственного шофера.

Олег не обиделся.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

Олег в некотором роде анимист. То есть он одушевляет многие из окружающих его предметов: оружие, машины, свой дом… и не только свой. Собственно, потому он и не любит брать жертву в ее… гм, логове. Поговорку насчет того, что в своем доме и стены помогают, мальчик воспринимает вполне серьезно, и мне кажется, у него есть на это основания. Да-да. Я не суеверен и уж тем более не склонен к анимизму, но как прикажете расценивать то, что дома у Олега никогда ничего не ломалось. У него три убежища, так сказать, официальных, тех, о которых мне известно, и по крайней мере за них я ручаюсь. Никогда. Ничего.

А его автомобили? А болиды? Последнее приобретение — всеми проклятый «Тристан-14», самая капризная модель… Что? Дорогая? А сколько, по-вашему, стоит подобный специалист? Разумеется, я платил. Кстати, Олег, во-первых, стоит таких денег, а во-вторых, цену его работы всегда определяю я сам, и он не спорит. Хотя мог бы. Да.

Что с болидом? Да ничего с болидом, я просто привел его как пример. Модель экспериментальная, самая сложная, про четырнадцатые «Тристаны» чего только не говорят. Вы знаете, как Олег любит развлекаться? Он летает в грозовом фронте. Так-то вот. А на машине хоть бы краска поцарапалась.

И с автомобилями то же самое. Ведь невозможно по нашим дорогам ездить под четыреста километров… Нет, извините, я к преувеличениям не склонен. Вы поймите: эти твари его любят. Твари — определение неуместное, но как еще прикажете называть предметы, недвусмысленно выражающие свою привязанность? Я это слово использую для доступности, для яркости образа, если угодно.

Вы вот высказывали претензии по поводу того, что у меня нет ни одной фотографии Олега, ни одного его, так сказать, реального изображения. Полагаете, я ни разу не пробован? Пробовал. Поначалу. Но, знаете ли, постоянно что-то мешало. То пленка засветится. То батарейки вдруг сядут. До смешного доходило: я забывал снять крышку с объектива. М-да.

Лето на Урале в этом году выдалось жаркое. Еще теплее, чем прошлогоднее. Тридцать пять градусов в тени — метеорологи диву давались, а похолодания все никак не предвиделось.

Небо над Екатеринбургом было темно-синим и вязким, как гуашь. Между небом и крышами дрожало мерцающее марево.

— Дышит город, — заметил Зверь, останавливая машину и кивая на призрачно трепещущий воздух, — греется. Знаете, сколько людей умирает в такую жару? Города любят, когда люди дохнут. Выметайтесь, магистр. Спуститесь по улице вниз и, через сад, к церкви. Когда войдете в молельный зал, вспомните то, что я приказал вам, и выполните приказ. Вперед.

Смольников медленно шел по аллеям старинного сада. Мимо огромных деревьев с густой, темной листвой по берегу неглубокого, гладкого пруда с белой ротондой, молча застывшей над водным зеркалом. По узкой аллее, чуть в гору, к синеющей за белым приземистым дворцом златокупольной церкви.

Было тихо. Почти безлюдно. В прохладной тени звенели робкие городские комары. Никому, кроме них, не было дела до главы государственного департамента, неспешной походкой идущего под шепчущимися кронами старых-старых лип.

Мощенная плитами площадь перед папертью тоже была безлюдна. Только побирушки выжидательно крестились, опустив глаза, не глядя на импозантного мужчину в дорогом длинном плаще.

А тот оглянулся на город, скользнул взглядом по памятнику покорителям космоса, что мирно соседствовал с церковью на вершине одного холма. Взглянул на купола. Поднял руку. И перекрестился. Неуверенно, медленно, словно делал это в первый раз или вспоминал, как кладется крест после очень-очень долгого перерыва. Решительным шагом миновал нищих, игнорируя негромкую скороговорку: «подайте-Христа-ради-храни-вас-Бог», толкнул высокую резную дверь и исчез в полутьме храма.

Он поднялся на второй этаж, в молельню, в самый разгар торжественной службы. Постоял за спинами тесно набившихся людей. Оглядел поверх голов, поверх полотняных платков и кисейных шарфов, поверх тусклых лысин и густых шевелюр, поверх свечного мерцания, бликов на окладах темных икон, тяжелого сладкого запаха — поверх добрых сейчас к себе и ближнему людей молельный дом, тускло улыбнулся и достал из подмышечной кобуры древний австрийский автомат.