Кондотьер Богданов - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 7

Девушки полка мечтали о Богданове, Аня – нет. Уважая заслуги пилота, Аня осуждала его распущенность. Богданов крутил любовь с официантками – нагло и у всех на виду. С официантками спали и другие офицеры, но те хоть таились. Поскольку официантки одна за другой беременели, вместо них присылали других. Так в полку появилась Клава. Высокая, полногрудая, румянощекая – настоящая красавица. Филимонов на тот момент имел любовницу, Клава досталась штурману полка. Капитан был женат, Клаву это не смутило. Богданова в тот момент в полку не было – залечивал раны. Вернувшись, лейтенант отбил красавицу в первый же день. Штурман полка чуть с ума не сошел – бегал за летчиком с пистолетом, грозил застрелить. Филимонову страсти не понравились – не хватало ЧП в полку! – и ревнивца перевели в дивизию. Капитан не проявил себя в должности, Богданов был нужнее.

Полк, затаив дыхание, следил за романом; по отбытии ревнивца вздохнул с облегчением. Девушки переживали за пилота, Клаву осуждали. Аня видела, что подруги завидуют: многие желали занять место официантки. Аня не понимала: как Богданов живет с распутницей? Ведь знал о капитане? Полюби Богданов нормальную девушку и женись на ней, Аня одобрила бы. Так нет же! Как можно спать с мужчиной до свадьбы! Покойный Миша не распускал рук и даже целовал ее в щечку, хотя Аня не возражала, чтоб и в губы. А тут… Красный командир! Комсомолец! Срам!

Однако летать с Богдановым Ане хотелось, и он взял ее в экипаж! У Ани будто крылья выросли. Она поделилась радостью с механиком.

– Он-то, конечно, герой, – согласился Тимофей Иванович, – только много дырок в плоскостях привозит. Целыми днями латаю. Другие самолеты целые.

– Командир звена должен быть там, где опасно! – возразила Аня.

– Ага! – согласился механик. – И пить должен больше всех, и баб у начальников отбивать. С начала войны на фронте, а все лейтенант. Другой бы эскадрильей командовал, а то и полком…

Тимофей Иванович еще на что-то жаловался, Аня не слушала. В полку знали, что механик к своему пилоту милеет, как к сыну, а отцы, как известно, любят поворчать…

Следующий разговор состоялся с Гайворонским. Капитан неожиданно вызвал Лисикову и спросил:

– Ты комсомолка?

– Да! – ответила Аня.

– Задание тебе, ответственное! – поднял палец особист. – Будешь присматривать за Богдановым. При попытке перелететь к немцам застрели! Самолет приведешь сама…

– Товарищ капитан! – изумилась Аня. – Лейтенант Богданов – герой!

– Герои, по-твоему, не изменяют Родине? – возмутился Гайворонский. – Что ты знаешь, сержант? Вспомни генерала Власова! Родина для него все сделала: дала образование, доверила высокую должность, награждала орденами… А он? Сдал армию немцам! Почему? Морально разложившийся человек! Пьянствовал беспробудно; будучи женатым, завел любовницу. Богданов по той же дорожке катится…

«Богданов не женат!» – хотела возразить Аня, но промолчала. В чем-то Гайворонский был прав.

– После полетов станешь приходить и рассказывать, как себя вел! – распорядился особист. – Свободна!

Разговор с капитаном удручил Аню. Радость разом померкла. Она не представляла, как сможет выстрелить в Богданова. А если лейтенант изменит? Такое невозможно представить, но Власов-то смог! И не он один… Богданов морально нестоек, от него можно ждать. Подумав, Аня решила: выстрелить сможет. Сначала, конечно, пригрозит пистолетом, а в случае неподчинения… Только самолет на аэродром не поведет. Направит его на какой-нибудь фашистский объект – склад или блиндаж, лучше всего – на танк. Нельзя ей возвращаться домой с мертвым Богдановым, не простят. Лучше погибнуть вместе. Богданов останется героем, она будет рядом. В могиле. Скажут о них добрые слова…

Аня всплакнула, представив церемонию, но быстро успокоилась. Собираясь в первый боевой вылет, надела подаренное Мишей белье. Если погибать, так в новом и чистом. Надо отомстить за смерть жениха! Штрафную роту Мише присудили свои, но убили-то немцы! Мишин подарок на теле как бы нес возмездие.

Первые боевые вылеты прошли без происшествий, но привычка надевать в полет подарок осталась. Теперь Мишино белье защищало Аню. Им везло – самолет возвращался целехоньким. Тимофей Иванович удивлялся и благодарил Аню. Техник почему-то решил: штурман благотворно влияет на пилота. На самом деле, как понимала Аня, везение заключалось в умелой тактике и правильном расчете. Богданов был ас, теперь Аня понимала это лучше, чем прежде. Ну и она бомбила метко, без дополнительных заходов на цель… Ане нравилось быть штурманом, ее давнишняя мечта исполнилась. Пусть она всего лишь сержант, но обедает вместе с летчиками, сидит за столом, покрытым скатертью, еду приносят официантки. Та же Клава… Ане даже фронтовые сто граммов наливают, правда, она не пьет, отдает пилотам. Летчики и штурманы ее уважают – не за водку, конечно, а за то, что дерется с врагом. Ей платят за каждый боевой вылет. Денежный аттестат Аня отослала матери давно, но теперь была счастлива, что помогает больше. В редких письмах, которые писали соседские дети по просьбе матери, сообщалось об ужасной дороговизне в Москве.

К Гайворонскому Аня ходила с удовольствием. Подозрения особиста не оправдывались, чему Аня радовалась. Капитан ее чувств не разделял. Хмурился и наказывал смотреть внимательнее. Только однажды особист оживился: Аня рассказала о виражах над оккупированным городом.

– Почему Богданов крыльями качал, как думаешь? – спросил Гайворонский.

– От радости! Цель накрыли с первого захода! Баржа загорелась, затем причал…

– Свободна! – прервал капитан.

Когда Богданов обругал ее у столовой, Аня испугалась. В его глазах было столько ненависти! Она словно увидела себя со стороны: маленькую, жалкую стукачку… Аня не пыталась оправдаться. Какая разница, что ей приказали, а она выполняла? Пилот хочет иметь за спиной боевого товарища, а не доносчика. Ей следовало сразу рассказать Богданову о Гайворонском. Но она боялась: лейтенант не захочет с ней летать. Все равно узнал и летать отказался. Другие пилоты тоже откажутся: она как прокаженная…

Аня проплакала весь день, на аэродром шла как на казнь. Думала: отправят обратно! Этого не случилось. Аня стала в строй, выслушала боевой приказ и заняла место в кабине. Богданов в ее сторону не смотрел. Аня поняла: казнь последует, но позже. Ей внезапно захотелось, чтобы Богданов из этого вылета привез ее мертвой, как предшественников. Тогда о проступке забудут и даже скажут добрые слова – о мертвых не говорят плохо.

Самолет взлетел, Аня переключилась на работу. Полет протекал штатно, но Аню томило предчувствие. Оно сбылось. Когда осколок впился ей в ногу, Аня потеряла сознание. Очнувшись, запаниковала. Ей показалось, что Богданов убит, самолет падает, надо немедленно прыгать с парашютом. Она засуетилась, задергалась, пытаясь вылезти на крыло, и только тогда заметила: пилот жив, «По-2» набирает высоту. (Наверное, в те мгновения она и задела кран бензопровода.) Жгучий стыд объял Аню, она растерялась настолько, что не сориентировалась на местности. Как теперь выбираться? Когда «По-2» приземлился, Аня уткнулась лицом в приборную панель. Ждала: сейчас Богданов выскочит на крыло и скажет: «Ты не только доносчица, но и трусиха!» Однако он просто ушел. Аня расплакалась, подумав, что ее бросили. Богданов вернулся, перевязал ее, а утром стал лечить. Когда он ковырял в ране ножом, Аня едва не умерла от боли. Но крик сдержала. Это было ей наказанием. После операции боль утихла. Не совсем, конечно, но больше не дергала волнами. Накатила слабость, но Богданов накормил ее шоколадом, а перед завтраком налил спирта из фляги. Стало почти хорошо. Если б знать, что дальше?