Золотые апостолы - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 30

Решение пришло внезапно. Виталик, вдоволь насладившись эффектом, произведенным сенсационной новостью, остальное сообщил буднично.

– Жиров и его жена из соседней области. Деревня Прилеповка…

– Прилеповка? – встрепенулся я. Рита с любопытством посмотрела на меня.

– Ну да, – пояснил Виталик. Мой интерес он понял по-своему. – Она расположена вдоль берега, как бы прилепилась к нему. Поэтому и Прилеповка. Это, кстати, недалеко отсюда: километров десять – пятнадцать. По прямой. Когда-то деревня была составе горкинского уезда, потом района. Позже передали соседям. Ездить стало неудобно: деревня за рекой, а мост развалился еще до войны. Чтобы не строить новый, изменили территориальное деление. Теперь от нас до Прилеповки – километров шестьдесят. Надо выехать на автомагистраль, потом там свернуть…

Рита взяла со стола видеокассету.

– Оставь, – попросил Виталик.

Лицо Риты отобразило сомнение.

– Не пропадет, – заторопился Виталик. – Как улику использовать ее мы не сможем – запись не процессуальная. Но нам в прокуратуру приходят анонимные письма, иногда вот приносят видеозаписи, – хитро улыбнулся он. – Которые могут стать поводом для проверки и последующего возбуждения уголовного дела. Здесь кассета целее будет.

– А если и твой шеф бывал у "монашек"? – возразила Рита. – Мы видели только одну запись. Возможно, их там много. Вдруг и твоего сняли?

– Моего? – Виталик засмеялся так, что закашлялся. – Я думал, вы в курсе. Прокурор района – женщина!..

– Откуда ты знаешь Прилеповку? – спросила Рита, когда мы садились в машину.

– Видел во сне.

Она укоризненно посмотрела на меня.

– Ей богу!

– Здесь скоро черти будут сниться, – вздохнув, согласилась Рита. – Не город, а сплошной дурдом! Поп-расстрига с судимостью, дьякон-уголовник, который прикидывается привидением, дикие обряды изгнания дьявола, в ходе которых разбивают головы… Людей по ночам загрызает насмерть какая-то зверюга… Крыша едет.

– Дуня очень не любила этого Кнура, – сказал я, чтобы отвлечь ее от тяжких мыслей.

Рита помолчала, будто решая: сказать или промолчать. Решилась.

– Два года назад он пытался ее изнасиловать. Прямо здесь, в скверике. Встретил вечером пьяный…

Я напрягся.

– Она стала кричать, поэтому ничего у него не вышло. Только одежду порвал.

– И?

– Она пошла в милицию, но там дело замяли. Сказали: раз изнасилования не произошло, свидетелей нет, то ничего доказать не удастся. Теперь ясно, почему замяли. Сволочи! – выругалась Рита. – Хочешь знать, что было потом? Дуня пожаловалась отцу Константину. Тот в ответ сказал, что она б…, и к дьяку его сама приставала… Скотина!

– Зачем же она пошла с нами в церковь? – удивился я.

– А разве не ясно? За тобой она хоть в пекло! Вот что, – повернулась Рита ко мне. – Ты поосторожнее с этой девочкой. Она к тебе неровно дышит.

– И что из того?

– Как что? Ты пойми, она – круглая сирота! Я с семи лет без матери росла, а у нее – вообще никого. Только этот дед, который в час три слова говорит… Такую обидеть – последнее дело!

– Я обидел?

– Пока нет. Но… – она помедлила. – Но, если сам не запал на нее, то не обнадеживай.

– Я обнадеживал?

– А вчера?

– Что вчера?

– Кто ее троекратно целовал? – рассердилась Рита. – Кто ей собственный крестик на шею нацепил? У нее весь вечер глазки сияли! Как же, столичный гусар – красивый, образованный, на машине. Танцует, интересно говорит, на руках носит… Такой кому хочешь голову вскружит. Что говорить про девочку из маленького городка…

– Ты же сама меня за тот крест целовала? – обиделся я. – И сережки свои подарила…

– Я могу хоть бриллианты дарить! Я – другое дело. А от тебя… Она, наверное, ночь не спала, воображая, как ты повезешь ее отсюда в столицу. Счастью навстречу.

– Не повезу.

– В том-то и дело. Знаю я вас, мужиков…

Я обиженно замолчал. Она достала сигареты, нервно прикурила. И вдруг погладила меня по руке.

– Извини! Накатило… Все не могу забыть этих девочек на видеозаписи. Они же в храм пришли, к Богу… С раскрытой душой и сердцем… А их – под этих кабанов! И в столицу – на панель! Особое послушание… Деньги на храм зарабатывать. А потом еще – плеткой! Гниды! Ну, напишу я статью, – мстительно вымолвила она. – С продолжением! Я вам устрою особое послушание… Знаешь, всякое в жизни случалось, но чтобы я кого-нибудь так ненавидела…

– Надо было Дуне позвонить, – сказал я, когда она замолчала, – сказать, что мы уехали по делам. Не то будет волноваться.

– Виталик позвонит, – ответила Рита. – Думаешь, он не понял, зачем ты у него дорогу к Прилеповке выспрашивал?

* * *

Заблудившись на безымянных проселках, не обозначенных на изданной в столице карте, мы въехали в прилепившуюся к реке деревню уже в сумерках. Рита, прочитав долгожданный указатель на обочине, устало рассматривала проплывавшие мимо обветшавшие дома с позеленевшими от гнили заборами, покосившиеся ворота и состарившиеся яблони в садах, сплошь усыпанные мелкими плодами. Прилеповка, как эти яблони, еще пыталась выглядеть полезной людям, только ее тишина и вечерняя умиротворенность уже не были нужны, как и яблоки, зелено-красным ковром лежавшие на траве под кронами. Долгая дорога притушила запал, с которым мы покидали Горку, и я не представлял, что и как мы будем искать в этой полумертвой деревне, главная улица которой так же была пустынна, как пляж среди зимы.

У одного из домов Рита сделала знак, и я свернул к калитке. На покосившейся лавочке сидела пожилая женщина, с любопытством рассматривавшая незнакомую машину. Она не встала нам навстречу.

– Рано приехали, – замахала она руками, когда мы вышли наружу и поздоровались. – Пенсия только через неделю, не за что куплять.

– Мы ничего не продаем, – сказала Рита.

– Да? – удивилась она. – То-то смотрю: на цыган не похожи. Но и у нас купить рано: кабан еще совсем молодой, а гуси жира не набрали. В ноябре приезжайте! Тогда сразу ко мне. У меня лучшие гуси в Прилеповке! – с жаром сказала она и зачастила: – Толстые, мягкие, каждый в пять – семь кило! Таких ни у кого нет. Вам тут будут говорить, не слухайте: все знают – лучшие у меня!

– Мы не покупаем гусей, – улыбнулась Рита.

– Да? – снова удивилась гусиная хозяйка. – Тогда… Ищите кого?

– Не ищем. Вас как зовут?

– Екатерина Степановна, – отозвалась аборигенка.

– Меня – Рита. Его – Аким. Мы заблудились, Екатерина Степановна, проголодались. У нас есть еда, бутылка…

– Так бы и сказали!