Хозяин дракона - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 47

– Будь у Ростислава другой воевода, не усомнился бы, – сказал князь. – Но там Святояр. Хитер!

– Не он один! – обиделся Горыня.

– Подай грамоту! – велел князь.

Расправив пергамент, он долго читал, шевеля кустистыми бровями. Глаза Святослава, в молодости зоркие, с годами стали сдавать. Буквы расплывались, не желая складываться в слова.

«…Что послал сотника своего Жегало чинить разбой в Белгороде, нет за то тебе, князь, чести. Жегало аки хищный зверь напал на сотника моего Некраса и слуг его, злодейски их умертвив, а сам со злодеями своими паде от меча дружины моей. Того Жегало в Белгороде многие признали, и послухов у меня несчетно…»

– Про смока не пишет! – сказал Святослав, прочитав вслух. – Отчего?

– Святояр грамоту сочинял и князьям разослал. Хотел в глазах их тебя очернить.

– Не очернит. Скажем, что Жегало самовольно в Белгород поехал, с Некрасом посчитаться. Де убил Некрас брата Жегало в сече, а сотник не стерпел обиды. Не для того письмо писано, не для того.

– Значит, хочет князей запугать, чтоб не шли в земли его. Про Некраса и змея слух далеко пошел, прочтут князья и побоятся: сотника нет, а смок остался.

– И ведь побоятся! – сказал Святослав.

– Пусть! Сами управимся. Достоверно знаю: на одного воя князя Ростислава у нас – три.

– Воюют не только числом. Затворится Ростислав в Белгороде, постоит войско под стенами да уйдет, несолоно хлебавши. Не взять нам Белгорода, крепок город. Знает это Святояр и дерзит. Сам войну себе кличет.

– Скажу тебе, княже, что удумал, – сказал Горыня, расстилая на столе принесенный с собой пергамент. – Велел ты, и я сделал. Ранее близ Городца хотели в земли Ростислава войти, но Городец у нас переняли. Пойдем вкруг Ирпеня, мимо истока его, там к Белгороду повернем.

– Это седмица пути! Пешие вои, обоз… Разъезды Ростислава заметят, князя упредят. Пока дойдем, Ростислав в Белгороде закроется, хлеб в житницы свезет. С хлебом под стенами месяц стоять, а без хлеба – три дня.

– Пойдут только конные. Без обоза. В Киеве слух пустим, что посылаем воев князю Галицкому. Просил, мол, помощи от жупанов угрских. Лазутчики Ростиславу так и донесут. Войско двинется по Галицкой дороге, через день повернет. Заметят его Ростиславичи, да поздно, а разглядят: идут конные, числом невеликим. Не удержится князь, захочет рати. Молод, горяч. Тут ему и конец.

– Ростислав выведет в поле пеших с копьями, после чего конец нам.

– Того и хочу, чтоб Ростислав так сделал. Знать не будет, что пешие и у нас есть. Мы их в насады посадим да по реке спустим. У Белгорода, – Горыня показал пальцем на пергаменте, – два войска соединятся.

– Насаду на реке не заметить тяжко. Три дня плыть!

– Как купцы поплывут, без стягов киевских?

– Переймут да проверят.

– На ночь к своему берегу приставать станут. Большая часть войска на дно ляжет, а борта у насад высокие. Увидят Ростиславичи десяток воев на каждой насаде и поверят, что купцы. А что пятьдесят на дне лежат – разгляди!

– С высокого берега разглядят.

– Помосты сделаем.

– Посчитают воев, как те на берег сойдут.

– Запретим это делать до темноты.

– Есть захотят, костры разожгут. По огням посчитают.

– Велим много не жечь. Три дня без горячего вытерпят.

– А лазутчики Ростислава?

– В каждой насаде – кони и дружинники. День спят, на ночь – в разъезд! Лазутчиков переймут.

– Не один Святояр хитер! – сказал Святослав. – Все продумал, воевода!

Горыня довольно усмехнулся. Князь построжел лицом.

– Выступим, как Артемий из Белгорода воротится. Коли Некрас жив, пропадут хитрости втуне. Дай гречину лучших людей и быстрых коней. Чтоб без Артемия в Киев не ворочались!

Горыня поклонился. Святослав, отпустив тысяцкого, направился в дальний покой. Остановился в дверях. Красивая, строго одетая девушка сидела за столом и читала свиток. Князь некоторое время молча любовался ею, затем неслышно подошел. Увлеченная чтением, девушка заметила князя, когда тот стал рядом.

– Тато!

Святослав привлек вскочившую дочь, чмокнул в атласный лобик.

– Все чтешь, ладо? – Святослав заглянул в свиток. – Часослов? Опять?

– Влечет меня, тато, слово Божье.

– Лучше б вышивала! – вздохнул Святослав. – Ты ж не монашка!

– Хочу ею быть!

– Такую красу да под схиму! – Князь укоризненно покачал головой. – Замуж тебе надо, Софьюшка! Заневестилась – семнадцатый годок.

– Не хочу! – потупилась дочь.

– Все девки замуж хотят! – не согласился Святослав. – Другой отец давно отдал бы, только мы с матерью не можем с кровиночкой, ненаглядной нашей, расстаться. Любим тебя, Софьюшка!

– И я вас люблю!

– Ишь какая! – продолжил князь, гладя дочь по голове. – Ласковая! Не позволю зятю обижать! Никому не отдам!

Софья довольно засмеялась и чмокнула отца в бороду.

– Почитай мне псалом Давидов! – сказал князь, садясь на лавку. – Мой любимый.

Софья пошелестела свитком.

– Благословен Господь, твердыня моя, научающая руки мои битве и персты мои брани, – начала звонко, – милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой, – и я на Него уповаю…

Святослав слушал вдохновенное моление пророка, внимая каждому слову. А когда Софья дошла до «блесни молниею, и рассей их; пусти стрелы Твои и расстрой их», князь присоединился, вторя слегка осипшим, но крепким голосом…

Повозка, управляемая смуглолицым монахом, подкатила к воротам Белгорода. Стражник в потертом куяке скользнул ленивым взором: мышастый мерин в ременной упряжи, несколько пустых корзин и бочек на повозке. Отец-келарь из ближнего монастыря послал служку за припасами. Стражник махнул рукой, и повозка вкатила в ворота.

Артемий, миновав стражу, усмехнулся. Дикие люди русы! Город готовится к войне, а чужого впускают за стены, даже не спросив. В представлении русов надеть рясу, если ты не монах, невозможно – грех! Самому монаху, ясное дело, в представлении русов стать лазутчиком Бог не велит. Удивительно, как славянам удавалось держать в страхе Рим? Разве что свирепостью в бою и презрением к смерти. Эти бы качества да подданным империи! Никто не смел бы покуситься на Рим. Остальное в империи есть: золото, оружие, знания, искушенность в интригах и умение вести тайные войны… Артемий внезапно подумал, что у богатых да ученых не может быть свирепости в бою и презрения к смерти. Им есть что терять. К примеру, прикажи ему Дионисий убить Святослава… Княжеские гридни обыскали гостей, но тонкий стилет, скрытый в поясе Артемия, не заметили. Незаметно достать, прыжок – и хруст пробиваемого горла… Это был бы последний прыжок Артемия. Гридь следил в приоткрытую дверь – мигом подлетел бы и зарубил. Или, что того хуже, оглушил и оттащил в пыточную – мучить. Он пошел бы на верную смерть? Артемий подумал и решил: нет. Дионисий не единственный епископ на Руси. Многим нужны люди, умеющие выдать себя за монаха, слугу, воина или купца из далекого Царьграда, как русы зовут родной Константинополь. В самом Константинополе такие люди тоже нужны, но Артемию туда дороги нет. Одно знатное и богатое семейство до сих пор ищет убийцу сына. Юного Димитрия зарезали, когда он в сопровождении слуги направлялся на свидание к женщине, к которой, по мнению заказчика, Димитрию ходить не следовало. Обманутый муж хорошо заплатил, Артемий сделал свою работу, но кто знал, что слуга выживет?.. Хорош был удар – снизу в печень, – но трусливый слуга надел под одежду кольчугу. Следовало добить, однако к ним, привлеченная криками, бежала стража…