Хозяин дракона - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 34

К ней сватались. Молодая, красивая вдова, к тому же небедная, привлекала взоры. Однако женихов манило богатство, а его хозяйка, Улыба, это видела и сватов выпроваживала. С Некрасом вышло иначе. В первый же вечер он высыпал на стол горсть монет – на корм! – и Улыба ахнула, не в силах отвести взор от серебра. Ее прибыток за полгода! С того вечера она ублажала сотника как могла. Сытно кормила, сладко поила, жарко обнимала… К тому же покойный Меша был десятником, а Некрас – сотник, боярский чин! Милый друг и вел себя как боярин: не спрашивал о прибытках, зато щедро одаривал. Соседки на торгу шептали Улыбе, что пришелец летает на змее, что он, наверное, чародей, гляди – и ее заворожит! Улыба только смеялась. В бане она хорошо разглядела этого чародея. Никаких тайных знаков на теле, зато есть шрамы – разве чародей допустит, чтоб его кололи да резали? У покойного Меши шрамов и то было менее. Змей Улыбу не пугал – мало какая живность есть на белом свете! Покойному Меше из княжьей казны давали гривну в год, Улыба решила, что сотнику платят три или даже пять – пропасть серебра! С такими деньгами можно забыть о меде и жить припеваючи – хватит на все!

Была еще причина, по которой Улыба не слушала наветы. Ни с Софроном, ни с Мешей она не испытывала радости в постели. Мужчины повелевали, она покорно ложилась с ними, но сама, пока они пыхтели, ждала лишь, чтоб быстрее кончилось. С Некрасом было не так. После первой же ночи Улыба проснулась, оглушенная, и долго лежала, вспоминая свои ощущения. Это было так сладко! Назавтра все повторилось, и Улыба уверилась: счастье, о котором она грезила, нашлось.

Улыба не заводила речь о свадьбе, ждала, что Некрас скажет сам. Однако сотник не спешил. Улыба подумывала, не сводить ли его к отцу Онофрию, дабы вразумил, но тут Некрас принес серьги. Золотые! С яхонтами! Когда парень дарит девице серьги, это означает, что считает ее невестой. Улыба всплакнула от радости. Следующим днем побежала к златокузнецу, и тот поведал, что серьги стоят гривну. Улыба ахнула. И даже опечалилась слегка: нельзя так бездумно бросаться серебром! Некрас не умеет беречь деньги. Ничего, этим займется она…

Улыба не удержалась и похвасталась подарком соседке по торгу, пожилой, рябой Цыбе, торговавшей пряниками. Улыба с ней дружила.

– Не одной тебе дарит! – хмыкнула Цыба, впечатленная – по всему было видать! – подарком. – Служанке своей тоже купил…

Улыбу как обухом по голове ударило. Не поверив – соседка могла солгать от зависти, – она сбегала к золотых дел мастеру, тот подтвердил: брал сотник серьги серебряные и золотые. Серебряные девице сам в уши вдевал. Кузнец стал говорить, что платил за серебряные отрок сотника, но Улыба не слушала. Служанку сотника она помнила тощей и худенькой: побиралась с братом на торгу. Когда Некрас взял их к себе, Улыба даже похвалила: нищие не запросят много, за корм будут служить… Некрас в ответ только улыбнулся. Знать бы тогда, чему! Спустя время Улыба увидела бывшую нищенку и не узнала: девица поправилась, покруглела и гляделась гожей. Уже тогда ревность кольнула Улыбу: живет с Некрасом под одной крышей! Но сотник исправно приезжал вечерами, и Улыба отбросила дурные мысли.

– Проверила? – спросила Цыба, когда Улыба вернулась от кузнеца. – Дарил серьги девке, Цыба лжу не скажет. Чего не дарить, коли серебра полон мех? Мне слуга воеводин сказывал: Некрасу десять гривен в месяц отсыпают! Мне хоть раз бы столько!.. Еще сказывали, он Оляте – помнишь его? – гривну подарил. Сестре его – серьги! Вот кому надо служить…

С торга Улыба вернулась сама не своя. Десять гривен! Не в год, а в месяц! Некрас ездит к ней лето, значит, получил уже тридцать гривен! За такие деньги можно купить целую весь – и не одну… Коли в твоем владении весь – ты боярин! Жена твоя – боярыня… Боярыни не работают – слуг хватает. Всего-то трудов: появиться на торгу и указать пальчиком белым на шелка или парчу, что понравились. Слуги шелка в дом отнесут, платье сошьют… Сиди потом на крылечке в новом платье, присматривай, чтоб слуги не ленились, да мед-пиво попивай! Но кто станет той боярыней? Улыба или девка с конопушками на щеках?

Когда вечером явилась вдова из Городца и попросила хлеба, Улыба не сдержалась. Она увидела еще одну женщину, не старую, красивую. Ее сотник тоже одаривал. За что?.. Улыба обругала незваную гостью, выгнала за ворота, а после сгоряча побила Гойку – впускает кого ни попадя! Злоба душила ее. Улыба не могла дождаться Некраса, а когда тот пришел, дала волю словам.

Улыба видела, как меняется лицо сотника от ее попреков, и в какой-то миг подумала: поступает неверно. Следовало не кричать, а расспросить, что и как? Вдруг и вправду наветы? Но слишком много было пережито в тот день…

Когда Некрас ушел, Улыба не огорчилась: вернется! Кто бы ни были ее соперницы: конопатая служанка или вдова дружинника из Городца – им с ней не сравниться. Дружинники князя Ростислава на нее заглядываются, даже Святояр как-то подмигивал. Воевода! Возьмет вот и заглянет вечерком…

Только ночью, ворочаясь в холодной постели, Улыба со страхом поняла: Некрас не вернется. Он другой. Он не похож на дружинников, которые на нее заглядываются. Даже на Святояра она могла бы крикнуть – и тот бы простил. Поругался бы, но оттаял. Некрас не простит.

Подумав так, Улыба заплакала. Горько, как не плакала ни разу в своей жизни…

– Он не такой, как другие наемники, – сказал Святояр, провожая взглядом удалявшуюся охоту. – Много их видел, княже… Не похож.

– Чем? – сердито спросил Ростислав, опуская поводья. Собаки подняли тура, жаль бросать гон.

– Всем! Не так ходит, не так говорит, не так держит себя…

Ростислав хмыкнул.

– Кто в наемники идет? – спросил Святояр, делая вид, что не услышал. – Сын дружинника, сын боярина обедневшего, а то и смерд… Народ подневольный, привык подчиняться. Старшего уважают, кланяются низко… Этот держится гордо.

– Значит, князь? – усмехнулся Ростислав.

– Случается, и князья служат, – согласился Святояр. – Когда у отца детей много, а земель – едва повернуться. Бывает, со стола князя собьют, ищет себе место… Но княжич не таится, рассчитывая место в дружине повыше занять, серебра больше выторговать. Этот о родителях молчит, а повадки княжеские. Слуге гривну серебра, как ногату, бросил! У нас богатый пожалеет.

– Варяги золотом швыряются! – не согласился Ростислав. – Сегодня получат, а завтра пропьют, в корчме продуванят.

– Не похож он на варяга! По-нашему говорит без запинки, читает и пишет. Ряд, что ему на службу положил, не только прочел, но и дописал свое.

– Боярский сынок, рос при монастыре…

– В монастыре рос, так в бога бы верил!

– Некрещеный?

– Не знаю, каким богам молится, но в церкви его не видели.

– Поганый?

– Те на капищах ночами собираются, тайно. Некрас ночи у бабы своей проводит. И военное дело знает так, как никто из наших. Поганых ему не учат.

– Не доверяешь, значит? – усмехнулся Ростислав.