Представление для богов - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Голотвина cтр.№ 142

Илларни взглянул куда-то мимо Чинзура и сказал тихо, но твердо:

— Я должен вернуться в Грайан. Человек может жить где угодно, но умереть ему лучше всего на родине, после того как он завершит свои дела и позаботится о близких...

— К чему мой господин говорит о смерти? — возликовал Чинзур. — Разве боги допустят гибель великого мудреца? Сейчас же займусь приготовлениями. Позволит ли хозяин мне уйти?

Илларни молча кивнул.

«Да, он не тот спутник, с которым можно пуститься в опасное странствие, — думал звездочет, глядя в спину слуге. — Может быть, я пожалею о своем решении. Но ведь и неверная дорога куда-нибудь да приведет. Главное — не сидеть на месте».

Дорожный приют (или, как сказали бы в Грайане, постоялый двор) благоухал пряными, сладкими, тягучими ароматами: хозяин щедро подсыпал на жаровню какие-то сухие зеленые семена. Запах был неплох — все лучше вони, царящей на постоялых дворах Грайана. И вино — хоть не самых изысканных сортов, а все же не чета грайанской кислятине. Жаль только, что сидеть приходится на полу, облокачиваясь на высокие жесткие подушки. Блюда и кубки стоят прямо на вытертом до дыр ковре, и тут же, в двух шагах, расхаживают прочие гости — те, что не выбрали еще для себя удобное местечко. Ходят, между прочим, прямо в пыльной обуви, хотя в Наррабане и принято разуваться у дверей. Такое неприятное зрелище — снующие мимо твоей еды чужие ноги...

Впрочем, ножки, что остановились сейчас рядом с Чинзуром, вызвали у грайанца совершенно иные чувства. Он бросил на них снизу вверх восхищенный взгляд. Высокие, стройные, насколько позволяют угадать пышные шаровары, а уж то место наверху, где эти ножки перетекают в спину... м-м-м!

— Тахиза! — умильно окликнул Чинзур. — Красавица! У меня одна вещичка есть — кому бы подарить, а?

Рука грайанца поигрывала тонким серебряным браслетом. Темные глаза племянницы хозяина кокетливо блеснули.

— Надень сам! — промурлыкала она и легко поставила на подушку маленькую ножку в черном башмачке.

Дрожащими пальцами Чинзур сомкнул браслет на ножке и немного помедлил, сжимая щиколотку, восторженно удивляясь ее хрупкости и изяществу. Не удержался — просунул ладонь под тонкую материю, двинул выше, к икре...

Ножка резко вырвалась. Тахиза наклонилась к наглецу, засверкала глазами.

— Дяде скажу! — жарким шепотом пригрозила она. — За режет и в море бросит! И ушла, возмущенно покачивая высокими бедрам Но браслет, между прочим, обидчику не вернула...

Чинзур растерянно и сердито развел руками, сказал вслух по-грайански:

— За мой медяк — я же и дурак? За мой золотой — меня в море головой?

Ну и дрянь эта Тахиза! Дрянь и потаскуха! Хотя и требует, чтобы ее называли Тахиза-шйу, девушка то есть. Вечно закусывает концы платка, чтоб никто не сглазил ее девственность. Было бы там что сглазить! Постаравшись выбросить подлую девку из головы, Чинзур стал прикидывать, как они с Илларни доберутся до столицы. Этот постоялый двор, что расположился у самого поместья Таграх-дэра, придется обойти стороной. А до второго дорожного приюта, что лежит гораздо дальше, обязательно нужно добраться засветло, потому что в здешних краях ночуют под открытым небом лишь те, кому сильно надоела жизнь.

Контрабандист, что еще недавно пил вино рядом с ним, подробно описал дорогу, обещал помощь. Все бы хорошо... только б не спутало планы письмо, что утром получил Илларни. Ясно, что Таграх-дэр встревожен... догадывается, что его преступление выплыло наружу. Но только догадывается, иначе сразу убил бы звездочета.

И уж конечно, не подозревает, что на него точит когти грозный Хайшерхо, глаза и уши Светоча.

Умен Хайшерхо, умен! Не нравятся ему те, кто рвется к власти. Таких Хайшерхо вовремя останавливает. Вот и сейчас — покопался в жизни вельможи, как мусорщик копается в груде хлама, и вызнал, что грайанский ученый, который якобы пишет историю рода Таграх-дэра, на самом деле — богомерзкий звездочет, составляющий для своего господина гороскопы.

Для такого страшного обвинения нужны серьезные доказательства, и лучшее из них — сам звездочет!

Только бы не сорвалось! Хайшерхо платит щедро, а Чинзуру нужно много денег, чтобы не только вернуться в Грайан, но и замять неприятную историю с внезапной смертью дядюшки... Тогда Чинзур был молод и неосторожен, не сумел предугадать все неожиданности и в результате стал не счастливым обладателем наследства, а спасающимся от казни преступником... Ничего, теперь он все уладит! Богатый человек даже с Безымянными договорится, не только с законом.

Снова подошла с кувшином Тахиза. Она явно сменила гнев на милость.

— Вино кончается, — шепнула красавица, наклонившись так, чтобы ее грудь коснулась плеча Чинзура. — Придется лезть в погреб, а там темно, я боюсь...

Чинзур тут же забыл о своих великих планах.

— А если бы в погребе тебя ждал хороший знакомый, смелый человек, настоящий мужчина?

— Тогда не страшно, — лукаво повела бровью Тахиза и, подхватив кувшин, исчезла.

Так, теперь главное — не быть дураком и не терять времени. Вход в погреб — во внутреннем дворике. К счастью, дворик пуст, никто не интересуется, зачем гость сдвигает каменную плиту и лезет по приставной лестнице.

Свет, падая сверху, выхватывает из мрака два ряда вмурованных в стену гигантских кувшинов и уводящий в темноту проход меж ними.

После безжалостного наррабанского солнца отрадны подземный холод и полутьма, обнявшие распаленное желанием тело.

Куда менее приятны прикосновения стали к шее и мрачный голос позади:

— Шевельнись — и умрешь.

Чинзур, задохнувшийся от неожиданности и ужаса, даже не думал сопротивляться, покорно дал уложить себя носом вниз на земляной холодный пол, закинул, как было приказано, руки на шею и прохрипел просительно:

— Кошелек на поясе, бери — и отпустил бы, а? Разве ж я что кому скажу?!

— Молчи, отступник, — равнодушно ответил голос сверху. — От Хмурого Бога кошельком не откупишься.

Это были самые страшные слова, которые Чинзур слышал за свою жизнь, и, похоже, последнее, что ему суждено было услышать. Страх оглушил, ослепил, почти задушил его. Из мыслей осталась только одна, мучительная, раздирающая мозг: «Нашли!..»

Но неизвестный во мраке медлил, смерть не шла, и замершее было сердце вновь толчками погнало кровь по жилам, воздух со всхлипом ворвался в пересохшее горло. Чинзур даже рискнул чуть повернуть голову к падающему сверху столбу света.

Плита наверху еще немного сдвинулась, на лестницу ступила ножка в черном башмачке. В душе пленника мышью за металась надежда: «Тахиза! Помочь не сможет, но хоть. завизжит... Люди услышат, сбегутся...»

Девушка спустилась до середины лестницы, вгляделась в темноту и спросила серьезно, без обычного кокетства: