Мы наш, мы новый… - читать онлайн книгу. Автор: Константин Калбазов cтр.№ 64

– Погодите, но ею, по-моему, командует ваш компаньон.

– Именно. В этой роте сконцентрировано тридцать пулеметов, имеется приданная батарея китайских пушек и минометная батарея. Все это легко размещается на железнодорожном составе, платформы можно обложить мешками с песком. Итак, бронепоезд прорывает линию обороны, следом за ним идет состав с ротой. В течение десяти минут десять полевых орудий, восемь минометов, триста стрелков, при сорока пяти пулеметах, будут на станции, захват которой способны осуществить менее чем за пять минут.

– Не слишком ли малый срок?

– Больше нельзя. Больше – это уже наша гибель.

– Что будет со штабом Ноги?

– Если сдадутся, то сдадутся, если нет… Идет война, и они – солдаты.

– Они – высшие и старшие офицеры.

– Они – солдаты Японии. Им будет предложено сдаться, сдадутся – останутся живы. Нет… Боюсь, что времени для длительных переговоров у нас не будет. Что произойдет, если армия лишится общего руководства, объяснять вам не надо.

– А вы понимаете, что наше контрнаступление может и захлебнуться? Тогда это верная смерть для вас, а противник еще и получит полсотню пулеметов. Не имеет значения, какие они понесут потери, – это оружие слишком хорошо зарекомендовало себя как в оборонительном, так и в наступательном бою. Почему вы готовы пойти на этот риск, к чему вам это? Я знаю, что войны этой вы не одобряете, знаю о занимаемом вами положении в обществе. И вдруг предлагаете такую рискованную операцию, результатом которой с большой вероятностью может стать ваша безвременная кончина.

– Что значат полсотни пулеметов… В конце концов, они их и закупить могут – благо Медсен уже наладил производство ручных пулеметов. Конечно, он уступит «Горскому», но оружие серьезное. Что касается остального… Вы правы, Роман Исидорович. Всему есть причины. Полностью я их вам озвучивать не буду, но кое-чего не сказать не могу. Может, это придаст вам решимости отстаивать свое мнение в дальнейшем перед Степаном Осиповичем. Так уж случилось, что нам стало доподлинно известно об одной операции японской разведки, направленной на финансирование и всяческую поддержку российских революционеров. Цель – революционные выступления и дестабилизация положения в Российской империи, которые должны вынудить царя заключить мир на невыгодных для России условиях.

– Что понимается под дестабилизацией?

– Вооруженное восстание в столице и по всей территории страны. Нет, представители революционеров не считают себя предателями, так как искренне полагают, что действуют на благо страны, которое невозможно купить, не заплатив за него кровью. Мало того, так же думает и значительная часть интеллигенции. Вы ведь в курсе, что наши интеллигенты называют Россию полицейским государством? Вижу, что это для вас не в новинку. Так вот, поддержка у этих революционеров будет и весьма серьезная. Отчего-то русские больше всего ненавидят именно русских и с умилением взирают на Запад, считая его светочем свобод. Одним словом, сегодня, сражаясь здесь, на Дальнем Востоке, на территории, исконно не принадлежащей России, мы будем драться за нашу Родину. Революция, если ее не смогут задавить в зародыше, – это гражданская война и гибель империи, а вот мировые державы вздохнут с облегчением, так как бурно развивающийся конкурент сойдет с дистанции.

– Вы начали с контрнаступления, а закончили международной политикой.

– Я не хочу влезать в политику, но и видеть, как о мою Родину вытирают ноги, как рвут ее на части, тоже не желаю. А связь между политикой и контрударом проста. Куропаткин не способен разбить японцев, потому что он хороший тыловик, могущий организовать снабжение большой армии и проделать это почти виртуозно, но командующий он плохой. Здесь есть Макаров, есть вы, есть Фок, и над вами нет никого, кто мешался бы под ногами. У вас имеется корпус, численность которого при желании, собрав все в кулак, можно довести до сорока тысяч солдат. Солдат, знающих вкус побед, верящих в своих командиров и готовых рвать врага. Есть достаточное количество боеприпасов, артиллерии, чтобы обеспечить поддержку наступающим частям. Есть новая тактика и оружие, которые дают вам преимущество и которым противник пока еще не готов ничего противопоставить. Именно Квантунский корпус может начать разгром японской армии. Если мы победим еще до начала революционных выступлений, у России будет шанс. Если нет, то может произойти все что угодно. Понимаю, что все это звучит странно и как-то надуманно. Вот именно поэтому я и Семен не предлагаем кому-то там сделать это, а готовы идти на острие удара, взять на себя одно из самых опасных предприятий в предстоящей операции.

– Ну до операции еще очень и очень далеко, если мы вообще захотим поддержать вашу инициативу. Нужно все взвесить, прикинуть «за» и «против», а потом уже думать над тем, стоит ли вообще ввязываться в подобную авантюру.

– Отчего же авантюру?

– Сергей Владимирович, а что это по сути, если не авантюра? Вы ведь в курсе, что третья армия Ноги насчитывает уже сто тысяч человек.

– Разумеется, понимаю, как и то, что они рассчитывают при помощи осадной артиллерии разобрать наши укрепления, прорвать линию обороны и на плечах отступающих ворваться в Порт-Артур: у них нет другого выхода. Но они пока еще не в курсе, что за это время все дзоты и блиндажи были значительно укреплены, так что они той артиллерии, что им удалось доставить, по большому счету не по зубам. Мои слова не более чем высказывание, а не детально разработанный план, но только не авантюра, все это возможно. Только времени все меньше с каждым днем. Честь имею.

Все еще темно, и видимость очень плоха, но это уже не ночь. На востоке обозначилась темно-синяя полоса, пришедшая на смену непроглядной черноте, еще немного – и солнце, по заведенному миллионы лет назад порядку, вступит в свои права, заливая землю животворным теплом. Судя по приметам, день должен быть не просто солнечным, но жарким. В этот предрассветный час все замерло в предвкушении появления небесного светила. Не слышна трель соловья, распевавшего свои песни всю ночь напролет, прекратили свой стрекот сверчки, все предпочитающие ночной образ жизни попрятались в своих норках или устроились на дневку, дети же света все еще находятся в объятиях сна. Мир повис в хрупком равновесии перехода от ночи к утру.

Только человек не знает покоя в эти минуты. Японцы всю ночь выдвигали на позиции части, которым предстояло атаковать. На русских готовили к бою артиллерию, всячески стараясь оставаться незамеченными, прекрасно зная, что на противной стороне сейчас так же спешно идет подготовка к предстоящему сражению. В траншеях сейчас находятся не посты из трех человек, а только одинокие наблюдатели, остальные стрелки бодрствуют и расположились в прочных блиндажах с усиленными бетоном перекрытиями. В столь же прочных дзотах пулеметчики деловито приводят в порядок свое хозяйство, чтобы, когда придет час, все было под руками. На батареях с обеих сторон также деловая и неторопливая суета, орудия проходят последнюю проверку, располагаются поудобнее снарядные ящики, чтобы обеспечить бесперебойную подачу и ровную стрельбу. Офицеры в последний раз раздают указания фейерверкерам и комендорам, чтобы в этот раз никто не увлекся и не допустил разрыва стволов, – были прецеденты в прошлый раз, когда, позабыв обо всем, артиллеристы доводили дело до беды. Русские корабли, скрываемые безлунной теменью, вышли на позиции и замерли неподалеку от береговой линии в ожидании сигнала.