Вепрь. Скоморох - читать онлайн книгу. Автор: Константин Калбазов cтр.№ 17

Одним словом Миролюб оказался эдаким реформатором, который решил поднять экономику своей страны, вот только воевать он ни с кем не стремился, в отличии от своего батюшки, который все соки из страны был готов выжать, жилы надорвать, но на любой косой взгляд ответить силой оружия. Правда, сколько Миролюб не стремился к спокойной жизни ничего-то у него не выходило. Если с другими худо-бедно договориться еще получалось, то вот Гульдия никак не хотела жить в мире. Причина этого была известна, так уж сложилось, что большой торговый тракт проходил не задевая ее земель, через нее шел северный путь, а гульдам хотелось оседлать обе торговые артерии. Вот и бились они, то с Фрязией, которую уже изрядно потеснили, но до тракта так и не добрались, то с Брячиславией, этот соперник все же считался менее серьезным, однако успеха добиться пока не получалось. Хотя, правитель их каждый раз выходил на переговоры о мире, и теснили поначалу гульды несговорчивых брячиславичей, но потом все возвращалось на круги своя, а уж после того как поставили Обережную, так Гульдам и вовсе стало кисло. Но вот не сдавались они, хоть тресни.

Подворье боярина Смолина, полкового воеводы, это считай генерал-губернатора, полномочия один в один и даже повыше будут, располагалось в вороньей слободке. Отчего такое неблагозвучное название? Так, откуда взяться благозвучности, если над тем местом после последнего падения града, пятьдесят лет назад, когда только кремль и удержался, долго кружило воронье, бои там были самые жуткие, потому как боярские подворья располагались именно в той стороне. Находились умники кои указывали, мол воеводе можно бы подворье свое и в кремле устроить, благо места там было в избытке, так что одна воеводская усадебка никак не потеснила бы воинский люд. Но Световид только ухмылялся в ответ и говорил, что ему вполне пригоже жить на том самом месте где веками проживали представители их рода.

Едва рассмотрев приближающихся всадников, привратник поспешил распахнуть ворота. Негоже бояричу протискиваться в калитку, как бы он сам не утверждал обратного. Не имело значения как именно выезжал или въезжал бояре и их домочадцы, проехать или пройти они могли только через открытые нараспашку ворота и никак иначе.

— Здрав будь, боярич, — приветствовал задорный голос старичка, отвесившего земной поклон. Градимир не стал чиниться и в ответ склонил голову, вот вроде и едва кивнул, но видно, что проделал он это с уважением к годам и верности с которой старик служит уже не один десяток лет, — Поздорову ли путь прошел? — А вот это уже угасающим голосом, так как цепкий взгляд выхватывает и непорядок в одежде, и несколько потрепанный вид, и повязку на кисти, а отсутствие двух боевых холопов, только подтверждают догадку, что что-то не так. — Как ты боярич? — А вот это уже с нескрываемой заботой и тревогой.

— Нормально все, Стоян. Вот только Белугу и Судимира, тати побили.

— Царствие им небесное. Стало быть и Буяна того…

— Под выстрел попал, бедолага, мучился пока не добили. Отец-то дома?

— Дома боярич. Я уж послал Вертка, поди уж знает.

Градимир проехал прямиком к дому и спешился возле крыльца, где у него перенял коня конюх. Там же подобрали узду и у Виктора, который вел второго коня в поводу, да и мудрено это ехать верхом, коли на коне навьючено еще одно седло сумы, да оружие. Не пристало так-то нагружать всякой всячиной боевого коня, ну да иного под рукой не оказалось, чего уж, чай не рассыплется.

— Эвон стало быть как все, обернулось. Плохо, что из татей никого в живых не осталось, перемудрил тут твой скоморох.

— Какой же он мой, отец? Чай не холоп. Опять же не лез бы он в это дело, да Секач, дурила, решил его жизни лишить, а о том позабыл, что загнанная в угол крыса, от страха вполне себе может и на кота напасть и клочья пустить. Но то твоя правда, Секача живым бы не мешало, на нем грехов много.

— Стало быть так. С этого дня, менее чем с четырьмя холопами чтобы носа за стены града не показывал. Бойцов сам подберу и все разъясню и попомни мои слова, если доложат, что не возжелал их слушать и все по своему вертишь, применю всю отцовскую волю и челом великому князю ударю, так что будешь дома сидеть как на цепи. Ить каким мирным вьюношей был, настолько тихим, что я грешным делом дурья башка забеспокоился, сам же на службу определил, а теперь сладу нет, уж мутил от настоек успокоительных.

— Отец, ты ить и сам полки водил, да и не получится на воеводстве сидеть не имея опыта бранного. А как ворог подступит?

— У тя того опыта уж в трое против моего, а те все мало. Вот видит бог, отпишу Миролюбу, ударю челом, чтоб от службы ратной тебя ослобонил.

— Не надо отец.

— Да как не надо-то? А кто дело примет?

— Есть и младшие, Горислав…

— Ты еще Храбра помяни, — вспылил отец. Нет, все же на фоне остальных детей старшенький был куда покладистее и умнее, те двое без бранного поля и огня в крови себя вообще не мнили, какое там наследство, все прахом пойдет, все в огне сгорит. Кстати самым отможенным как раз был младший, который отличался боевитостью с самого раннего детства, потому и Храбр, храбрый значит.

В этот момент дверь в горницу распахнулась в помещение влетела словно вихрь девчушка лет четырнадцати, впрочем уже дева молодая, в таком возрасте уж и замуж выдавали, коли жених достойный находился. Сам Градимир женился когда ему было шестнадцать, а в жены взял как раз четырнадцати летнюю, тогда еще угловатого подростка, которая вскорости расцвела пышным цветом. Вот и эта расцветет, вот только найдет кого по душе, так как неволить дочку Градимир не хотел. Вот-вот, самому едва за тридцать, а уже вполне себе взрослая дочь, возжелай, так уж через год будет с внуками тетешкаться.

Не обращая внимания на насупленные брови и недовольное хеканье деда, а так же проигнорировав его шлепок пониже спины, девчушка пробежала прямиком к отцу и уткнулась в его грудь.

— От егоза! Отчего не сидится на женской половине! Чего прибежала в горницу, аль не видишь, что мы с тятькой говорим?

— Папка, ты как цел?

— Я с кем говорю!? — все больше распалялся дед, а с другой стороны какой дед, ему еще и пятидесяти нет, а уж вполне может и прадедом стать.

Такова доля старшего в семье, как только возраст подошел, женись и озаботься наследником. Младшим в этом плане повезло больше, они умудрялись достаточно долго отбрыкиваться, ну ни в какую не хотели семьями обзаводиться, мол Градимир старший, у него пусть и болит голова, а они еще успеют.

— Смеяна.

— А деда, — убедившись, что с отцом вроде как все нормально, наконец откликнулась девчушка.

— Ты как тут?

— Дак, папка приехал, — потупила было глазки егоза, но тут ее взгляд зацепился за перевязанную уже грязной тряпицей руку отца и дед снова был забыт, — Папка, что с рукой-то?

— Нормально все с рукой, — заводя ее себе за спину и спасая таким образом от нападок деда, уже примеривающегося к мягким местам внучки и не ладошкой, а снятым пояском, коий был хоть и узок но кожаный с серебряными нашлепками, одним словом даже шутейно не так чтобы приятно, а дед похоже распалился не на шутку, хоть и была старшая внучка в любимицах. — Просто палец выпростал, иди скажи мамке, что жив здоров, скоро буду, пусть прикажет баньку истопить. Отец, не тронь девку.