Гавайская рапсодия - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Тернер cтр.№ 25

Когда Констанс проснулась, первое, что она услышала, было биение сердца Сиднея у ее уха. Она осторожно, чтобы не разбудить его, подняла голову и стала разглядывать его с восхищением.

Всю предыдущую неделю она старалась выбросить его из головы, так как понимала, что если они будут видеться, то вскоре она совсем потеряет рассудок.

И тогда ей будет еще больнее, чем после расставания с Фрэнком. По сравнению с этим мужчиной, который теперь стал ее любовником, Фрэнк казался слабым и беспомощным. Предательство Фрэнка она пережила. Но если она влюбится в Сиднея, тогда ей грозит серьезная душевная рана.

Отбросив все эти мысли, Констанс нежно поцеловала его в плечо.

— Ммм, — пробормотал он и зевнул. Послышался какой-то шум из соседней комнаты, и она подняла голову:

— Что это?

— Экономка готовит нам ужин.

— Я могла бы сделать это сама, — сказала Констанс.

— У тебя будет не слишком веселый отпуск, если тебе придется готовить.

Констанс прижалась к нему, ее тело было расслабленным после сна.

— Но я люблю готовить и, кроме того, думаю, ты мог бы мне помочь.

Его губы дрогнули в улыбке, он провел рукой по спине Констанс, и она радостно вздрогнула.

— Я умею великолепно жарить яичницу, — сказал он. — На этом все мои кулинарные достижения заканчиваются.

Констанс слегка прихватила его плечо зубами.

— Тогда тебе пора поучиться. Я предпочла бы, чтобы здесь никого не было.

— Хорошо. Подождем, пока она там все закончит, а затем я отправлю ее домой.

— А в холодильнике много еды?

— Откуда я знаю? — ответил он. — Но не волнуйся, можно заказать еще. Я не позволю тебе голодать.

Она провела языком по его мускулистому плечу.

— Настоящий рай! — сказала она.

— Да, — согласился Сидней, наклонился и поцеловал ее в грудь.

— Почему ты не женат? — спросила Констанс три дня спустя. Она лежала на коврике в тени дерева. — Дипломату для карьеры лучше быть женатым.

— Это так. — Он сидел в шезлонге в одних шортах, которые знавали лучшие времена. Его глаза были закрыты солнцезащитными очками. — Но никто об этом впрямую мне не говорит, и я не обращаю внимания на мнение окружающих.

— Какое высокомерие! — рассмеялась она. Это действительно было высокомерие, но не намеренное, как она начала понимать. Если бы она осталась с ним, то ей пришлось бы бороться с его высокомерием. А поскольку такой вариант невозможен, то это ее не касается.

— Знаешь, я читала в какой-то статье, что если мужчины не женятся до тридцати лет, то часто они вообще уже не женятся.

Сидней поднял брови и окинул взглядом ее уже слегка загоревшее тело.

— Если бы ты хотя бы иногда, кроме своих журналов, читала книги, то тогда тебе было бы известно, что журналы часто ошибаются, — язвительно сказал он.

Констанс усмехнулась.

— Книги я читаю. Но ты не ответил. Почему ты не женат?

— Просто я еще не встретил ту, с кем хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь, — спокойно заявил он.

Это, разумеется, относится и к ней. Три дня, проведенных вместе в уединении, они, оторванные от каждодневной суеты городской жизни и предававшиеся наслаждению плотскими усладами, провели в гармонии с окружающей дивной природой и друг с другом. Они безо всякого стыда предавались чувственным радостям, большую часть времени проводя в постели. Каждый день они много и с удовольствием плавали в бассейне. Ели, когда бывали голодны, засыпали в объятиях друг друга, когда уставали. В их отношениях царила полная идиллия.

Между ними все время сохранялось негласное понимание, что они здесь только из-за страсти, которая пока что не получила полного удовлетворения.

— Никого? Должно быть, ты слишком придирчив.

Сидней пожал плечами.

— Возможно. Я родился не в законном браке, так что с малых лет понял, что брак это не обязательно.

Констанс неуверенно посмотрела на него. Он в первый раз заговорил о своем детстве.

— Тебе было трудно? — спросила она.

— Нет. Вначале я все принимал как должное, а когда осознал истинное положение дел, то был уже достаточно взрослым, чтобы все понять. У моего отца была жена, которая не могла дать ему детей и которая не любила его.

Констанс ждала, что Сидней продолжит, но он молчал. И она спросила:

— Но почему тогда они не развелись?

— Из-за религиозных убеждений. К тому же свою роль сыграла и финансовая сторона дела. Думаю, он хотел бы жить с моей матерью, но она сама на этом не настаивала, поскольку ее, видимо, устраивал тот образ жизни, который она вела. Она была художницей, и довольно известной, а законный муж, который постоянно был, бы рядом, мешал бы ей.

— А как же ребенок? — сухо спросила Констанс.

— У ребенка была постоянная няня, — ответил он, словно удивляясь ее проницательности. — И этому ребенку повезло гораздо больше, чем тебе. Я был не очень чувствительным, к тому же няня любила меня. Мать тоже по-своему меня любила, да и в любви отца сомневаться не приходилось.

О родителях он говорил как-то отстранение. А Констанс хотела знать о нем все, но не решалась переступить некую грань, боясь показаться излишне любопытной.

Она старалась не забывать, что условия игры, которые сама предложила, не предусматривают слишком откровенных разговоров. В конце концов, это не ее дело. Похоже, Сидней так не считал, поскольку после короткого молчания спросил:

— Расскажи мне о своем детстве, пожалуйста. Как погибли твои родители?

Она посмотрела на него из-под ресниц. Констанс ждала этого вопроса и поэтому была готова к нему. Стараясь не обращать внимания на мурашки, забегавшие вдруг по спине, она сказала:

— Мне почти нечего рассказывать. Они погибли в автокатастрофе, и меня отправили в Австралию к тете…

— В маленький городок, — продолжил за нее рассказ Сидней. Ее пораженный взгляд он встретил улыбкой. — Ты сама рассказала мне об этом в начале нашего знакомства, когда мы оба старательно пытались не поддаваться влечению друг к другу.

— А почему ты не хотел поддаваться? — Спросив, она тут же пожалела об этом.

Улыбка сошла с его лица, и он с иронией в голосе ответил:

— Почему-то меня всегда тянуло к длинноногим белокожим и рыжим девушкам, с глазами, уголки которых очаровательно щурятся. Но мне совсем не нравится, что мои гормоны все решают за меня.

— И ты старался держаться от меня подальше?

— Совершенно верно, — признался он. Что ж, она догадывалась, как много значит для него контроль над собой. Почему же она чувствует себя так, словно ее обманули? Ведь, что ни говори, она тоже понимала, что и ее чувства к нему ограничиваются исключительно физиологией.