Близкие люди - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 14

— А за что предлагать-то? — не понял Чернов. В стратегических вопросах он был наивен, как выпускник духовной семинарии. — Чтобы дело закрыл? Так мы ведь даже еще не знаем…

— Денег ему сейчас предлагать нельзя, Паш, — задумчиво перебил Белов. — Ты ему денег сунешь, а он еще сочинит невесть что, подумает, что мы тут какие-нибудь миллионы в землю зарываем или нефтепровод кладем.

— Какой еще нефтепровод? — удивился Чернов.

Белов посмотрел на него и усмехнулся.

Несмотря на то что они — все трое — дружили уже лет сто или двести, между заместителями существовала некая конкуренция за близость и доверие шефа.

«Строительные технологии» принадлежали Степану, это, было его детище, его пот и кровь, его бессонные ночи, его риск и его ответственность. Чернов и Белов делили с ним повседневные дела и заботы, но отвечал за все он один. Они оба находились приблизительно на одинаковом уровне и — ниже Степана. Иногда их глупая конкуренция Степана забавляла, иногда — как сейчас — она его раздражала.

— Руднев так и не позвонил, — сказал Степан, наливая себе холодного кофе. — Боюсь, приедет он и вместо работы застанет тут… ментов.

— Не приедет. Что ему тут делать, Паш? Он на прошлой неделе был. Кроме того, он никогда без звонка не приезжает. Боится врасплох застать. Ему ведь тоже перед своим начальством отвечать неохота.

— Как не вовремя этот Муркин сдохнуть вздумал! — вдруг выпалил Чернов. — И что бы ему где-нибудь в другом месте сдохнуть!

— Да не в Муркиие дело! — вдруг взбеленился Степан. — Дело в том, что наша охрана все про… проспала! Уволю к едрене фене всех до одного!..

— А может, и не было никого, Паш, — сказал Белов успокаивающе. — Мы же не знаем. Может, он гулял, гулял, да и упал.

— Гулял, блин! Ночью по объекту гуляет человек. Поди в потемках разгляди, наш он или не наш! У нас только один фонарь горит, остальные переколотили! Ну хоть для порядка они должны были высунуть рыла из своей конуры или не должны?! Кстати, Черный, я сорок раз говорил, что фонари должны гореть! Все! Все до единого!

— Да бьют же, сволочи!

— Значит, надо один раз поймать и по шее дать — и перестанут! А пока не перестали, пусть Петрович лампы каждый день меняет! Это что? Непонятно?

— Понятно, — буркнул Чернов.

Степан был не слишком крикливый начальник. Как правило, замов он жалел — или просто так уважал — и голос на них повышал редко. Сейчас он был слишком раздражен, чтобы думать о таких пустяках, как то, что через тонкие стены вагончика его крик разносится, наверное, по всей стройке, не говоря уж о том, что Саша в предбаннике сидит, навострив свои хорошенькие розовые ушки.

Отбойный молоток в голове стучал неистово.

«У тебя вполне аристократические головные боли, Паша», — говорила ему мама, а он злился. Мама умерла, а головная боль осталась.

Да еще эта идиотка из школы добавила энергии молотку, который дробил его череп. Чем Иван мог так уж ей не угодить? Что такого сложного и судьбоносного в литературе для второго класса?! Или это намек на то, что он и ей должен заплатить?

— Паш, ты успокойся, — посоветовал Белов негромко, — пока что мы все равно ничего предпринять не сможем. Я сейчас на Профсоюзную уеду, а ты тут разберешься не торопясь.

Белов как бы уравнивал себя со Степаном, давая ему понять, что Чернов в данном случае им не помощник.

— Надо чем-то людей занять, — сказал Чернов злым голосом. Когда Белов был так важен и уверен в себе, Чернов почему-то чувствовал себя дураком, — или они к вечеру перепьются и утром у нас будет еще десяток трупов.

Степан усмехнулся.

— Вот ты и займи, Черный! Саша! — заорал он неожиданно. — Заходи, хватит подслушивать!

Все трое уставились на дверь, которая тихонько приоткрылась, и показалась пунцовая Саша с какой-то папкой в руках.

— Как ты догадался, что я подслушиваю? — спросила она у Степана тоненьким голосом.

Мужики переглянулись. Сначала Белов посмотрел на Чернова, потом Чернов на Степана, потом они все трое перевели взгляд на Сашу и захохотали.

Никому — ни одной другой сотруднице или сотруднику — они не спустили бы подслушивание под дверью. Но почему-то им даже в голову не приходило, что Сашино подслушивание ничем не лучше, чем чье-то еще.

Они — все трое — относились к ней с некоторым налетом романтического рыцарства, в котором было всего понемножку — тоски по тому, что не сбудется никогда, по собственной юности, уже скрывшейся за поворотом, по необременительным, легким, ни к чему не обязывающим отношениям, которых не бывает на самом деле, странной смеси бесшабашности, удовольствия, молодецкой удали, снисходительности и желания защищать. И еще где-то совсем глубоко было нечто трудноопределимое — сухое щелканье на крепком ветру рыцарских штандартов, шум моря в скалах, развевающиеся вуали, очертания нежных губ под струящимся шелком, топот лошадиных копыт по плотной и сырой от росы земле, запах вереска и тумана, крепостная стена до неба в серых пятнах лишайника, и в прекрасных холодных северных глазах — обещание верности и счастья на следующие десять столетий.

Не то чтобы она об этом знала — знать этого она не могла, потому что они и сами этого не знали и никогда об этом не думали, — но чувствовала что-то такое и иногда пользовалась этим.

— Не смейтесь, — попросила она и улыбнулась робкой улыбкой. — Просто мне страшно и противно. А я же знаю, что вы мне ничего не расскажете, даже если я к вам приставать буду.

— Это точно, — подтвердил Степан. — Да и рассказывать нечего. Так что возвращайся-ка ты на Дмитровку, Александра. Да, предупреждаю всех, что завтра в семь я должен быть у Ивана в школе, там какая-то училка отчислять его вздумала. Так что завтра вечером меня не будет. Саш, попроси Зину чай принести. У меня от кофе в голове октябрьская революция происходит.

— Как вы думаете, — спросила Саша, обращаясь сразу ко всем, — ничего страшного не будет? Все… обойдется?

Чернов запустил пальцы в короткие волосы и стал энергично драть кожу.

Ему все меньше и меньше нравилось ее беспокойство.

Почему, черт возьми, Степан этого не видит?! Она озабочена как-то явно преувеличенно, ненатурально, что-то там есть еще, кроме обычного женского страха перед мертвым телом, к которому она, кстати сказать, и не приближалась.

Что же?

В кармане у Степана заверещал мобильный, и он вытащил его, выворачивая подкладку.