Нагие и мертвые - читать онлайн книгу. Автор: Норман Мейлер cтр.№ 170

— А кто из нас нет?

— Как это еще Крофт держится?

— Этому чёрту нравится все.

Рот словно сжался от страха, как только подумал о Крофте. Ему вспомнился эпизод с птицей, и он помрачнел.

— Как ты думаешь, Крофт будет иметь против меня предубеждение?

— Это из-за птицы-то? Не знаю, Рот. Лучше даже не пытаться разобраться в Крофте — пустая трата времени.

— Я хотел сказать тебе, Ред, что…

Рот умолк. Усталость, слабость, вызванная расстройством желудка, все его боли и синяки, ужас по поводу ранения Уилсона — все это вдруг сразу как будто навалилось на него. Тот факт, что несколько человек, в том числе и Ред, пришли ему на помощь после того, как Крофт убил птицу, переполнил его жалостью к самому себе и чувством благодарности к товарищам.

— Я очень благодарен тебе за то, что ты сделал, когда Крофт убил птицу… — У него перехватило горло.

— А-а, за что тут благодарить-то.

— Нет, я… я хочу сказать тебе, что я очень признателен. — Он вдруг со страхом почувствовал, что плачет.

— Боже мой! — На мгновение это тронуло Реда, и он уже почти протянул руку, чтобы похлопать Рота по спине, но сдержал свой порыв.

Рот напоминал дворняжку со спутанной, лохматой шерстью — такие всегда собираются у мусорных свалок или крутятся вблизи ночлежек, там, где выбрасывают мусор и помои. Если бросить им кость или погладить, они будут целыми днями бегать за вами, глядя на вас влажными от благодарности глазами.

Сейчас Реду хотелось быть ласковым с Ротом, но, если он это сделает, Рот привяжется к нему, будет стремиться к сближению и всячески проявлять свою сентиментальность. Рот сблизился бы с любым, кто отнесся бы к нему по-дружески. А Ред не мог позволить себе этого: Рот принадлежал к той категории людей, которых быстро находит пуля.

Да и вообще Ред не хотел сближаться с ним. В чувствах, проявляемых Ротом, было что-то неприятное, отталкивающее. Ред всегда пасовал перед чувствами.

— Ради бога, приятель, прекратим это! — бросил он. — Я ни черта не дам ни за тебя, ни за твою птицу.

Рот застыл, как будто его ударили по физиономии. А ведь он чуть ли не ждал прикосновения теплых рук матери. И все это улетучилось в одно мгновение. Он один. Это было так горько. Он почувствовал себя отверженным и понял, что большему унижению подвергнуться не мог. Ред не видел горькой усмешки Рота.

— Ты можешь забыть об этом, — сказал Рот, отвернувшись от Реда и глядя сквозь слезы на мрачные холодные очертания горных вершин. Проглотив слюну, он почувствовал жжение в горле. «По крайней мере теперь не осталось ничего, на что можно было бы надеяться», — сказал он себе. Даже сын, когда вырастет, станет вышучивать отца, а жена будет все более и более сварливой. Никто не ценил его…

Ред смотрел в спину Роту, все еще в искушении дотронуться до него. Узкие согбенные плечи, вся его напряженная фигура выражали укор. Ред чувствовал угрызения совести. «Зачем я ввязался в эту историю с дурацкой птицей? — спрашивал он себя. — Теперь это повлияет на мои отношения с Крофтом». Он устало вздохнул. Рано или поздно в их отношениях должен был наступить критический момент.

«Ну и ладно, я не боюсь», — сказал себе Ред.

Был ли он в этом уверен? Ему хотелось бы знать это точно, но он отмахнулся от этого вопроса. Он устал, и ему просто стало жаль Рота. Ему казалось, что он понимает все, но при обстоятельствах, подобных настоящим, сцособность понимать утрачивалась, по-видимому, от чрезмерного переутомления. Он думал об Уилсоне, ясно представляя его таким, каким увидел в десантном катере несколько месяцев назад, когда они высаживались на остров.

«Давай, давай, старый козел, прыгай! Вода приятная, прохладная!» — крикнул ему тогда Уилсон.

«Сам лезь прохладись!» — отозвался он или сказал еще что-то в этом роде, но какое это имеет значение? Уилсон был уже за милю или две, очевидно, мертв к этому времени. Боже мой, почему так все случилось?

«А-а… В конце концов все проигрывают». Ред почти сказал это вслух. Это была правда. Он знал это, да и все знали, каждый знал.

Он снова вздохнул. Они знали, но никак не могли привыкнуть к этой мысли.

Даже если они уцелеют и вернутся домой, лучше не будет. Что произойдет, если и удастся когда-нибудь уволиться из армии? И вне ее рядов будет то же самое. Никогда не бывает так, как человеку хочется. И однако каждый верил, что все будет хорошо под конец; они как бы искали золотые крупинки в песке и рассматривали их потом через увеличительное стекло. И сам он поступал так же, хотя и знал, что его ждет в будущем: маленькие городишки, арендуемые комнаты, вечера в пивных и разговоры с разными людьми. И конечно, проститутки. А что еще, кроме этого?

«Может быть, мне следует жениться?» — подумал он и сразу же скривился от одной этой мысли. Какой смысл? У него была возможность, но он уклонился от этого — он мог жениться на Луизе, но удрал от нее. «Человек, похожий на меня, боится признаться, что стареет. В этом все дело». Он вспомнил Луизу, как она вставала среди ночи, чтобы посмотреть на Джекки, а затем возвращалась в постель и подрагивала всем телом рядом с ним, пока ей не удавалось согреться. В горле у него появился ком, но он сумел избавиться от него. Он ничего не мог дать женщине… и вообще кому бы то ни было. Не объяснишь же им, что все равно все всегда печально кончается. Раненый зверь уходит прочь, чтобы умереть в одиночестве.

Как бы в подтверждение у него опять заболели почки.

Тем не менее он считал, что когда-нибудь совсем иначе взглянет на теперешние годы, сможет посмеяться над товарищами по взводу, будет вспоминать, как выглядели джунгли и холмы на рассвете.

Ему, может быть, даже захочется восстановить в себе ощущение напряженности, которое испытываешь, когда подкрадываешься к человеку. Это так глупо и так противно. Он ненавидел это больше, чем что-либо другое из всего, что ему приходилось когда-нибудь делать, но если бы он выжил, то даже это ощущение казалось бы ему иным, оно смягчилось бы. Вот оно, увеличительное стекло над крупинками золота.

Ред поморщился. Человеку всегда грозит западня. И хотя он достаточно разбирался во всем, но все же однажды попался. Поверил газете. Газеты пишут для таких, как Толио, которые верят им. Этот парень получил рану стоимостью миллион долларов, отправился домой и агитирует там за приобретение облигаций займа, веря каждому своему слову.

«Напрасно ли умирают солдаты?» Он вспомнил один спор с Толио по поводу вырезки из газеты, полученной каким-то солдатом от матери. «Напрасно ли умирают солдаты?»

Он фыркнул. Кому не известен ответ? Конечно, они умирают напрасно, и любой солдат знает это. Война — всегда бойня.

«Ред, ты слишком циничен», — сказал ему как-то Толио.

Ред посмотрел на луну. Возможно, война имеет свой смысл. Он его не знал, и не было никакой возможности познать его. Ни у кого не было. Эх, выбросить все это из головы начисто!