Взгляд Горгоны - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 7

— Не верю, — ответил Дронго, — хочу поверить, но не верю.

— Ну, тогда вы наш человек. Давайте еще раз выпьем, — предложил Аркадий.

— Но я верю в ад, — вдруг сказал Дронго.

Аркадий вздохнул. Посмотрел на своего собеседника.

— Что вы такое говорите? — недовольно спросил он. — Какой ад? Где вы его видели?

— Очень часто, — ответил Дронго, — в душах людей, в их поступках, в их трагических ошибках, которые они совершают.

— Вы философ, — кивнул Аркадий. Он хотел снова выпить, но неожиданно отставил бокал. — Вот что я вам скажу как биолог. С точки зрения науки Бога нет. А с точки зрения той же науки без Бога мы не могли возникнуть. И разум не мог появиться. Ну никак не мог. Вот и гадай теперь — есть Бог на самом деле или его нет.

— Опять полез в каминный зал, — раздался женский голос, и Аркадий, залпом выпив свой бокал, быстро поставил его на столик. В каминный зал вошла женщина невысокого роста. Очевидно, среди ее предков были азиаты, у нее были узкие, вытянутые глаза на круглом лице. Волосы ее были собраны назад. Женщине было не больше сорока. Она вошла в зал и, увидев Дронго, замолчала.

— Ну что ты, Раечка, — добродушно сказал Аркадий, вставая, — этот товарищ — знакомый нашего Ромы. Он приехал к нам на дачу сегодня впервые. И я ему немного рассказывал о нашей семье, о наших традициях. О нашей даче.

Вошедшая взглянула на поднявшегося Дронго и мрачно кивнула ему.

— Здравствуйте, — строго сказала Рая. И снова посмотрела на мужа: — Ты уже выпил полбутылки коньяка? Мы еще не садились ужинать. Виктория опять будет ругаться, говорить, что ты выпил их лучший коньяк.

— Как тебе не стыдно перед посторонним человеком, — всплеснул руками Аркадий, — неужели ты не видишь, что эта бутылка была давно открыта. И мы только сели за столик, когда ты вошла.

— Я ничего не сказала, — пожала плечами Рая. Она обернулась к Дронго и выдавила из себя улыбку, — надеюсь, вам у нас понравится.

После того как она вышла, Аркадий Андреевич вздохнул и снова налил себе.

— Вот так всегда, — меланхолично заметил он, — как только начинаешь умную беседу, стремишься в небеса, тебя немедленно опускают вниз и еще бьют мордой об стол. Скажите, вы женаты?

— Да, — кивнул Дронго, подумав о Джил.

— В таком случае вы меня понимаете, — буркнул Аркадий, — жениться нужно в сорок лет, когда все уже закончено. Раньше нельзя, иначе к сорока годам вы получите мегеру, которая будет вас терзать. В сорок лет нужно брать молодую девушку, чтобы вместе с ней состариться. Когда вам будет шестьдесят, ей будет сорок. И вы одновременно начнете угасать. Это я вам как биолог говорю.

— Я знаю мужчин, которые не угасают и в восемьдесят, — улыбнулся Дронго.

— Ну и прекрасно. Значит, в шестьдесят им нужно находить новых жен. И снова стареть вместе с ними. Тогда через двадцать лет они все равно вместе дойдут до кондиции.

— Интересная точка зрения, — вежливо согласился Дронго, — а если вдруг произойдет сбой в организме, как раз когда я буду менять жен? Это получится, что с первой я расстался, а со второй еще не сошелся. Что тогда делать?

— Схоластический спор, — возмутился Аркадий, — ничего страшного. Нужно не порывать резко с одной. А оставаясь с первой, уже встречаться со второй. У некоторых это получается, — с явным подтекстом сказал он, показывая наверх. Было понятно, что он говорит о своем старшем брате. Хотя разница между супругой Романа Андреевича и его любовницей была всего в несколько лет.

Дронго не стал ничего уточнять, однако было понятно, что секрет Романа Андреевича, который тот столь тщательно скрывал ото всех, на самом деле был давно известен его младшему брату. И возможно, не только ему одному. Он мог и забрать фотографии у погибшего, а затем решить шантажировать старшего брата, чтобы получить деньги. Иначе откуда он узнал о связи Романа Андреевича с Наташей? Ведь он говорил, что редко бывает на даче.

— А вы знали погибшего? — спросил Дронго, и Аркадий Андреевич нахмурился.

— Не знал, — угрюмо ответил он, — и не хотел бы его знать. Говорят, что он был не очень хороший человек. И вообще я не знаю никого из сотрудников моего старшего брата. И стараюсь не вмешиваться в его дела.

Он неожиданно поднялся и вышел из каминного зала, словно сама эта тема была ему неприятна. «Он явно что-то знает, — подумал Дронго. — Нужно будет подробнее расспросить Аркадия Андреевича о том, что именно ему известно». И тут он услышал громкие голоса, очевидно, споривших друг с другом людей.

Дронго выглянул из каминного зала. В гостиной стояли хозяйка дома и пожилая женщина. Дронго понял, что супруга Горбовского разговаривает со своей свекровью.

— Почему вы так говорите, Римма Алексеевна? — нервно спрашивала Виктория. — Но вы же понимаете, как трудно Роману, как много времени он проводит на работе. Неужели он должен еще заниматься делами своего младшего брата?

— Не нужно так говорить, Виктория, — громким, учительским голосом отвечала Римма Алексеевна, — ты не сможешь поссорить двух братьев. Они родные друг другу.

— А я не родная? — обиженно спросила Виктория.

— Я так не говорила. Не нужно ловить меня за язык. Я просто говорю, что они два родных брата и Роман обязан помогать младшему.

— Где? Где написана это обязанность? — взорвалась жена Горбовского. — В какой конституции, в каких законах? Роман обязан заботиться о своих родителях, и он делает для вас все, что может.

— Мне ничего не нужно, — перебила невестку Римма Алексеевна, — у меня все есть. Я говорю о том, что он старший в семье. У нас нет отца, и Роман обязан взять на себя заботу обо всех членах семьи.

— Так он же и так все делает, — срывающимся от волнения голосом сказала Виктория, — он отправил учиться в Германию дочь своего брата, помогает им материально, терпит его пьяные выходки в нашем доме…

— Так ты хочешь, чтобы он вообще не приезжал к старшему брату? Я сразу почувствовала, что ты не любишь нашу семью. Ты делаешь все, чтобы мы здесь не появлялись.

— Что вы говорите? — схватилась за голову Виктория. — Ну почему вы меня так ненавидите? За что? Разве я развела вашего сына с первой женой? Разве я виновата в том, что он женился на мне?

— Моя предыдущая невестка по крайней мере вела себя по отношению ко мне достаточно почтительно, — ответила своим хорошо поставленным голосом Римма Алексеевна.

— А я веду себя непочтительно. Господи, когда это наконец закончится?

— Когда я умру, — коротко отрезала старуха, — ты меня в могилку сведешь и успокоишься. И не нужно так кричать.