Фиалки синие - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Паттерсон cтр.№ 25

Я прошел в кухню и достал из холодильника бутылку колы. На двери висели придуманные детьми истории — «Межгалактическая встреча» Деймона и «Марина Скарри снова спасает мир» Дженни.

На столе я увидел книгу. «Десять ошибок — и жизнь чернокожей женщины разрушена». Нана опять почитывала легкую литературу. Я заглянул в книгу, боясь прочесть в ней, что одна из ошибок темнокожей женщины — это я.

На застекленной террасе в кресле-качалке Наны спала кошка Рози. Услышав мои шаги, она раскрыла глаза и зевнула, но не спрыгнула и не потерлась о мою ногу. Меня слишком долго не было дома.

— Предательница, — сказал я, подошел и почесал ее за ухом.

Рози не сопротивлялась.

Во дворе послышались шаги, и я поспешил в прихожую, чтобы открыть дверь. И согреться наконец светом всей моей жизни.

Деймон и Дженни уставились на меня и закричали:

— Кто ты такой? И что делаешь в нашем доме?

— Очень смешно, — ответил я. — А ну-ка быстренько обнимите папу! Живо!

Они бросились мне на шею, и от радости у меня зашлось сердце. Я был дома, в лучшем месте на всей земле.

Внезапно на ум пришла кошмарная мысль. Известно ли о моем возвращении Дирижеру? Не опасно ли мне и моей семье находиться в собственном доме?

Когда жить просто и приятно, чувствуешь себя замечательно. Так, наверное, и должно быть. В субботу утром мы с Наной взяли детей и отправились в наше самое любимое во всем Вашингтоне место — комплекс Смитсоновского института. Решение побывать в Смитти, как его с раннего детства называла Дженни, мы дружно приняли всей компанией.

Спор разгорелся лишь по поводу того, куда по приезде в Смитти пойти в первую очередь.

Право выбора мы в конце концов предоставили Нане: ей перед возвращением с маленьким Алексом домой давалась возможность пробыть в Смитсоновском не более двух-трех часов.

— Подожди, я угадаю! — воскликнула Дженни, закатывая глаза. — Музей африканского искусства?

Мама Нана погрозила Дженни пальцем.

— А вот и нет, мисс Всезнайка! Я желаю посетить павильон «Искусство и промышленность». Сегодня мне захотелось туда. Удивлены, юная леди? Думали, Нана — создание занудное и никогда не изменяет своим привычкам?

К разговору подключился и Деймон.

— Нана хочет в «Искусство и промышленность», потому что там показана история развития фотографии. Нам об этом рассказывали в школе. В «Искусстве и промышленности» есть классные снимки темнокожих ковбоев. Верно, Нана?

— Верно, верно. Там можно много чего увидеть, — ответила Нана. — Ты удивишься, Деймон и, быть может, сильнее увлечешься фотографией. И вы тоже, Алекс и Дженни. В нашей семье фотографировать люблю только я.

Итак, первым делом мы отправились в павильон «Искусство и промышленность» и ничуть об этом не пожалели. Фотографии темнокожих ковбоев и многие другие снимки периода Гарлемского возрождения [4] произвели на нас неизгладимое впечатление.

У огромной фотографии с изображением снятых крупным планом нескольких джентльменов в костюмах, галстуках и цилиндрах мы на несколько минут задержались. Подобные вещи навсегда врезаются в память.

— Если бы я увидела таких людей где-нибудь на улице, обязательно сфотографировала бы их, — сказала Дженни.

Из «Искусства и промышленности» по настоянию Дженни мы пошли в планетарий — в четвертый, пятый или даже шестой, а может, и в седьмой раз. Кто считает? Потом мама Нана повезла маленького Алекса домой, а мы отправились в другие залы Национального музея авиации и космонавтики. Эту часть нашей культурной программы Дженни назвала «мальчишеской прогулкой вдоль самолетов и машин».

Но и ей все понравилось. И покачивавшийся над головами аэроплан братьев Райт. И праздничные лучи света, и натянутые вдоль стен белые полотна. И «Брайтлинг-Орбитер-3» — воздушный шар, на котором Бертран Пикар и Брайан Джонс впервые в истории облетели весь земной шар. И «Аполлон-11» — космический корабль, первым доставивший человека на Луну. Кто-то относится к подобным развлечениям весьма цинично, кто-то предпочитает их всем остальным. А я просто уверен, что они помогают жить и доставляют много радости.

Налюбовавшись на авиационные чудеса, Деймон заявил, что хочет пойти в кинозал и посмотреть «Миссию на „Мир“» на огромном экране «ИМАКС».

— Когда-нибудь я тоже полечу в космос, — сказал он.

— Ты уже в космосе, — ответила Дженни.

Из уважения к Нане мы заглянули и в Музей африканского искусства, где дети в который раз с удовольствием поглазели на маски и ритуальные наряды, а в особенности на экспонаты выставки каури — браслеты и кольца. В зале было тихо, просторно, красочно и очень здорово.

Последним мы планировали посетить зал динозавров в Музее естественной истории. Однако, обойдя его, Дженни и Деймон в голос сообщили, что должны непременно увидеть, как ест тарантул, и мы пошли в «Зоопарк насекомых».

На стене, раскрашенной в цвета тропического леса, темнела надпись: «Насекомые в наши дни не населяют Землю, а владеют ею».

— Тебе можно позавидовать, — поддразнила Дженни Деймо-на. — Твои собратья правят миром.

Около шести мы наконец пересекли Медисон-драйв, направляясь к эспланаде. Дети устали и хотели есть. Я тоже. Мы чудесно поужинали в освежающей тени деревьев прямо у подножия Капитолия.

За последние несколько недель это был лучший день в моей жизни.

Сотовый в кармане молчал с утра до самого вечера.

Как уже неоднократно случалось в прошлом, по крайней мере раз двенадцать, Дирижер наблюдал за Алексом Кроссом и его семейством.

Любовь — все равно что ненависть, размышлял он. Странное утверждение, но какое справедливое! Чертовски справедливое. Именно потому жизнь на земле и продолжается, именно это следует усвоить и Алексу Кроссу. Черт! Парень — законченный оптимист!.. Меня его жизнелюбие просто бесит.

Если бы кому-то в голову взбрело изучить прошлое самого Дирижера, тогда все, что происходило с ним до настоящего момента, стало бы этому человеку понятно. На счету Дирижера было невиданное количество убийств, а руководила всеми его поступками лишь жажда преступлений. Продолжалась кровавая история вот уже двадцать восемь лет. За все это время он совершил так мало ошибок, что мог сосчитать их по пальцам одной руки. А причин, заставивших его жить именно так, было несколько:

Нарциссическое расстройство личности.

С этого-то все и началось, этим же обещало и закончиться.

Колоссальное чувство собственной значимости.