Москва, я не люблю тебя - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 48

На кухне зазвонил телефон Кустова. Я подошел, повертел его в руках и зачем-то ответил:

— Алло!

— Кустов! Не спишь? — начальственным голосом рявкнула трубка.

— Ну.

— У тебя ручка есть?

— Ну.

— Чё ты «нукаешь»? Бухой, что ли?

— Ну… так, — Я в самом деле не знал, как менты отвечают своему начальству.

— Значит, я только что от того парня из салона, он раскололся вчистую!

— Ну… хорошо, — то ли сказал, то ли подумал я.

— Ты мозги включи, баран! Кейс в салоне был, пока мы там жалами водили! Он его скинул своей телке, а та его домой отвезла.

— Нифига себе! — видимо, мне полагалось разделить радость этого события.

— Вот тебе и нифига. Короче, завтра встречаемся у нее на квартире. Адрес пиши.

— Пишу, — Я на автомате взял карандаш и принялся писать на пачке сигарет.

— Панкратьевский переулок. Записал?

— Записал.

— Завтра в десять ноль-ноль встречаемся там. Только ты в отдел не заезжай! Из дома сразу поедешь, понял?

— Так точно! — постарался я выговорить как можно четче.

— И бухать завязывай! — Видимо, трубке мой ответ понравился. — Завтра день непростой.

— Так точно! — глуповато повторил я.

— Все, отбой.

— Ну, отбой. — Я пожал плечами.

В замке заворочался ключ. Памятуя о чеченцах, я схватил здоровенный нож для разделки мяса и сдвинулся за угол кухни. Света вошла на кухню, держа под мышками два больших целлофановых пакета.

— Это что? — Она вопросительно посмотрела на нож в моей руке.

— Я тут… хлеб хочу нарезать. — Я сделал шаг к холодильнику.

— Хлеба дома нет. Я купила, по дороге от родителей. Еще мама передала тефтели. — Она поставила сумки на пол и двинулась в прихожую. — Я в метро чуть не умерла, так в туалет хотела.

— Свет, погоди, там… — запоздало начал я.

— Мать твою! — Света вернулась на кухню. — А этот что там делает?

— Петя зашел недавно, ну и в общем…

— Давыдов, — подошла она ко мне, — да ты, похоже, в стельку?

— Я?

— Ты же сказал, тебе нужно две статьи дописать?

— Я пытался, просто тут такие события, — почесал я затылок, думая, с чего бы лучше начать, — сразу как ты уехала…

— …Ты нажрался. Сначала лежал, и читал, и слегка выпивал. Потом Кустов пришел, ну и ты не мог отказать, да?

— Я ему сказал…

— …Ты ему сказал, что все круто, только закуски нет, да? Тебе же все равно, с кем пить, правда, Дениска?

— Я ненавижу, когда ты меня называешь Дениской.

— Ты же настоящий интеллигент. Пьешь только с людьми своего круга. А когда у них или у тебя денег нет (а такое часто бывает), пьешь с кем попало. Кустов же кретин! Мусор, мент, ублюдок, взяточник дешевый. Как ты его еще ласково называешь? Маленький мент?

— Свет, он не настолько крепко спит, — пытаюсь я встать спиной к кухонной двери, в качестве дополнительной шумоизоляции.

— Да мне плевать! — Света входит в раж. — Это же не я в его сортире сплю, а он в моем! Ну что, Денис Васильевич… тебе комфортнее, когда по имени отчеству?

— Света, прекрати эту… ик… театральность!

— У меня театральность? — Она картинно ткнула себя пальцем в грудь. — Да это у тебя театр. Какой, к черту… Голливуд! Ты живешь как настоящая звезда. В воскресенье покер и виски, тебя друзья заставили. В понедельник ЛСД — тебя друг угостил, во вторник мы отпивались водочкой, потому что нас чуть было не убил маньяк. Сегодня пьем с ментами. Богема!

— Свет, обстоятельства так складываются… я же не…

— Денис, да ты последние пятнадцать лет «не», понимаешь? НЕ работаешь, НЕ имеешь целей, НЕ участвуешь, НЕ знаешь! И у тебя все время обстоятельства. Их ни у кого, кроме тебя, нет!

— Я пытался писать статью, — и тут меня почему-то сносит, — я, кроме нее, даже повесть начал…

— Что?! — Света берет пустую пачку сигарет, швыряет ее обратно и достает свою, из сумочки. — Повесть?! Ты теперь решил переквалифицироваться из режиссера, временно работающего курьером, в алкоголика, временно трудоустроенного писателем? Твоя фамилия Довлатов?

— Тебя вообще не интересует мое творчество! — Я швыряю нож в раковину.

— А тебя что интересует? Как я пишу по четыре перевода в неделю? Как заезжаю к родителям якобы проведать, а на самом деле за едой? Интересует, что я чувствую, когда захожу посмотреть зимние сапоги? Именно «посмотреть», потому что «купить» будет когда-то… наверное… потом. Интересует, что я чувствую, когда прихожу домой и вижу в хламину пьяного, обуревшего от ничегонеделанья мужа и спящего мента в туалете впридачу?! Тебя это интересует?!

Она говорит это тоном, который можно услышать в программе «Пусть говорят» или «Семейный вопрос», или как там еще называются все эти пошлейшие программы федеральных каналов. Голосом домохозяйки, которая отчитывает мужа, пришедшего пьяным, например, в четверг. И дело даже не в бытовом алкоголизме супруга, а в том, что он напился в четверг, хотя официально ему разрешено бухать только по пятницам. И вот эта ситуация представляется как тотальный крэш всего. Семейного уклада, будущего детей, которых, замечу, нет, поднимаются вопросы доверия и всей подобной ерунды, которую обычно несут русские женщины русским мужчинам. Бесцельно. Потому что так положено.

Она продолжает нести эту адову ахинею, а я думаю о том, как все изменилось с момента нашего знакомства. Я почему-то вспоминаю «Пропаганду» и сет Санчеса, а Света прыгает рядом с колонками, одетая в серый сарафан в мелкий цветочек, высокие белые носки и ботинки «Доктор Мартенс». Она очень «гранджи», и все вокруг очень «гранджи», и вокалисты Nirvana и Alice in Chains еще живы, а мы, несмотря на то, что до полуночи еще час, уже убиты.

А вокруг девяностые, с маргинальными художниками, безумными галеристами, накокаиненными издателями первого в стране глянца, криминальными бизнесменами и вороватыми меценатами. И мы не знаем, в чьей квартире, студии или офисе проснемся завтрашним утром, но уверены в том, что совершенно точно не заснем сегодня.

Света курит здоровенный косяк и рассказывает о чтениях Мамлеева, а я, удолбанный МДМА, наблюдаю за тем, как пепел падает в песочницу, на бортиках которой мы сидим, трясу ногой и перманентно отбрасываю длинную челку со лба.

Та девушка в измазанных краской ботинках не по размеру после историй с миллионным кейсом, передозом кислотой и вторжением психа с пистолетом лишь неопределенно подернула бы плечами. Или спросила бы, где мы сегодня тусуем. Она бы все поняла и могла бы убежать вместе со мной от чеченских гангстеров в расчете на то, что прежде чем по нам начнут вести прицельный огонь, мы сможем посетить выставку инсталляций ее друга Чебурека и убить бокс чуйской травы на крыше дома Нирнзее.