The Телки два года спустя, или Videoты - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 21

– Можете моей девушке сказать, что я сейчас на коленях перед ней стою? – Я машу в воздухе купюрами. Мужик смотрит то на меня, то на купюры. Я отчаянно ему подмигиваю.

– Чё сказать-то? – Он неуверенно берет трубку, а другой рукой вырывает у меня три сотни. – Алё-алё! Он, в натуре, тут стоит... на коленях...

– Нихуя себе! – доносится из трубки мужской бас.

– Ага! – Мужик передает мне трубку. – Все, что ли?

– Ну ты, Миркин, и придурок! – ржет Денис.

– Пидарье, бля! – роняет мужик, поспешно засовывая бабки в карман и разворачиваясь.

– Ну что, теперь поверишь?

– Ящик виски.

– Так!

– Неделя обедов в Останкино.

– Хм...

– Два грамма гашика.

– Ну, ты...

– Никогда больше не звать меня за глаза «Кунг-фу пандой»!

– Так, это уже через край!

– Хочешь историчку?

– Заметано.

– У тебя полчаса, чтобы приехать.

– Тридцать пять, тут пробки.

– Твои проблемы.

– Минус «панда».

– Сделка не состоялась.

– Я уже несусь, скотина ты бесчувственная!!!

И снова отчаянный рык загнанной «Веспы», недовольные рыла «Рейндж Роверов» и «Лексусов» all over, таксующее хамье. Содержанки, чьи капризные носы органично сливаются с клювастыми капотами их автомобилей, норовят тебя если не трахнуть, то на худой конец задавить. Ухожу с Садового переулками на Тверские-Ямские, толкаюсь там в плотном астматическом мареве выхлопов, пока наконец пробка не высмаркивает меня на Тверскую. Мост у Белорусского поразительно пуст, видимо, сегодня «День Влюбленных-2», я выжимаю из своего несчастного ослика последний ресурс и лечу (хотя мне кажется – плетусь) к «Динамо». Дальше все свободно, а значит, этот парень, наверху, все еще видит меня.

– Да! – рычу я в мобильный, спрыгивая с мопеда.

– Она идет в жесткий отказ, – частит Денис. – При упоминании о том, что ты приедешь и объяснишь все лучше, порывается собрать сумку и свалить. Она в туалете, мне ее больше десяти минут не удержать!

– Поднимаюсь! – бросаю ослика у крыльца и бегу по ступенькам.

В кабинете разыгрывается сцена из кинофильма «Жестокий романс». Наталья Александровна в роли Ларисы Огудаловой, а Денис Караваев неубедительно изображает Вожеватого.

– Наталья Александровна, вы же понимаете, сыграть настоящую учительницу может только учительница!

– А настоящего ученика только я! – пуляю с порога.

– Вот и Андрей наконец приехал! – Денис заерзал на стуле. – Он сейчас вам лучше объяснит...

– На самом деле проблема с социальной рекламой – огромная! – придумываю я на ходу.

– Какая же? – Наташа поднимает на меня глаза.

Денис, пользуясь возникшей паузой, сваливает, оборачивается в дверях и разводит руками.

– Огромная! – мямлю я.

– Правда? – Она достает из сумочки фланелевую тряпку и протирает очки. – И в чем она заключается?

– Я... – засовываю руки в карманы, нервно раскачиваюсь вперед-назад. – Я в вас влюбился...

– Школьные комплексы? – Она убирает очки в футляр. – Однажды пойманный на собственной эрекции взгляд преподавателя истории? Или другого предмета?

Я не знаю, как правильно отвечать, когда тебя убивают. Я не знаю, стоит ли отвечать вообще. Нам бы с тобой сначала переспать, а потом познакомиться. Мы нашли бы много общего. А все эти полутона, намеки и недомолвки прелюдий только вредят.

– Андрей! – Она впервые называет меня по имени. Может ли это считаться прогрессом?

– Наташа...

– Знаешь, мальчики, сошедшие с ума от собственной звездности, – не моя тема.

– Знаешь, я сошел от тебя с ума. Это прокатит за извинение?

– Я просила извиняться?

– Нет, но... почему-то хочется.

– А откуда у нас, в столь юном возрасте, комплекс вины?

– А откуда у нас, в еще более юном возрасте, такое жестокосердие?

– Мне погладить тебя по голове?

– Лучше укачать на груди. – Я сажусь на стол.

– Ненавижу, когда сидят на столе. Слезь.

– Дай мне руку, я боюсь высоты.

– Ты, может, прекратишь паясничать?

– Ты, может, прекратишь меня убивать?

– Андрей, в самом деле. – Она картинно роется в сумке, перекладывая кошелек, сигареты и ключи. – Ты себе не тот объект выбрал, на меня это не действует.

– Ты даже не попробовала. – Я машинально хватаю ее футляр с очками и начинаю вертеть в руках.

– Пробовала... не с тобой. Футляр можно?

– Махнемся на номер телефона?

– Зачем? – Она искренне пожимает плечами. – Это не поможет.

– Хорошо, давай по-другому. Я верну тебе футляр. А ты попросишь мой номер, идет?

– Зачем он мне?

– Кто знает, вдруг захочешь отправить эсэмэс?

– У меня есть кому отправить! – Она закидывает ногу на ногу.

– В смысле? – кладу футляр на стол, достаю сигарету и мну ее в пальцах. – Ты замужем? В смысле... у тебя есть молодой человек и все такое?

– Все такое...

Я опускаю голову и упираюсь взглядом в большие пальцы на своих ногах, которые как-то особенно нелепо торчат из сандалий. Затылком чувствую, что и Наташа смотрит туда же.

– Ты с пляжа, что ли, приехал? Или из солярия? – последний вопрос звучит особенно презрительно.

– Неа, – отвечаю я, понимая, что все рушится к чертям. Рассыпается, не находит связей. – От одной знакомой. Летел к ней, хотя вначале думал прилететь к тебе. Но у нее... – поднимаю голову, смотрю на нее. – Она собиралась повеситься, это катит за уважительную причину?..

– Вытащил из петли или не успел?

– Успел. Как раз к началу спектакля. Чистый развод.

– Ты все еще ведешься на женские истерики? Странно, вроде большой мальчик... – Она достает сигарету, встает, подходит к окну и открывает форточку. Закуривает.

– Ведусь. А ты когда-нибудь вешалась? – тоже закуриваю на автомате.

– Неа, вены пыталась вскрыть. Он был рок-музыкант, а я дочь богатых родителей, – говорит она, выпуская дым в форточку.

– «Ты не стала женой, я не стал звездой», – цитирую я Науменко.

– «Но я часто вспоминаю те времена, когда я знал тебя совсем другой», – продолжает она.

– Стал? – Я смотрю на кольца дыма от сигареты и чувствую, как внутри поднимается волна каких-то давно забытых чувств и страхов.