Чистый грех - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Джонсон cтр.№ 53

— Уже вся мокрая? — тихонько осведомился Адам.

Голос не сразу подчинился ей. Наконец она хрипло выпалила:

— Я мокрая, да будет вам известно, мистер Серр, с того самого момента, как увидела вас за карточным столом!

Он довольно ухмыльнулся.

— Надо было сразу сказать мне.

— Как будто ты сам не догадался! — Флора дышала короткими хватками, пытаясь умерить дергающее ощущение между ногами.

— Я догадался, — заявил он, надменно пожевав губами. — Я носом почувствовал, что ты вся возбуждена. — Вдруг его голос словно надломился, и он громким, истеричным шепотом выкрикнул: — Я и сейчас слышу запах твоего возбуждения. Покажи мне, какая ты мокрая. И я, может быть, помогу тебе справиться с этим.

Флора с готовностью подняла свою юбку — потому что безумно желала его и потому что понимала: беспрекословное подчинение — единственный путь к его члену.

Сейчас, когда ее заголенные ноги и пах были в двух шагах от него и свет бил прямо на них, Адам видел, что рыжеватые волосы между ее бедрами заметно темнее, обильно орошенные ароматной влагой ее возбуждения.

Обычным голосом, словно заказывая ужин, Адам произнес:

— Та-ак… Ну-ка, сунь палец внутрь. Хочу убедиться, что ты полностью готова ко встрече со мной.

Продолжая одной рукой зажимать собранную у талии темную тяжелую габардиновую амазонку, Флора ввела себе во влагалище два пальца другой руки. Делать это под его пристальным взглядом было несказанным наслаждением. Она содрогнулась всем телом — повело бедра, и в согласии с ними аппетитно колыхнулись обнаженные груди. Мозг заливала волна горячего удовольствия.

Адам не спускал взгляда с ее правой руки, пальцы которой ходили туда-сюда, туда-сюда… На эту бесстыжую мастурбацию, на это непристойное представление в театре одного зрителя он смотрел холодными глазами театрального критика, которому наутро писать отчет об увиденном. Конечно, он был возбужден до предела, но сейчас не это было главным. Важней — чтоб она делала все, как нужно, по высшему классу и согласно приказам.

Молча переждав еще несколько движений ее руки, Адам сказал с едва заметной дрожью в голосе:

— А теперь давай сюда доказательства. Покажи мне свои пальцы.

Она тут же подчинилась — сделала шаг к его креслу и протянула к лицу любовника свои влажные пальцы. Все плыло перед ее полуприкрытыми глазами. Голос Адама доносился откуда-то издалека; тело приятно ломала истома.

— Э-э, да ты вся мокрая, — негромко констатировал он и потрогал пальцем влагу на ее руке. Затем медленно прошелся взглядом по ее телу: от дрожащих колен к слипшимся волосам под лобком и выше, к голой груди с возбужденно торчащими сосками. Увиденным он остался доволен. — Ты явилась в мой номер, чтобы я воткнул тебе?

Казалось, эти слова вошли в ее мозг, словно Адам силой, внаглую взял ее душу. Сказано было так смело, так четко — и так хорошо. Никто из вежливых слюнтяев бывших с ней, не осмелился бы произнести такое. Флоре почудилось, что из ее лона хлынул настоящий поток — до такой степени все ее существо было потрясено происходящим, до такой степени она рвалась ощутить его в себе.

— Отвечай! — тихо прикрикнул на девушку Адам. В его голосе была и нежность, и железная воля.

— Да… нет… я хочу сказать…

По-прежнему держа смятую юбку на талии, Флора стояла перед ним как смятенная школьница, робеющая перед строгим ментором. Ее вожделение достигло той степени, когда язык уже не ворочается, когда есть ощущение, что вот-вот умрешь, если прямо сейчас не наступит разрядка.

А он с инквизиторским спокойствием и терпением ожидал внятного ответа. И его густые брови начинали грозно сходиться у переносицы.

— Да!!! — выпалила она, избегая холодного испытующего взгляда. — Я пришла сюда для… для этого.

— Стало быть, ты думала не головой, а совсем другим местом, — произнес Адам, снова убирая из голоса все нежные обертоны. Молодого человека бесило, что она так хороша и что он не в силах контролировать свое желание, — и новая черная туча наползала на его сознание. — По пути сюда ты могла наскочить на какого-нибудь мужчину. И любой сукин сын сразу заметил бы, что у тебя под блузкой голые груди!

— Я была очень осторожна, я приняла все меры, чтобы никого не встретить, — залепетала Флора. О, сколько он будет мучить ее, когда все так просто! Она бы мигом сорвала с него штаны и села ему на живот… Если бы он только позволил!

— А если бы ты все-таки повстречалась в коридоре с мужчиной, — гнул свое Адам, словно одержимый какими-то демонами. — Ты бы отдалась тому, кто подвернулся первым?

— Нет. Я хочу только тебя.

— Мне не нравится, что другие мужчины пялятся на тебя, когда ты в таком виде!

— Адам, ради всего святого, прости — и забудем. — Это было произнесено горячечным шепотом. — Я поступила глупо, неосмотрительно. Мне надо было надеть что-то более основательное: корсет, нижнюю сорочку и нижние юбки. Или хотя бы просто не такую тонкую блузку. Но, честное слово, никто меня не видел по пути сюда.

— Большая удача, — криво улыбаясь, изрек Адам. — Любой, кто встретил бы тебя в таком виде, не смог бы удержаться. Задрал бы тебе юбку и всадил по самый корень!

Было странно говорить так много, когда ее рыжевато-каштановый лобок находился на расстоянии протянутой руки. А он все говорил и говорил — именно для того, чтобы показать себе, как успешно он может преодолевать соблазн.

А у нее в голове колыхнулось едва внятное возмущение: по-твоему, любой бы задрал юбку — но ты-то чего ждешь?

— Адам, умоляю тебя: Ты не прав…

— Ах, я не прав? Скажешь, ты не заигрывала с Джеймсом? Ну-ка, погляди мне прямо в глаза! — грубо приказал он. — Да и откуда мне знать — может, сегодня вечером ты уже успела между делом совокупиться с кем-нибудь. Хотя бы с тем же Эллисом Грином. Ты тоже давала ему нюхать это? — Тут Адам вытянул руку и бесцеремонно мазнул пальцами по ее мокрому клитору. — Говори, он заваливал тебя где-нибудь перед балом у Фисков?

Флора лишилась дара речи. Ее шатало. Наконец она выдавила из себя дрожащим голосом:

— Я ни с кем не… не совокуплялась… ни с кем… с того времени, как мы расстались.

Адам вскинул голову — до этого его взгляд был словно приклеен к спутанным влажным волосам между ее ногами — и, глядя Флоре прямо в глаза, приказал:

— Повтори!

— Я ни с кем не… не спала… после тебя.

Он сделал глубокий вдох. И взгляд опять соскользнул на ее манящий пах.

Не врет. Она не врет. Кажется. Но ему-то что? Спала или не спала… Нет, нужно быть дураком, чтобы делить такое роскошное тело с кем-то другим. В этом собственническом чувстве, в этой безумной ревности нет ничего противоестественного, ничего необычного…

Придя к этой практической и удобной мысли, Адам сделал медленный выдох. Выдох облегчения? И облегчения по какому поводу?..