— Заткни свой большой рот, — произнес он, в последний раз
стукнув Бадди об стену. — Я не желаю, чтобы ты выражался в моем присутствии.
Он выпустил майку Реппертона. Она вылезла из джинсов, открыв
белый, незагоревший живот Бадди. Мистер Кейси обернулся к Эрни.
— Что ты говоришь?
— Я шел через курилку на трибуны, чтобы там съесть свой
ленч, — сказал Эрни. — Реппертон с друзьями курил здесь. Он подошел и выбил
пакет с ленчем из моей руки. Он раздавил его. — Казалось, он хотел еще что-то
сказать, но передумал. — Так началась драка.
Но я не собирался оставлять все на этой точке. Реппертон был
слишком опасен, чтобы соблюдать дурацкие кодексы школьной чести.
— Мистер Кейси, — сказал я.
Он взглянул на меня. За ним глаза Реппертона угрожающе
блеснули — предупреждение. Держи рот закрытым, это между нами двоими. Еще год
назад я бы мог подчиниться ложному чувству собственного достоинства и принять
игру Бадди. Но не сейчас.
— Что, Дэннис?
— Он с лета подстерегал Эрни. У него нож, и он хотел
воспользоваться им.
Эрни бросил на меня непроницаемый взгляд. Я вспомнил, как он
обозвал Реппертона говнюком — словом Лебэя, — и почувствовал, как у меня
мурашки пробежали по спине.
— Ты врешь, сука! — драматически вскричал Реппертон. — У
меня нет никакого ножа!
Кейси молча посмотрел на него. Ванденберг и Уэлч выглядели
немного испуганными — они не ожидали такого поворота событий.
Мне нужно было кое-что добавить. Я думал об этом. У меня не
хватало решимости. Но дело касалось Эрни, а Эрни был моим другом. И я не только
думал о том, что он хотел пырнуть Эрни лезвием своего ножа, но я знал это. И я
произнес пять слов:
— Это нож с выбрасывающимся лезвием.
Теперь глаза Реппертона не просто блестели, они горели,
обещая адский огонь, проклятие и долгие муки.
— Он врет, — прохрипел он. — Он все врет, мистер Кейси.
Клянусь Богом.
Мистер Кейси еще ничего не сказал. Он медленно перевел
взгляд на Эрни.
— Каннингейм, — наконец проговорил он. — Реппертон нападал
на тебя с ножом?
Эрни долго не отвечал. Затем чуть слышно выдавил:
— Да.
Теперь взгляд Реппертона горел для нас обоих.
Кейси настороженно посмотрел на него.
— Выверни карманы, Бадди, — произнес он.
— Какого хрена? — повысил голос Бадди. — Ты меня не
заставишь!
— Если ты имеешь в виду, что у меня нет права, то ты
ошибаешься, — сказал мистер Кейси. — Если же то, что я не смогу при надобности
сам вывернуть твои карманы, то ты снова ошибаешься. Но…
— Только попробуй! — взорвался Бадди. — Я тебя по стене
размажу, лысое дерьмо!
У меня упало сердце. Я ненавидел подобные отвратительные
сцены, а эта была наихудшей из всех, в которых я принимал участие.
Но мистер Кейси контролировал ситуацию и ни разу не
отклонился от избранного курса.
— Но я не собираюсь делать этого, — закончил он. — Ты сам
вывернешь свои карманы.
— Еще чего, козел! — бросил Бадди. Он стоял у стены
магазина, повернувшись так, чтобы не показывать оттопыренного заднего кармана
джинсов. Его глаза метались то туда, то сюда, как у затравленного зверя.
Мистер Кейси посмотрел на Шатуна и Дона Ванденберга.
— Вы двое ступайте в мой офис и оставайтесь там, пока я не
приду, — сказал он. — Больше никуда не ходите, у вас и так уже достаточно
проблем.
Они стали медленно уходить. Шатун один раз оглянулся. В
главном здании прозвенел звонок. Люди стали втягиваться внутрь, бросая на нас
любопытные взгляды. Мы пропустили ленч. Мне было все равно. Я больше не
чувствовал голода.
Мистер Кейси снова обратил все внимание на Бадди.
— Ты находишься на территории школы, — сказал он. —
Поблагодари Бога за это, потому что если у тебя, Бадди, на самом деле есть нож
и если ты вытаскивал его, то тебя обвинят за применение холодного оружия. Тебя
посадят в тюрьму.
— Сначала докажи! Докажи! — закричал Реппертон. У него
пылали щеки, и он тяжело дышал.
— Если ты прямо сейчас не вывернешь карманы, то я напишу
распоряжение о твоем освобождении от занятий. Затем я вызову полицейских, и в
тот момент, когда ты выйдешь из главных ворот, они схватят тебя. Ты понимаешь,
в какую историю влип? — Он мрачно посмотрел на Бадди. — Здесь мы смотрим за
порядком, — добавил он. — Но если я освобожу тебя от занятий, то твоя задница
будет принадлежать им. Конечно, если у тебя нет ножа, то все обойдется. Но если
он у тебя есть, и они найдут его…
Ненадолго наступила тишина. Мы четверо застыли, как на
картине. Я не думал, что он сделает это; он мог получить освобождение, а потом
где-нибудь быстро закопать нож. Но он, наверное, решил, что полицейские будут
искать его и, возможно, найдут, поэтому вытащил нож из заднего кармана и бросил
на асфальт. Тот упал на хромированную кнопку. Лезвие резко открылось и блеснуло
на солнце восемью дюймами заостренной стали.
Эрни посмотрел на нож и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Ступай в офис, Бадди, — спокойно сказал мистер Кейси. —
Жди там, пока я не приду.
— К черту офис! — закричал Бадди тонким, истерическим и злым
голосом. Волосы снова упали ему на лоб, и он откинул их назад. — Я уматываю
отсюда.
— Ладно, — проговорил Кейси таким тоном, каким предлагал бы
Реппертону выпить чашку кофе в своем кабинете.
Я знал, что со средней школой Либертивилла для Бадди все
было кончено.
Бадди взглянул на меня и Эрни — и улыбнулся.
— Я еще достану вас, — произнес он. — Вы еще пожалеете, что
родились на свет, ублюдки. — Он отшвырнул ногой нож и пошел прочь, поскрипывая
мотоциклетными бутсами.
Затем мы пошли в комнату мистера Кейси, и он написал нам
освобождение от следующего урока, который в тот день оказался одним из наших
общих с Эрни — начальная физика. Направляясь в физическую лабораторию, народ с
любопытством поглядывал на нас, и кое-кто перешептывался за нашими спинами.
На шестой перемене в холле повесили список отсутствовавших
после полудня. Я просмотрел список и нашел имена Реппертона, Ванденберга и
Уэлча. Напротив каждого стояла буква «Д». Я думал, что ответственный за
дисциплину мистер Лофроп вызовет нас с Эрни и попросит рассказать о
случившемся. Но он нас не вызвал.